Выученные уроки

Вот почему Хогсмид так важен. Мы идем вместе. Только мы вдвоем. Как на свидании. Будто это официально.

Я надела джинсы и симпатичный зеленый топ, хотя его пришлось накрыть курткой — на улице холодно. Я надела туфли, которые мама мне купила на день рождения летом, они довольно дорогие, хотя уверена, Дэвид этого не поймет. Ну и ладно. Я даже немного накрасилась. Обычно я не слишком увлекаюсь косметикой. Немного туши - вот и все, потому что я думаю, что слишком много - смотрится дешево. Но сегодня особый случай, поэтому я чуть подкрашиваю глаза и даже немного губы. Немного, просто, чтобы было заметно. Мои волосы безнадежны, поэтому оставляю все как есть. Я могла бы попытаться их пригладить чем-нибудь, но без чьей-то помощи (а так как я одна, помочь мне определенно никто не может), это займет часа три, чтобы добиться хоть чего-то. А потому я даже не стараюсь. Р-р-р, дурацкие волосы. Я не понимаю, что заставило моих родителей начать размножаться, ведь они знали, что любой их ребенок в итоге родится с этой ужасной смесью их волос.

Дэвид уже был в общей гостиной, когда я, наконец, спустилась. Думаю, он сходил на завтрак, потому что у него в руках недоеденный кекс, который он предложил мне. Я отказалась не только потому, что я не голодна, но и потому, что мысль доесть за кем-то (даже за тем, с кем я регулярно обмениваюсь слюной) кажется мне отвратительной. Я даже видеть не могу, как некоторые люди невозмутимо это делают. Просто не могу.

Конечно, я просто говорю:

— Нет, спасибо, я не голодна, — не хочу, чтобы он думал, что он мне противен и все такое.

Дэвид ничего не замечает, конечно. Просто пожимает плечами и доедает кекс сам.

— Готова? — спрашивает он, и я пытаюсь не заметить, как вылетают крошки, когда он говорит с набитым ртом.

Я кивнула. Я не знаю, почему я нервничаю, как будто мы не знакомы уже лет пять. Но это просто по-другому, наверное. Дэвид, в отличие от меня, не нервничает, просто берет меня за руку и тянет за собой в коридор. В замке сегодня действительно оживленно. Есть только две причины встать так рано в субботу утром, это: первое — квиддич и второе — Хогсмид. Некоторые разглядывают нас, и я этим безмерно наслаждаюсь. Вокруг раздается шепот, возможно, от Элизабет и Стерв, уверена. Я думала, меня это будет беспокоить, но теперь это меня просто веселит. Забавно, что столько людей говорят о нас, пытаются что-то предположить и при этом понятия ни о чем не имеют.

До Хогсмида не очень далеко, но у нас поход занимает определенное время. Мы с Дэвидом идем медленно, взявшись за руки, и говорим. Мы говорим о школе, о друзьях, даже о Джеймсе. Это здорово. Мне нравится идти с ним вот так, у всех на глазах, за руки. Мне бы хотелось, чтобы мои соседки меня увидели. Может быть, мы (специально) наткнемся на них (несколько раз), когда будем в деревне.

Хогсмид — прелестное место. Не поймите меня неправильно, я бы не хотела там жить и все такое, но его так приятно посещать. Город украшен к Хэллоуину, а в «Сладком королевстве» на витринах лежат специальные праздничные конфеты. Мне ужасно хочется пойти и съесть их все. Но, конечно, я не могу позволить Дэвиду думать, что я какая-то свинья, поэтому я сдерживаюсь. В любом случае, сначала я хотела посетить вовсе не магазин конфет.

«Ужастики Умников Уизли» через один дом от Сладкого Королевства. В этом здании раньше было “Зонко”, но я никогда его не видела. Здесь отделение УУУ с тех пор, как я родилась. Это мое любимое место, и я люблю его даже больше, чем главное здание в Косом Переулке. Есть еще три отделения в Англии и даже одно международное в Париже. Это самая большая сеть магазинов приколов в волшебной Европе, и УУУ невероятно успешны и популярны. Даже если бы мои родители не были лучшими друзьями Гарри Поттера, люди все равно бы знали, что я важная персона, потому что моя фамилия написана на миллиарде разных продуктов.

УУУ забит, конечно. Мой дядя Джордж, которому принадлежит вся сеть магазинов, обычно здесь не работает, но он всегда приходит сюда во время хогсмидских уикендов, потому что знает, что сюда придут все студенты. Я думаю, что он привозит сюда половину всего персонала из других отделений, потому что они действительно вот настолько заняты. Я потянула Дэвида к магазину, и убедить его пойти со мной, конечно же, не стало проблемой. Когда мы вошли внутрь, я оглянулась вокруг, но не увидела дядю Джорджа. Мы пошли дальше в магазин, и нам пришлось повозиться, проталкиваясь сквозь толпу, чтобы дойти до дальнего конца зала. Над дверью с надписью: «Только для персонала» висела тяжелая красная штора, но я не обратила на табличку никакого внимания и легко отодвинула бархатную занавеску. Никто не собирается меня останавливать, в конце концов, мой дядя тут главный. Дэвид идет за мной в подсобку, и здесь никого нет. То есть, я думала, что никого…

— Ох, Роузи, столько мозгов, а читать не умеешь? — дядя Джордж вышел из-за какого-то ящика и напугал меня чуть не до усрачки. Я подпрыгнула, наверное, метра на два. — «Только для персонала».

— У меня чуть инфаркт из-за тебя не случился! — серьезно сказала я.

— У тебя слишком холодное сердце для инфаркта, — шутит он. Потом смеется и крепко меня обнимает.

Дядя Джордж — мой любимый дядя. Люди думают, что это должен быть дядя Гарри, ну вы знаете — спаситель мира и все такое. Дядя Гарри даже мой крестный, и, да, это хорошая попытка, когда вы пытаетесь угадать, кто мой любимый дядя. Но на самом деле, дядя Гарри (и все остальные дяди) меркнет на фоне дяди Джорджа, когда речь идет о важных вещах, например, веселье.

Он никогда ничего не воспринимает серьезно, и я за всю свою жизнь не видела, чтобы он когда-нибудь вообще сердился. Он просто такой вот потрясающий.

Когда он меня отпустил, он посмотрел на мою руку, которая все еще была в руке Дэвида.

— Это еще что за чертовщина? — спросил дядя Джордж, глядя на нас обоих, будто мы оба спятили. Я только немного неловко улыбаюсь, а дядя Джордж недоверчиво трясет головой: — Только не этот сорванец, Роуз, — говорит он, давая Дэвиду легкий подзатыльник. — Неужели ты не можешь найти кого-то лучше этого?
– Это, конечно, шутка. Папа Дэвида — дядин лучший друг, и Дэвид ценится почти так же высоко, как я и мои кузены, когда речь заходит о закупках в УУУ.

Я просто усмехаюсь в ответ, и Дэвид тоже улыбается. Меня радует, что он не чувствует себя неловко и не отталкивает мою руку. Конечно, дядя Джордж не из тех, кто может смутить, не такими шуточками. Он очень классный и спокойный, поэтому мы знаем, что он шутит. Вот если бы это был дядя Перси или, господи помилуй, мой отец, вот это было бы совсем не весело.

Закончилось тем, что мы получили три пакета, заполненных продукцией УУУ, которые дядя Джордж нам всучил. Мы, конечно, ничего не заплатили, хотя он пообещал, что запишет на счет наших отцов (но он не сделает этого). Мы потратили следующий час на набег на «Сладкое королевство» и еще пару магазинов на той же улице.

Я уже было проголодалась и как раз хотела сказать об этом Дэвиду, когда он вдруг схватил меня за руку и с жадностью посмотрел на меня:

— Я хочу тебе что-то показать!

Я почти спросила что, но поняла, когда он втянул меня за угол. Это, в самом деле, не впечатляет…

Это заброшенный маленький переулок. Я даже представить не могу, почему здесь совсем нет людей, ведь это такая населенная часть деревни. Но кажется, что никто не знает об этой маленькой улочке, что ведет с Главной Улицы. Ну и хорошо. Я точно знаю, чего именно хочет Дэвид, и тем лучше, что у нас нет зрителей. Ведь не так уж много мы обо всем этом знаем, учитывая, что у нас всегда есть эти чертовы зрители. Не так уж много в школе пустых кабинетов, поэтому чаще всего приходится целоваться прямо у всех на глазах в общей гостиной. Не то чтобы мы единственная пара, которая совершает это на публике, но это не делает ситуацию менее неловкой и напрягающей. Конечно, немного забавно, когда мои бывшие друзья (а именно Элизабет) смотрят и отпускают ехидные комментарии. Я решила больше не обращать на них внимания. Вместо этого лучше швырнуть это в лицо каждому, у кого есть с этим проблемы.

Я права насчет планов Дэвида, он мне сразу это дает понять, когда тянет за огромный мусорный контейнер и начинает целовать так, как будто дышать вовсе не обязательно.

Это не самое лучшее место для поцелуев, конечно, за мусорным контейнером-то, но я думаю, это неважно. Он вообще-то целуется довольно хорошо, и, если быть честной, я понимаю, что он научился этому с Элизабет. Это должно было бы побеспокоить меня больше, чем есть на самом деле, но я велела себе наплевать.

Дэвид мой четвертый бойфренд (если это так можно назвать). Я официально встречалась с тремя парнями и целовалась еще с двумя. Но из всех шести только Дэвид зашел немного дальше, чем простые поцелуи. Ну, Джозеф Брикс пытался положить руку мне на грудь в прошлом апреле, но я влепила ему пощечину, и он больше никогда со мной не разговаривал (полагаю, это означало, что мы порвали). Дэвида я ни разу не ударила и несколько раз чувствовала себя с ним довольно хорошо. Я не знаю, что в нем есть такое, что заставляет меня забывать о достоинстве, но он превращает меня в дикого подростка с бушующими гормонами, который проводит больше времени фантазируя, чем учась.