Выйду замуж за спасателя

Подогнав машину, Добрыня выходит, а я сажусь внутрь. Машина высокая, но с поребрика получается нырнуть в нее самостоятельно.

Добрыня растерянно застывает на мгновение и садится тоже.

– Это что за самоуправство, ВерПална?
– выговаривает мне строго.
– У меня что рук нет, дверь открыть и сесть помочь?

– Да ладно....
– отмахиваюсь я.
– Я и сама могу сесть. Будешь ещё бегать туда-сюда....

– Не "ладно". Мне может приятно тебе дверь открыть. Не делай так больше.

Разговор обрывается. Потому что я не знаю что ему ответить. Мне становится стыдно за себя, что я теперь такая, и не умею принимать галантность и жесты внимания от мужчин. И за вот это "да ладно...." тоже становится очень стыдно. За обесценивание свой женственности и уворачивания от мужской заботы. Это эхо моих попыток принимать жизнь с мужем так, как есть.

И мы едем в тишине.

Тяну вниз шарф, пытаясь освободить горло и начать уже дышать нормально.

До сих пор вся полыхаю. Стягиваю куртку с плеч вниз.

Хмуро глядя на дорогу, Добрыня покусывает нижнюю губу.

Неловкость нарастает. И мне уже кажется, что не только я, но и он намеренно не смотрит мне в глаза. Или у меня слишком откровенное декольте?!

Оборачиваюсь обратно шарфом.

– Вер?

– Мм?

– Все нормально?

– Да! Конечно!
– чуть вынужденно улыбаюсь я.
– Вот здесь меня высади, пожалуйста.

– В смысле?

– Мне за девочками надо.

– Ну так поехали.... Куда?

Называю ему адрес.

– Как тебя занесло-то на такого персонажа, мм?

– Ну как это бывает....

Отворачиваюсь, слепо глядя в окно.

– Мне было шестнадцать. Ему двадцать пять. Мне казалось это очень круто! Что это значит, что я взрослее своих ровесниц, интереснее их. Льстило... А он такой умный и взрослый. Всегда в костюме. Он красиво заезжал за мной на машине, цветы дарил, говорил что я особенная... Предложение сделал. Мне все одноклассницы завидовали. И я влюбилась в это состояние, наверное, что я "особенная". А оказалось, вовсе и не особенная. Но уже ребёнок, полная финансовая зависимость, его квартира... Все его! И даже мое мнение, моя родня и мое время.

– Родня?

– Да. Родня его фанаты. Он купил их расположение, решая их проблемы. А я никчемное приложение и должна быть за все благодарна.

– Нда. Как сбежала?

– Банально. Заработала деньги на своем "глупом" хобби, с которым только его позорю. Сняла квартиру. Подала на развод.

Мы объезжаем школу со стороны, где её двор выходит на небольшую сосновую рощу, часть её заходит за невысокий кованый забор школы.

– Хвалю! Не сбежала бы, где бы я тебя иска....

– Ой, смотри, Иринка!
– ахаю я.
– Без куртки! Коза....

Выскакиваю из машины, как только он притормаживает у заборчика.

– Куда?!
– закатывает он глаза.

– Ой!
– застываю, спрыгнув уже вниз.
– Я больше не буду! Честно.

Но без куртки же!

– Ирина!
– строго рявкаю я, ставя руку в бок.

Подпрыгнув на месте, дочь дёргает куртку с ветки дерева.

Делает рывок ко мне, куртка дёргает её обратно. Треск...

Показываю ей кулак!

Суетится, натягивая куртку и пряча распоротый бок под рукавом.

– Где ваша учительница?! Кто вас выпустил?

Чувствую, как Добрыня сзади надевает на меня мою куртку. Выправляет крупный локон из под воротника.

– Мы под лештницей вышли....
– с ранцем за плечами, перелезает через забор Иринка.
– Там что-то ташкали дядьки.

Добрыня подхватывает ее, как невесомую игрушку, перетаскивая через забор.

Трогаю ее ледяные уши.

– Быстро в машину!

– И мама - следом...
– подхватывает меня за талию.

Ай... ай... ой....
– сжимаюсь от его смелых прикосновений, неуклюже пытаясь воспользоваться помощью и сесть в машину.

Грациозность моя на троечку!

Потом ругаюсь по телефону с их классной, что дети сбежали с музыки, а их никто не хватился.

Добрыня курит и разговаривает с Ириной через открытое окно.

– Чё - хулиганка, с уроков значит, бегаешь?

– А ничо не будет!
– легкомысленно машет она рукой.

– Ещё как будет.

– Пф! Мама у наш "шлабохарактерная", - повторяет слова отца.
– Она наш не наказывает!

– Слабохарактерная??
– сурово переспрашивает у неё Добрыня.

– Да-да....

– Но правила у нас теперь новые, подруга. Кто у нас сбегает с уроков, ходит без куртки... тот - что?...

– Что?
– с вызовом прищуривается она.

– Не ест охренительный трехъярусный торт-мороженое, который я сегодня заказал. С желе, манго и зефиром. М-м-м!
– мычит, изображая гастрономический кайф.
– А пьет горячую воду с лимоном. И греет ноги в тазу с горчицей.

– Ма-а-а-ам!!
– вытягивается обиженно ее лицо.

– Да!
– гневно подтверждаю я.
– Лимон и горчица. И никакого мороженого.

– И зашивает свою куртку.

– Ой да ладно, я ей новую...

Добрыня обрывает меня взглядом.

– Не саботируй!

– А-а-а-а.... Ой. Шьёт, да.

Шепчу ему:

– Мы не умеем шить... Мама - рукожоп, - распахивая глаза, признаюсь честно.
– У меня даже ниток и иголок нет.

Тихо смеется.

– Я умею. Научу.

Вау. Ладно.

Надувшись, Иринка сидит в телефоне, играет во что-то.

Дожидаемся Алину. У нее ещё один урок. Пишу ей, что ждём.

– А мы чем будем отмечать? Шампанское?
– уточняет Добрыня.

– Ой...
– свожу жалобно брови, отрицательно качая головой.
– Не люблю я его. Только деньги тратить....

Опять я не принцесса!

– "Наша киска купила бы виски"?
– играет бровями.

– С колой!
– заговорщики прикусываю губу.

– Наш человек!

Напряжение наконец-то спадает между нами.

– Встали в жопе мира, - ворча залезает в машину Алина.
– Еле нашла вас! Мам, можно я на первом сиденье поеду?

– Можно....
– пожимаю плечами, отстегивая ремень.