Выйду замуж за спасателя

– Нельзя!
– одновременно со мной произносит Добрыня, давя моей рукой обратно и пристёгивая.
– На первом всегда сидит мама.

Большая его кисть так и остаётся на моем кулаке. Палец скользит по обручальному кольцу.

И я опять дышу через раз.

– Замёрзла?
– сжимает крепче.

Алинка недовольно цокает.

– Ну какая разница?

– Если ее нет, то и вопроса нет. Пристегнулись, барышни!

А Анатолий всегда перед дочками старается тонко меня опустить. Дать им понять, что они значимы, а я нет. Что я их прислуга. Но, видимо, это ненастолько тонко, и даже дети, уловив, перестали любить его за это. Хорошие у меня девчонки на самом деле. Хоть и надо признать, что балованные... Бесхарактерная я!

Рука Добрыни наконец-то отпускает мою.

Он такой тактильный, что меня каждый раз от неловкости накрывает. Но это же просто по-братски. Надо как-то.... не залипать! И относиться к этому проще. Нам ещё долго жить вместе друзьями.

– Так, твоих забрали, - резюмирует он.
– Теперь - за моими, тортом и Джеком!

Глава 11 - Карлсон

– Тихо!
– не выдержав кипиша на заднем рявкаю я.
– Я говорю.

Дети обрывая ругань замолкают, переставая толкаться.

Перед домом жуткая грязь, плитку будут класть только когда земля немного подсохнет. В сезон не успели.

Надо хоть доски положить.

– Все сидят на месте. Я загоню машину во двор и только тогда выходим.

– Почему?

– Потому что мыть одни ботинки и коридор после них, быстрее, чем после шести пар, Ярик.

Выхожу открыть ворота.

Ежусь от мокрых снежинок падающих за воротник.

Достаю сигарету.

Пару раз стукнув костяшкой в окно Веры, жду, пока она опустит стекло.

– Зажигалку подай, пожалуйста.

Протягивает мне.

Ловлю вместе с её рукой. Щелкаю прямо так в её руке, затягиваясь.

– И обратно положи, улыбаюсь ей, флиртуя.

– Привет, котик....

Блять!
– словно током щелкает меня сзади.

Закашливаясь дымом, ошарашенно разворачиваюсь на голос Аделины.

Кто???.. С хуя ли я теперь "котик"?
– дёргаю с претензией бровью.

– А я мимо пробегала, смотрю, ты.

Дёргая за воротник, впечатывается мне в уголок губ.

Да ё-моё...

Аделина, да. Ты не свободный вообще-то мужик, Добрыня, забыл?

– Привет, - тру лицо после поцелуя.

Пальцы в помаде.

– Здравствуйте, Вера!
– надменно улыбается она.

– Здравствуйте...
– выдержанно.

– Меня Аделина зовут. Добрый же рассказал, да? Позвольте на минуточку моего мужчину похитить?

Ловлю её за локоть сам, отводя на пару шагов в сторону.

– Что за дела? Мы же договорились.

– Ну, Вера же в курсе того, что у вас фиктивно. Чего при ней-то притворяться и прятаться?
– громко.

– Но и клоунада ни к чему, - цежу я тихо.
– "Котик"? Серьёзно? Куда блевать?

Разворачиваюсь к машине.

– Вер, извини.... Пять минут.

Сзади хлопает дверь.

– А Вы, женщина можете так не волноваться!
– громкий голос Алины.
– У мамы есть мужчина. Она его любит. А на вашего Добрыню Никитича мы не претендуем!

Да ладно?
– роняя сигарету, разворачиваюсь я.

– Алина!
– нервно прокашливаясь, одергивает ее Вера.

– Так, а чего же он сам не женился?
– ставит руку в бок Аделина, издёвкой провоцируя девчонку.
– Мужчина этот.

– Он не может приехать в Россию пока. Он в Германии, ясно? А нас с сестрой отец не выпускает за границу. Но когда это решится, Карстен нас всех туда заберёт!
– кривит с вызовом губы Алина.

Какой нахер ещё Карлсон?!

– Ой, ну тебя-то, Цацу, в первую очередь заберёт, - фыркает на нее, выпрыгивая следом Ярик.
– Нужна ты там....

– Представь себе. Ещё и замуж там выйду. Немцы вообще от русских женщин без ума!

Вера закрывает ладонью глаза. Жест по выразительности смахивает на фейспалм.

Я бы тоже пофейспалмил. Только Аделине. Но женщин не бью.

Значит, есть мужчина, да?

Не хотела говорить мне?

А ты, Саянов, вообще-то не спрашивал.

А то, что "без ума" - это я вообще не сомневаюсь! Карлсон, блять....

Всех красавиц вывезли уже, карлсоны эти.

– Добрый!
– давя пальцами на челюсть, разворачивает мое лицо к себе Аделина.

Всех, вот, только Аделину оставили.

Мое лицо на автомате отворачивается опять, пытаюсь поймать Верин взгляд.

Ее щеки ярко полыхают.

Нда. Ситуация неловкая, слов нет.

– Ма-а-а-ам! Пойдем, - открывает Вере дверь.
– Ирыч.... комон! Пока Добрыня Никитич тут наговорится, мы с голоду помрем.

Стреляет в меня сердитым взглядом.

Ух, какая! Мелкая коза, а зубищи-то....

Наговорился уже Добрыня Никитич, по-ходу.

– Аделин, давай потом?.. У меня дети голодные, - пытаюсь свалить я.

Точно не момент отношения выяснять.

– Стоять!
– вцепляется в меня.

– Вер! Там собака не на цепи! Ярик, вперёд иди, - кричу им.

– Да иду я, - отбирает ручку двери у Алинки.

Мелочь чешет в паре следом.

Ира сменкой лупит Мирона по спине, он ее в ответ - по жопе. Полная гармония...

Мы остаёмся с Аделиной вдвоем.

– И чо это такое было?
– сжимаю свирепо челюсти.

– Ещё раз посмеешь забить на меня, я тебе и не такое устрою! Или ты думаешь, это классно: я ему приглашения, фоточки, ужин приготовила, вино.... А в ответ что? Что я должна думать, если ты посмотрел мои нюдсы и молчишь? Что ты трахаешь свою "соседку"?

Некрасиво вышло, да. Аделина не виновата, что я по Вере поплыл. А ведь все понимал, что нельзя этого делать. Вера же повода не давала. Даже после этого глупого поцелуя в Загсе. Всё чисто "по-братски". Любит, да?

Сдуваюсь.

Размечтался, Саянов. Выдыхай, короче.

– Ладно, извини, - проезжаюсь пятерней по волосам.
– Но вот этого не надо больше. Тем более при детях и Вере. Хочешь высказать - тет-а-тет.

Потискав Барса и отдышавшись, захожу домой с пакетами.

В коридоре брошены ранцы, сменки, школьные сумки. Белая плитка затоптана грязью, детские ботинки вповалку. А мне даже не хочется строить их, чтобы каждый убрал за собой. Не до этого…