Выжить в Антарктиде

– Вы ответите! – возмущался Белоконев, сокрушенно рассматривая испорченную кофту. – Варвар!

– Я подать на вас суд! – угрожал Дюмон. – Вы отнять мой приоритет!

– У вас кровь! – воскликнул школьник и первого ряда.

Геннадий коснулся рукой головы и поморщился. Там не только пухла шишка, образовавшаяся после падения на пол, но было липко и горячо. Тонкая струйка текла по щеке и капала на воротник белоснежной рубашки.

Лекция был окончательно сорвана. Не было и речи, чтобы вернуться к прерванному занятию.

***

[1] Шмидт Отто Юльевич – выдающийся исследователь Севера, советский астроном и математик, особо прославившийся после арктической экспедиции 1933 года на пароходе «Челюскин», который был раздавлен льдами и затонул. «Челюскинцы» провели на льдине два с половиной месяца, после чего были спасены с помощью авиации.

[2] Иван Дмитриевич Папанин – руководитель исследовательской дрейфующей станции «Северный полюс», доктор географических наук, контр-адмирал, создатель научного флота СССР

***

Друзья, спасибо, что читаете мой роман! Если вам нравится история, поддержите автора лайками. Добавляйте книгу в библиотеку и подписывайтесь, пишите комментарии - не таитесь, мне всегда интересно услышать ваше мнение (даже несмотря на то, что книга закончена).

6. Новый план

После столь нелепо прерванной лекции народ из салона расходился медленно и неохотно. Люди собирались группками и переговаривались, обсуждая сразу все: и прослушанный доклад, и потасовку между Белоконевым и Дюмоном.

Вика и Анна, которые сидели вместе в компании Бекасовой, сначала тоже прислушивались к разговорам, перемещаясь по узкому пространству лекционного зала, а потом накинули новенькие куртки и вышли на палубу третьего яруса. Обе девушки были слишком возбуждены, чтобы томиться в душных и шумных помещениях ледокола и тем более – возвращаться в тесную каюту.

Дверь наружу вела прямо из салона, и найти ее оказалось легче легкого: над ней горела табличка с жирной стрелкой и надписью «Выход на платформу № 3».

– Можно решить, будто мы на вокзале, - смеясь, сказала Анна. – Ты не знаешь, почему вдруг они палубу обозвали платформой?

Вика помотала головой, спрашивая себя, не смыться ли ей по-тихому, оставив гимнастку в одиночестве. Роль перед спектаклем повторить, еще раз осмотреть костюм, который уже висел на плечиках в гримерной…

– А может, на складе были только такие таблички? – не унималась Егорова.
– Вот и привернули то, что имелось.

– Мне Геннадия Альбертовича жалко, - призналась Вика немного невпопад и с наслаждением вдохнула в легкие свежий морской воздух. – Что с ним теперь будет?

– Да ничего особенного. Придется ему делить славу с французом, ведь тот от своего не откажется.

– Француз этот совсем на француза не похож. Французы слывут галантными, а Дюмон злобный и противный. Ведет себя, словно гопник из трущоб. В драку зачем-то полез.

– И не говори! – с нервным смешком Анна кинулась грудью на холодные перила и перегнулась через них, стараясь увидеть происходящее на главной палубе. – Международный скандал: Франция напала на Россию!

– Не понимаю, чему ты радуешься, – пробормотала Вика, натягивая на голову капюшон. Ветер по палубе гулял нешуточный, а шапку она забыла в кармане старой куртки.

– Я думала, лекция окажется скучной. Но торчать весь день рядом со страдающим от качки Давыдовым было выше моих сил. Ой, смотри, врач его отпустил!

– Кого, Давыдова? – Вика тоже осторожно перегнулась через борт.

– Да нашего Паганеля. Вон он! Стоит у шлюпки.

Геннадий Белоконев действительно стоял на палубе неподалеку от двери в медицинский отсек. Рядом с ним маячил фокусник, который провожал пострадавшего к врачу после драки. Теперь Ашор Визард, подобно заботливой мамаше, поправлял на историке куртку, укладывал красивыми складочками шарф и смахивал с рукавов пылинки. Только доведя до совершенства внешний вид своего подопечного, он наконец ушел, оставив Белоконева в одиночестве.

– Пойдем быстрее, пока к нему опять никто не пристал! – гимнастка, схватив Завадскую за локоть, потянула ее к трапу.

– Зачем? Да куда ты меня тащишь? – слабо протестовала Вика.

– Да как ты не понимаешь – это наш шанс! Лектор тоже собрался в сухие долины, он может взять нас с собой!

– Что за навязчивая идея?!

– Ты просто зануда, Вика! Сухие долины полны тайн, а еще там неземные пейзажи и заброшенная станция. Ты же видела фотографию на лекции, разве тебе не интересно?

– Интересно, но…

– И соотечественника надо поддержать! Нельзя его бросать в одиночку отстаивать честь родной страны. Французы его числом задавят. Не согласна?

– Согласна, но я тебе зачем?

– Как это зачем? С твоей внешностью любая дверь откроется. На меня никто не взглянет. Ты будешь моей группой поддержки. Красивым женщинам мужчины отказывают гораздо реже.

– Ты тоже очень симпатичная. И у тебя есть напор.

– Напора мало, только с ним не получится.

– С Сережей-то получилось, – буркнула Вика.

Признаться, причину того, что Давыдов благосклонно смотрел на гимнастку, она до сих пор не понимала. Может быть, его прельстила ее живость и непосредственность? Хотя саму Вику эти качества больше отталкивали. Она принимала их за навязчивость. Вот только Егорова совершенно не желала этого сознавать и прилипла как банный лист.

– Так ты мне поможешь?

– А что надо-то?

– Да просто рядом постоять и пару раз очаровательно улыбнуться.

Анна наконец выпустила ее рукав и замахала, привлекая внимание Белоконева, топтавшегося в задумчивости под нависающей кормой спасательного шлюпа.

– Эй, Геннадий Альбертович!

Белоконев встрепенулся. Вика тяжело вздохнула. «Надо было все-таки идти роль повторять», - подумала она.

– Геннадий Альбертович, мы к вам, – Анна остановилась напротив и улыбнулась как можно обаятельнее. – С вами, надеюсь, все хорошо? Этот французский разбойник не сильно вас помял?

– Да нет, что вы, спасибо, – историк смутился, невольно дотрагиваясь до пострадавшего затылка. – Врач меня даже не стал бинтовать – помазал зеленкой.

– Да, волосы у вас теперь зеленые, – отметила Анна со смешком.