Выжить в Антарктиде

– Скажите, Геннадий Альбертович, вы на самом деле занялись данной темой самостоятельно, на свой страх и риск, как всюду утверждаете, или вас все-таки кто-то в эту поездку отправил?

– Вы даже не представляете, – пробормотал Геннадий. Он судорожно соображал, стоит ли упоминать обо всех обстоятельствах, но в голове крутились слова из записки. Если Грач и его приятель Громов пришли сюда с ведома Анонима… Например, тот захотел, чтобы безопаснику стало все известно…

Тут Белоконев кое-что вспомнил:

– Однако вы телохранитель Долгова, – он устремил на Владимира беспокойный взгляд, – а значит, плывете вместе с французом Дюмоном. Почему я должен вам доверять?

– Считаете, я стану защищать француза? – уточнил Грач. – Не волнуйтесь, никаких тайн в его пользу я выведывать не собираюсь. Наоборот, допускаю, что вы мне поможете вывести Дюмона на чистую воду.

Геннадий опять тяжко вздохнул, все еще не уверенный, что с этими двумя стоит откровенничать. С другой стороны, физиономии у них были располагающие, совсем не бандитские, поэтому он все же попытался объясниться.

– Посылать меня никто не посылал, но, скажем так, надоумил, – сказал он, исподтишка проверяя, какое впечатление оказывают на собеседников его слова. – Я исследователь одиночка, за моей спиной не стоят ни мэтры исторической науки, ни институты. В Антарктиду я поехал как частное лицо, как писатель, освещающий проблемы освоения материка. Но вот подсказки и помощь, конечно, мне оказывали. Не так просто было получить разрешение на посещение антарктических станций, немало порогов потребовалось обить. Да и «добро» от англичан, чей турбизнес окопался в оазисе по соседству с Драконьим Зубом, пришлось ждать аж два месяца. Что касается темы… не иначе, как судьбой, я это и не называю. Хотя у судьбы в моем случае было вполне конкретное материальное воплощение.

– Что вы имеете в виду?

– Понимаете, я об этом еще никому не говорил…

– Дальше нас двоих эта информация не уйдет, – пообещал Владимир.

Белоконев замялся, но все же ответил:

– Помните Моцарта, которому человек в плаще и маске заказал написать «Реквием»? Заплатил деньги, но потом так и не явился забрать ноты… Вот и со мной произошла похожая история. Деньги на поездку пожертвовал неизвестный доброхот. А до этого он так же анонимно подтолкнул к изучению непростой темы, прислав пропуск в военный архив. Туда, видите ли, весьма непросто проникнуть…

– Затейно звучит, – Володя выглядел заинтригованным. – К загадочному типу в маске мы еще вернемся. А пока поясните, что же вам удалось узнать в том архиве?

– Этому как раз и была посвящена вторая часть моей лекции! Которую так некстати прервали…

– Вы не знали, что вместе с вами в те же места плывет Жак Дюмон? – вмешался Юра Громов.

– Да откуда?! – Геннадий всплеснул руками почти по-бабьи, выражая крайнюю степень возмущения, и при том едва не попал Громову по носу. – Французы вообще не имеют к этому отношения! Это наша история, наша привилегия, хотя…

Он резко остановился, но не потому, что заметил, как Громов уклоняется от его стремительных жестов – просто в голову ему пришла неожиданная мысль. Абсолютно другим, собранным и серьезным тоном Геннадий закончил так:

– Господа, наша страна имеет доступ к тайнам Антарктиды, наверное, с самого начала, но основной массив информации засекречен. Даже в наши дни полярники дают подписку о неразглашении. Не исключено, что в отчетах они о многом умалчивают. И вот я подумал: может, настала пора сделать все эти «неудобные» открытия достоянием общественности? И работа пошла по всем направлениям: и у нас, и за рубежом. Есть силы, которым это стало выгодно. Они нас провоцируют на спонтанные поступки, сталкивают лбами и смотрят, кто победит.

– Заговор мировой закулисы? – с тихим смешком спросил Громов.

Белоконев пожал плечами – думайте, что хотите. И замолчал.

– Так в чем соль? – спросил Володя, начиная терять терпение. – Что именно вы оба ищете в этой чертовой долине?

– Хранилище знаний древней цивилизации, – ответил историк. – Это же очевидно! Судя по историческим свидетельствам, таких хранилищ было два: одно располагалось в Тибете, а другое в Антарктиде.

– Шамбала? – изумился Юра. – Шангри-Ла? Вы серьезно?

– Да! – Геннадий поправил очки и откашлялся.
– Я помню, что вы просили коротко, но я все-таки начну издалека, иначе полная картинка у вас не сложится. А я бы хотел быть понятым верно.

– Ну, хорошо, давайте издалека, – согласился Владимир и занял более удобное положение.

Уговаривать историка больше не пришлось. Оседлав любимого конька, он воодушевлялся с каждым сказанным словом.

– В 1903 году Эрнест Резерфорд и Фредерик Содди открыли закон радиоактивного распада, – вещал он. – В следующем году Содди читал об этом курс лекций в Глазго и озвучил идею, будто раньше на Земле существовала высокоразвитая цивилизация, которая владела секретом радиоактивного превращения. Злоупотребление атомным оружием ее и погубило. На Земле есть следы разрушительных войн: оплавленные камни Мохеджо-Даро, описания «летающих колесниц богов и их страшного оружия» в индийском эпосе и так далее. Но, конечно, воевали друг с другом никакие не боги, а обычные земные люди, просто владеющие продвинутыми технологиями. Где-то хранятся и другие свидетельства превосходства одной цивилизации, более древней, над другими. Не только записи сказок или рисунки, сделанные дикарями, не понимающими ни сути конфликта, ни принципа действия страшного оружия, но нечто более серьезное: описание техники, чертежи, приборы. Все до крупицы просто не могло погибнуть! Наверное, из уст физика Содди эта мысль прозвучала впервые, но о конкретном Хранилище речи пока не шло.

– Думаете, Содди знал о чем-то подобном? – уточнил Володя.

– О, нет, конечно, нет. Содди просто предположил. Но были люди, которые знали. Здесь я перехожу к сути нашей проблемы. Наверное, вы слышали о существовании советского разведчика Якова Блюмкина. Осенью 1929 года он был арестован по доносу своей любовницы. Блюмкин был очень интересной личностью: эрудит, превосходный актер и шпион, он ходил в экспедиции с Николаем Рерихом… короче, чтобы вас не утомлять лишней информацией, кончилось все тем, что его обвинили в шпионаже в пользу немецкой разведки и расстреляли. Все произошло очень быстро, за считанные дни. Протоколы его допросов и само дело оставались нерассекреченными много лет. Но однажды мне попали в руки документы из научно-исследовательского центра «Пирамида». В их папках хранились фотокопии показаний Блюмкина, изъятые в свое время из архива НКВД. Мне удалось их скопировать.

Геннадий обернулся к столу, поворошил рассыпанные в беспорядке бумаги и достал несколько листов. Потом передумал, и, бросив листы в общую кучу, вытянул из-под бумажного вороха довольно солидную папочку с файлами и, пролистав, раскрыл на нужном месте.

– Поскольку с большинства документов по этому делу уже сняли гриф секретности, ксерокс мне сделали, хотя на это и пришлось добиваться отдельного разрешения. Я собрал досье. Потом, если захотите, можете и сами взглянуть, почитать.

– А где ваш компьютер? – удивился такому старомодному хранению материалов Громов. – Он же у вас был. Разве вы не храните в нем все свои наработки?

– Ох, компьютер! – лицо Белоконева вытянулось. – Я про него забыл. Он остался в салоне!

– Очень непредусмотрительно, – тихо заметил Грач.

– Да ладно, потом заберу. Я привык, знаете ли, все дублировать на бумаге, потому что с техникой у меня всякое случается: то батарея не вовремя разрядится, то, вот как сегодня, забуду ее где-нибудь, – Геннадий метнул в безопасника взгляд поверх очков и вернулся к документу. – Но давайте вернемся к фактам. Итак, допросный лист от 30 октября 1929 года. В вину Блюмкина вменяется то, что, будучи в 1925 году в Тибете, он вошел в доверие к далай-ламе и получил информацию о секретном «оружии богов», однако позже продал эти сведения представителю германской разведки Вернеру фон Штильхе за два с половиной миллиона долларов. Эту сумму нашли и изъяли при обыске сотрудники ОГПУ.