Выжить вопреки

Мой глинштейн опустился на первого упыря и разрубил его на две половинки. А потом я просто стоял и рубил всех, кто ко мне приближался. Рядом ракшасы творили настоящие чудеса своими саблями. Твари падали от их ударов одни за другими. Но я понимал, что их надолго не хватит и надеялся, что Ющен сможет быстро перестроить свое подразделение.

И он меня не подвел. Вскоре появились наги, и началась резня. Мой отряд отступил назад, освобождая место. Потом нам приходилось еще несколько раз вступать в бой, но спустя какое-то время подразделение оттеснило упырей к проходам, Ющен организовал там заслоны. Поддержка моего отряда больше была не нужна и, оставив лучников, я ушел.

Вскоре мне сообщили, что передовые отряды вышли к проходам на следующий уровень. Но полностью уверенным, что этаж зачищен, можно было только через несколько часов. Погибло не так много народу, как я опасался, но все сильно устали и моему войску требовался отдых. И, тем не менее, теперь можно было вздохнуть с облегчением. Самый сложный отрезок пути наверх был пройден.

Глава 8 Конец шпионским играм.

Я сидел прямо на полу в одном из многочисленных коридоров. Рядом располагались командиры подразделений и Думблер, который теперь руководил моим личным отрядом. Сам же этот отряд располагался чуть дальше по коридору.

Все остальное мое войско точно так же, кроме передовых патрулей, расположилось на протяжении всего этажа и отдыхало. И только бывшие эльфы были заняты помощью раненым. Нам крупно повезло, что некоторые из них были обучены магии. Санетиес рассказал мне, что из-за Великой Смерти многие их умения были утеряны, а новые поколения вообще не смогут обладать магическим даром и никогда больше не научатся. Единственное, что у них осталось неизменным - это возможность залечивать себе раны и понимать язык животных. Вот только, на то, чтобы залечивать раны другим, у них уходило слишком много сил.

Где-то дальше по коридору можно было услышать песню:

Синий блеск на небесах и зелень равнин. Мы видим их во снах. Мы обречены и отныне наш удел: Звон кандалов и темноты зловещий оскал.

– Что это за песня?
– спросил я Санетиеса.

– Она называется "Песнь отчаяния". Тот, кто ее придумал, не блистал умением красиво сочинять песни, но она как-то сама прижилась, - ответил бывший эльф.

Я понимающе кивнул и продолжил слушать.

Кровь и смерть отныне наша цель. Убей или сам умри. И последний раз взгляни. Взгляни на мир иной! Нам оставили только мечты, Сны о прошлом и память утраченных времен. Да, мы увидим свет и умрем. Но и жить нам больше незачем...

– И давно он ее придумал?

– Лет восемь назад.

– Ясно, - и тут до меня дошло, что он сказал.
– Стоп. Так ты, что же, здесь восемь лет?

– Нет. На самом деле десять. Здесь многие в заточении провели уже не один и даже не два года. Последние года четыре игр не было, и мы ни разу не поднимались на поверхность. Поэтому тут и накопилось столько народа. И если бы не ты, то мы погибли бы на песках Арены. В этот раз нас убили бы всех. Раньше-то хоть давался шанс выжить и продолжить заточение в этих темных камерах.

– Это же свихнуться можно, - обалдело проговорил я.

– А так и есть, - он пожал плечами.
– Многие из нас уже не те, что были раньше. Особенно наги.

– А почему особенно они?
– я покосился на дремлющего недалеко Кашьера.

– Ты их видел в бою?

Я кивнул:

– Угу, настоящие машины смерти.

– Не знаю, что такое машины, но даровать смерть своим врагам они научились отменно. А ведь это когда-то был довольно миролюбивый народ. Вот что из них сделала Арена со своими подземельями. Или взять хотя бы к примеру моих эльдарионов. Мы начали презирать смерть и перестали бояться тьмы. Возможно, именно это место и раскрыло полностью нашу темную сущность.

– Какую темную сущность?
– не понял я.

Он какое-то время помолчал, а потом заговорил тихим голосом, чтобы его мог услышать только я:

– Это все связано с тем, почему мы перестали считать себя эльфами. Эльдарион с эльфийского переводится как "эльф, познавший тьму". На самом деле Великая Смерть нас сильнее изменила, чем мы хотим показать. Она поселила в нас ненависть, злобу и частицу тьмы. Мы стараемся побороть все это, но не всегда получается. А здесь, - он тяжело вздохнул, - здесь это стало очень трудно контролировать. Особенно тем, кто родился уже после Великой Смерти. Но не волнуйся, понятие чести у нас всегда останется с нами. Так что мы пойдем за тобой до конца. Да и некуда нам возвращаться. Даже для своих сородичей в Пограничье мы теперь чужие.

Он задумался на какое-то время, а потом проговорил скорее для себя, чем для меня:

– Пожалуй, теперь мы поистине можем называть себя эльдарионами.

– А как же минотавры и ракшасы?

– Ну, на минотавров такое заточение, пожалуй, никак не повлияло. Они какими были, такими и остались. А вот ракшасам пришлось нелегко. Они существа свободолюбивые и не любят когда их лишают этой свободы.

– Понятно, - я еще какое-то время посидел, раздумывая над полученной мной информацией, а потом встал.
– Ладно, пожалуй, хватит отдыхать, пора пробиваться дальше наверх. Действуем согласно плану.

Через полчаса передовые отряды начали подъем на следующий уровень.

И снова начали поступать сведения о столкновениях с тварями, но на этот раз нам было намного легче. Да и потерь почти не было. Минотавры отлично справлялись со своей задачей, а там, где им приходилось трудно, тут же появлялись отряды наг для усиления и обстановка выравнивалась. Еще через этаж продвижение стало намного быстрее за счет того, что отряды начали привыкать работать в команде. Но все равно я понимал, что требуется много времени и тренировок, чтобы они научились слаженным действиям. Да еще проблемы были в том, что из-за нехватки времени и возможностей назначенные нами командиры порой не оправдывали наше доверие. Но это пока не так страшно. Надо было как можно быстрее пробиться наверх и убраться из города.

– Сэр, командир сообщил, что этаж зачищен, - сказал мне минотавр, присланный Кракеном.

– Отлично. Докладывай, что у вас?

– Потерь почти нет, сопротивление тварей становится все слабее.

– Хорошо. Сообщи Кракену, чтобы ускорил продвижение. Нам надо выйти на поверхность как можно быстрее.

Я проводил убегающего по туннелю бойца взглядом, а сам подумал, что надо что-то делать с коммуникацией. Способ передачи приказов с помощью посыльных слишком долгий и ненадежный. Хотя наверху будет намного проще.