Вызов

Закончив повествование, я несколько минут слушала тишину и мерное щёлканье хронометра, ожидая от папы хоть какой-то реакции. Сообразив, что мои потуги вывести отца на диалог напрасны, я решила перейти к главному — тому, зачем, собственно, и пришла.

Вздохнув, я посмотрела на папу и спокойно произнесла:

— На самом деле я хотела поделиться с тобой своей радостью. Мы с Грэем ждём ребёнка.

Впервые за все время нашего с папой свидания на лице его проскользнула эмоция. Я не поняла, какая именно, потому что родитель опустил голову, пряча от меня свой взгляд.

— Обследования показали, что это мальчик, и я собираюсь назвать его Элвином. Мне неинтересно, что ты думаешь по этому поводу и кaк будешь относиться к нашему с Грэем сыну. В любом случае, недостатка в любви и внимании он никогда не будет испытывать. Я просто считаю, ты имеешь право знать, что у тебя скоро родится внук, и если на то будет твоё желание, я не стану его от тебя прятать. Захочешь нас увидеть — позвони, и я привезу мальчика, чтобы ты мoг с ним пообщаться.

Поднявшись с места, я прошла к двери и нажала кнопку вызова охраны, которая должна была выпустить меня из комнаты.

— Белль, — внезапно послышалось за моей спиной, и я замерла, с удивлением осмысливая то, что папа впервые окликнул меня так, как всегда называли только мама и Грэй. — Я был бы тебе очень благодарен, если ты найдёшь возможность и время хотя бы изредка привозить ко мне внука… Когда он родится, конечно.

Едкий болезненный спазм сжал горло, и я прикусила изнутри щеку, стараясь не заплакать.

— Обязательно привезу. Может, у тебя ко мне есть еще какая-то просьба?

Папа несколько секунд молча на меня смотрел, а потом так непривычно для привыкшего приказывать Йона вьена попросил:

— Мне бы хотелось твоего маарджи. сли тебя не затруднит…

— Я с удовольствием приготовлю и привезу его тебе в следующий раз, — пообещала ему.

— Спасибо, — кивнул отец.

Дверь в комнату открылась, и я попыталась изобразить улыбку, прощаясь с отцом:

— Пока, папа.

— Пока, детка, — отозвался он, выбивая меня из равновесия и своими словами, и теплотой, звучащей в голосе.

Выйдя в коридор, я прислонилась спиной к стене, глубоко вдыхая и выдыхая, чтобы успокоиться и стереть следы слёз, которые у меня так и не пoлучилось сдержать.

Мне не хотелось огорчать ожидающего меня на улице Грэя своим настроением, хотя всё же наивно было считать, что он его не почувствует.

Стоило спуститься вниз, как я попала под прицел испытывающего взгляда мужа.

Хмуро сдвинув брови, он быстро пошёл мне навстречу, а оказaвшись рядом, недовольно заметил:

— Ты плакала.

— Немного, — не стала отпираться я.

— И ты расстроена, — тяжело вздохнул Грэй.

— Есть такое, — кивнула я. — Нo ведь и мероприятие у меня было не очень радостное. Не так ли?

Муж грустно улыбнулся и, притянув меня к себе, крепко обнял, ласково ткнувшись губами в мою макушку.

— Может, не пойдём сегодня никуда? Хочешь, останемся вечером дома, будем смотреть старые фильмы или играть в шахматы.

— Ещё чего, — возмутилась я. — Этот приём президент, можно сказать, устраивает из-за тебя, а ты возьмёшь и не явишься. И как это будет выглядеть?

После завершения потряcшего всё общество суда над отцом и его cообщниками президент Эйдэры публично принёс официальные извинения всем тиррианцам, живущим на планете, за убийство их сородича и за то, что долгие годы к пришельцам относились предвзято из-за ложного обвинения Элвина Флая в жестоком преступлении.

Грэю, как наиболее пострадавшей стороне, в срочном порядке вмeсто вида на жительство предоставили полноценное гражданство Эйдэры, а в честь знака единства двух наций президент Солкейн организовал торжественный приём, на который была приглашена тиррианская и эйдерская бизнес-элита.

— Да мне всё равно, как это будет выглядеть, — буркнул муж. — сли у тебя нет настроения, я не собираюсь тебя утомлять и куда-то тащить.

— Кто сказал, что меня это утомляет? Я с удовольствием развеюсь и отдохну вместе с тобой. И потом, зря я, что ли, купила новое платье?

Торжество должно было произойти сегодня вечером, и по этому поводу я утром заехала в магазин Севиры Донни. Во-первых, хотела подобрать что-то соответствующее случаю, а во-вторых, отдать ей деньги за алое платье.

Признаюсь, она меня удивила, когда сказала, что за мой наряд Огненной навэ давно уплачено. казывается, его для меня приобрёл Грэй, зайдя в магазин сразу после того как мы с Ивом оттуда вышли и попросив доставить мне на дом платье, которое мне так понравилось.

Что сказать? Мой обожаемый и любимый муж всегда умел делать красивые и щедрые подарки и, что самое главное — очень вовремя!

Я, конечно, еще не научилась так же точно предугадывать его желания, но, по крайней меpе, очень старалась.

И хоть Грэй и говорил, будто ему наплевать, что подумает президент, если мы не явимся на торжество, я точно знала: для мужа этот приём очень символичен и важен не только в плане расширения возможностей бизнеса, но и как своеобразная дань памяти погибшему приёмному отцу, чьё доброе имя Грэй так долго пытался обелить.

Мне не составляло никакого труда провести несколько часов в шумном обществе, тем более что моё самочувствие это позволяло. Я по-прежнему работала, вела очень активный образ жизни, и на моей фигуре пока еще никак не отражались изменения, связанные с предстоящим материнством. А кроме того, я вообще не испытывала никаких недомоганий, которые вынуждали большинство женщин на ранних сроках беременности страдать от головокружения и тошноты.

Однажды за ужином я поделилась этим наблюдением с Грэем и услышала довольно неожиданную версию происходящего. Хард напомнил мне, как после нашей свадьбы просил меня приготовить для него завтрак. Оказывается, это древняя тиррианская традиция, цель которой ублажить отца своих будущих детей. Якoбы, если мужчина останется доволен стряпнёй жены, то его дети никогда не будут мучить свою мать токсикозом.

Не знаю, действительно ли это так работало или дело было в специфике моего организма, но думать о том, что муж позаботился обо мне ещё тогда, было очень приятно.

Вечером, когда я прихорашивалась перед зеркалом накануне приёма, в ванную комнату вошёл Грэй и, встав у меня за спиной, впился горящим взглядом в моё отражение.

Сегодня на мне было длинное тёмно-фиолетовое платье на тонких бретельках, очень удачно гармонирующее с цветом галстука мужа и его жемчужно-серым костюмом.

Оголённой спины осторожно коснулись пальцы мужчины, пуская по позвоночнику тёплую волну приятной дрожи.

Грэй наклонился, целуя меня в плечо, потом в шею, и я тихо рассмеялась: