Взгляд с обочины 1. Митрим

Объяснение Макалаурэ его не убедило: посол явно имел в виду что-то вполне определённое, а не родство всех детей Эру. Но это всё равно пустое любопытство, которое ни на что не влияет.

Он сложил кубки обратно, отряхнул с одежды песок, встав, и пошёл с корзиной к лагерю. Пока для любопытства есть более практичный повод: чем таким была обвешана посольская лошадь? Поэтому, вернув корзину Луиннаро, оставшееся до возвращения отца время Тьелпэ провёл у левады, осматривая чужое снаряжение и обсуждая его с Сулиндо и ещё парой эльдар, смотревших за лошадьми и объяснивших, как всё это было надето.

Ремни на голове явно служили для того, чтобы поворачивать её в нужную сторону, и Тьелпэ заинтересовали мало. А остальное походило на то, как при дальних походах крепят на спины лошадей сумки, только здесь вместо сумок было небольшое сиденье для всадника с подставками для ног на ремнях регулируемой длины. Со всем этим, наверное, можно и спать, не сходя с лошади. Вот только зачем? И так же удобно - если не спать. И просто скакать, и стрелять из лука. Да и лошади сложней понять сквозь жёсткую кожу и мягкую подкладку, чего ты от неё хочешь.

Неожиданно вспомнилось первое… посольство. То, во что оно превратилось. И мечом, и копьём, пожалуй, гораздо удобней орудовать с такими подножками. Можно бить сильней за счёт упора. А сиденье почти плоское, движений не стесняет…

Тьелпэ немного нахмурился, поднимая глаза от сиденья на лошадей и дальше, на тёмные кроны и звёзды в прорехах облаков.

Ещё бы резню в Альквалондэ вспомнил. Воевать с Моринготто - ещё куда ни шло, но там-то…

Кто бы мог подумать ещё год назад, что эльдар могут убивать друг друга.

“За кровь вы заплатите кровью и будете жить вне Амана…”

В Амане ему нравилось больше.

***

Дорога обратно заняла у Куруфинвэ и Тьелкормо существенно меньше времени, чем дорога туда. Хорошо, что коней привезли еще из Амана: местные лошадки вряд ли бы выдержали заданный феанариони бешеный темп. Но и аманские скакуны тоже не всесильны, всё равно приходилось переходить то на рысь, а то и на шаг, давая животным время прийти в себя и отдышаться. К тому же далеко не везде склоны холмов позволяли скакать, не разглядывая землю впереди. Эти задержки ужасно раздражали, но лучше так, чем остаться без коня.

Холодало, и когда до озера было уже рукой подать, с неба начал срываться первый в этом году снег. Снежинки кружились мягко и бесшумно, как крупные мошки или мелкие листья. И таяли, садясь на разгорячённый лошадиный круп. Или задерживались на меховом воротнике плаща или в чёрных собранных в хвост волосах Куруфинвэ. Он этого не замечал.

Лагерь проявлялся из темноты постепенно. Сначала с очередного взгорья стали заметны огни. А затем показались и сами шатры, перемежающиеся кое-где временными дощатыми постройками. И расшитое полотно шатров, и свежие ещё доски казались то просто тёмными под пасмурным ночным небом, лишённым даже звёзд, то красноватыми от отблесков костра. В Амане эльдар жили в городах или в отдельных посёлках на несколько домов, но эти тысячи шатров смотрелись на низком берегу инородно и странно. Наверное, такого переселения мир не видел с самого Великого похода, когда три рода согласились по призыву Оромэ оставить здешние края и отправиться в Аман. Хотя и тогда их было гораздо меньше.

За то время, пока первый дом шёл от побережья на восток, зрелище успело примелькаться, но после нескольких дней вдвоём снова впечатляло.

С юго-западного края лагеря устроили леваду с выходом к воде, куда лошади и направились сразу, не дожидаясь команды всадников. Там их уже заметили и вышли встречать: двое конюхов и, чуть в стороне, Тьелпэ.

Куруфинвэ легко соскочил с коня, кивнул Сулиндо и сразу же направился к сыну. Останавливаться, впрочем, не стал. Пошёл к лагерю, уверенный, что Тьелпэ последует за ним. Тьелкормо устремился за братом, неосознанно стиснув рукоять меча. Тьелпэ пристроился следом, на полшага пропуская отца вперёд.

– Рассказывай, - скомандовал Куруфинвэ.

– Близнецы привезли майя от Моринготто, он представился Лоэллином, - начал Тьелпэ.
– С ним говорили сначала в шатре у Макалаурэ, потом заперли в кузнице Карнистиро. Он говорит, что Моринготто хочет мира и отпустит Майтимо, если тот пообещает больше не нападать. И что убьёт его и уничтожит сильмарилы, если посол не вернётся через восемь дней.

Куруфинвэ шёл, не сбавляя шага и молча слушая сына. Дослушав, кивнул.

– А сюда он зачем приехал? Сообщить нам эту новость?

– Я не знаю.

– Давно они приехали?

– Часа четыре назад.

Развитие событий Тьелпэ планировал наблюдать из-за отцовской спины. Отец вряд ли погонит - ему будет не до того. А остальные или не обратят внимания, или решат, что Куруфинвэ разрешил.

Куруфинвэ задумчиво пожевал губу, прикидывая в уме. Получалось на грани… Он кивнул.

– Хорошо. Так Кано в своём шатре?

– Думаю, да.

Куруфинвэ кивнул и направился туда.

***

Куруфинвэ вошёл первым, без предупреждения отбросив полог шатра и спросил вместо приветствия:

– Почему мы узнаем такие новости последними и не от тебя?

Снежинки в его волосах блеснули в свете лампы.

Макалаурэ, делавший отметки в каком-то свитке, поднялся навстречу братьям.

– Тьелперинкваро вам сообщил. Почему я должен дублировать сообщение?

– Почему нам не сообщил ты, так что это пришлось делать Тьелперинкваро?

“Тьелперинкваро”, надо же, подумал Тьелпэ, сразу отступивший в сторону, чтобы не загораживать вход и поудачней сделать вид, что его тут нет. Как они все рады друг друга видеть.

– Я был немного занят, допрашивал посла от Моринготто!

– И где этот посланник?
– Тьелкормо оттёр брата в сторону.
– Надеюсь, уже кается перед Мандосом?

– Братья, осадите коней!
– вспылил Макалаурэ.
– Успокойтесь, и я посвящу вас в подробности. Я не намерен говорить в таком тоне.

Куруфинвэ тронул локоть Тьелкормо:

– Кано прав. Прости, мы ещё не успели остыть после дороги. Всё это можно выяснить потом. Сейчас важнее, что он говорил о Нэльо.

– Во-первых, Нэльо жив, - начал Макалаурэ. Поднял руку, упреждая возражения вскинувшегося Тьелкормо.
– И я собираюсь организовать обмен заложниками. Поэтому убивать его нельзя. Пока что.

– То, что Нэльо жив, мы знали и так!
– всё равно возмутился Тьелкормо.

– Но теперь мы получили подтверждение. Это раз.
– Макалаурэ немного подождал новых возражений, и не услышав их, заложил руки за спину и прошёлся по шатру.
– Два - он заявил, что приехал вести переговоры. Это ложь. Он приехал морочить головы. Поэтому я очень не рекомендую с ним говорить. А если всё же решите - постарайтесь не убить его. Пока нельзя. Вот если Моринготто не вернёт нам Нэльо - тогда я первый за то, чтобы вырезать его лживый язык.