Взгляд с обочины 2. Хисиломэ

Дна поблизости не оказалось, вода приятно холодила кожу, щекоча пузырьками, и Тинто вынырнул, глотая воздух, вытирая лицо и обалдело думая, что на него нашло. Впереди лежало озеро, поблёскивая маслянистыми бликами, а вокруг было темно, в непроглядно-чёрной тени от скалы и прибрежных деревьев. В отдалении ещё горели на берегу костры, и оттуда доносились по воде голоса и пение.

С утёса тоже доносились голоса, как будто даже обеспокоенные. Тинто обернулся, задирая голову. На краю обрыва показался силуэт, присел, вглядываясь. С прогалины его окликнули вопросительно, силуэт колыхнулся и ответил голосом Амбаруссар, со смешком:

– Неа. Не мерцает. – И тут же, громче: - Эй, пацан! Ты там как?

“А не твоё дело, - обиженно подумал Тинто, разворачиваясь плыть к берегу. – Сами прицепились, а теперь заботливые такие.” Но грести беззвучно не получалось, и Амбарусса, похоже, услышал, потому что обернулся к остальным, вставая, и сообщил, что пацан по-прежнему не мерцает, зато плещется. Крикнул вниз:

– Там слева есть ещё тропа, удобней, - махнул рукой, указывая направление, и исчез за краем обрыва.

Совет Тинто сначала думал гордо проигнорировать, но до пляжа нужно было ещё доплыть, а указанная тропа даже отсюда казалась удобней, и лень взяла верх над гордостью. Гордости, похоже, хватило уже того, что удаль доказана, бесстрашие тоже, и противник признал его моральное превосходство. Во всяком случае, так трактовать ситуацию было приятней всего.

По удобной тропе поднялся он быстро. На утёсе его снова приветствовали смехом и подначками, теперь о том, что летать легко, а приземляться больно, но обидно почему-то не было. Флейтистка предложила вина, Тинто великодушно пригубил, оделся и ушёл, довольный собой и праздником донельзя и предвкушая, как перескажет приключение друзьям. Немного омрачало победу правое запястье, начавшее почему-то ныть, когда он укладывался спать, но на общем праздничном фоне это была совершенная ерунда, и Тинто не сомневался, что к утру всё пройдёт.

Не прошло.

***

Под “рабочим” навесом Тинто появился только после завтрака, с повязкой на руке и страданием во взоре. Тьелперинкваро кивнул ему, подняв голову на звук шагов, и спросил, увидев руку:

– Чертить сможешь?

Тинто попробовал шевельнуть пальцами, поморщился и покачал головой.

– К целителям ходил?

– Зачем? Мама посмотрела, перелома нет. И писать я всё равно могу. Только неудобно левой.

– Иди отдыхай, - и лорд снова уткнулся в бумаги.

Тинто прошёлся вокруг стола, заглянул ему через плечо и присел рядом на скамью, посидел молча, баюкая руку и разглядывая облака и парящую в них без движения большую птицу. Судя по белому короткому хвосту, орлана. Было немного совестно за то, что проспал и нарушил обещание, и немного обидно, что Тьелперинкваро совершенно не проникся чужой бедой. Мог бы хоть посочувствовать, так нет, едва взглянул, а теперь вообще нос от чертежа не отрывает, чёркает там что-то.

Интересно, давно он тут сидит? И на завтраке не был.

– Я могу что-то посчитать, - предложил Тинто. – Где линейку держать не нужно.

– Расчёты я уже сделал.

– Извини, - пожал плечами Тинто.

Тьелперинкваро молча черкнул по листу, записал что-то в блокнот и спросил, не глядя на него:

– Почему ты вечером не сказал?

– Ну это же поздно было. – Совесть успокоилась, окончательно уступая место обиде: - И у меня рука знаешь как болела! Я что, должен был идти тебя будить?

Тьелперинкваро глянул на него косо, потом – на чертёж, покачал карандаш в пальцах, отложил его и развернулся лицом.

– Представь себе, я не люблю, когда на меня орут. Особенно - за чужие ошибки.

– А кто на тебя орёт? – удивился Тинто. Не тому, что на него орут, а тому, что он, оказывается, ещё не привык.

– Сегодня, надеюсь, никто. Потому что я так и думал, что ты проспишь, и пришёл заранее.

– Я не проспал бы! – Тинто снова обиделся.
– Просто я всё равно чертить не могу.

– Но ты знал, что чертёж нужно доделать до завтрака, и что это пообещал сделать ты. Надо было сказать, что ты не сможешь.

– Да ну что изменится, если его доделать позже, - пробурчал Тинто.
– Вот видишь, завтрак уже прошёл, а никто ещё не пришёл забирать.

– Я его уже отдал.

Тинто с независимым видом пожал плечами и обиженно сказал:

– Я вообще мог не приходить. Пойти к целителям, они точно сказали б дома посидеть.

Это замечание лорд вообще как будто проигнорировал. Проводил взглядом проходивших мимо рабочих с мешком сухого раствора и вёдрами и снова обернулся к Тинто:

– Мне нужно знать, рассчитывать на тебя или нет при планировании работы. Если ты считаешь, что это неважно, то я попрошу кого-то другого мне помогать. Тебе буду документы на расчёт относить. В остальное время делай, что хочешь.

– Так тебе всё равно, с кем работать, да? И остальному тебе ведь не поручали меня учить?

– Мне не всё равно, рассчитывать на тебя или нет.

– А ты хочешь, чтобы я с тобой работал?

– Да. Если ты больше не будешь меня подставлять.

Тинто помолчал, глядя в дощатый пол, ковырнул сапогом присохший листик и кивнул.

– Извини.

– Иди отдыхай, - заключил Тьелперинкваро, снова берясь за карандаш и явно считая тему исчерпанной.

Тинто посопел немного, глядя, как он молчит, и протянул:

– Ну я же извинился!

– Я слышал, - отозвался лорд, не поворачивая головы.

– Тогда чего дуешься?

– Я не дуюсь. Я работаю.

– Ну я же вижу.

Тьелперинкваро отвлёкся от чертежа и уставился на него совершенно пустым взглядом, и Тинто тут же заизвинялся ещё старательней, пока лорд не прервал этот поток совершенно внезапным вопросом:

– Почему ты решил, что я обижаюсь?

Тинто осёкся на середине извинительной речи, пожал плечами:

– Ну ты ведёшь себя так.

– Как? По-моему, я всегда себя одинаково веду.

– И ты вот сейчас не обиделся? – спросил Тинто всё ещё недоверчиво, пытаясь понять, издеваются над ним или нет.

– Нет. Я же сказал уже. Два раза, - лорд моргнул недоумённо.

Тинто посмотрел в ответ с тем же выражением, начиная подозревать, что всё-таки не издеваются. И спросил уже с любопытством:

– А ты вообще когда-нибудь обижаешься?

– Иногда. Но сейчас мне некогда это обсуждать.

– Может, я всё-таки могу как-то помочь? – Тинто виновато поёрзал.