Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:
***
Стволы деревьев за окном кабинета потемнели от дождей, а утро Тинто теперь начинал с того, что смахивал вниз новый слой коричневато-жёлтых листьев. К вывешенной за окно кормушке успела наведаться одинокая синица-разведчица, убедилась, что на положенном месте снова начали появляться семечки и сушёное мясо, и больше не прилетала. Пока что еды и так хватало. Но когда начнутся заморозки, она вернётся с друзьями.
В городе жизнь тоже продолжалась, несмотря на неудачный праздник. Хоть в последние пару столетий ни одного действительно крупного сражения и не было, но мелкие стычки случались постоянно, и недалеко от города уже появился небольшой парк памяти, как его называли. С маленькими холмиками курганов и ажурными мостиками через ручей.
Сегодня, впрочем, пришла и без того, и без другого, зато с твёрдым намерением вытащить Тинто погулять в Нижний парк, украшенный осенними работами разных мастеров. Тинто пытался сопротивляться, показывая стопку не просмотренных документов и точно такие же, на его взгляд, деревья за окном, но Калайнис была непреклонна, и пришлось сдаться, в качестве оправдания выбрав папку, которую давно нужно было занести на склад, да всё никак руки не доходили. А парк всё равно по дороге.
Нижним его называли в противовес Верхнему – разбитому между кольцами крепостных стен на обрывистом северном склоне замкового холма, укреплённого ещё в те времена, когда все постройки на Аглоне ограничивались военной заставой. Сейчас дома и площади подступили к парку вплотную, но внутрь так и не забрались, запнувшись о стекающий с холма ручей, который весной превращался в красивый каскадный водопад, а осенью – в тёмные пятна на каменных лбах. Под ними всегда было сыро, отчего жилые дома предпочитали держаться поодаль – в отличие от комарья, бузины и рябинника. В их центре и подальше от тропок кто-то из мастеров установил бронзовую фигуру оленя, которого впервые попавшие в город люди и даже эльдар поначалу принимали за настоящего.
Палые листья в городе убирали только с мощёных улиц, где они быстро размокали и превращались в грязное месиво, а в парках под ногами вовсю шуршали жёлтые ковры. В Нижнем, правда, этого кому-то показалось мало, и почти под каждым деревом выросло что-то своё, красивое и необычное. Зажжённые с приходом сумерек фонарики в кронах, огромные перья из ветвей, листьев и проволоки. Уронившая их птаха должна была быть даже больше того орла, чьё перо до сих пор висело над кроватью у Тинто, теперь уже в Аглоне.
Посреди перьев они наткнулись на Глаэрет, которая тут же принялась пересказывать, куда ещё стоит сходить, причём смотрела почему-то в основном на Тинто, а к Калайнис обращалась только за одобрительным угуканьем. По её словам выходило, что парк как будто специально украсили для Тинто, и каждый из мастеров смертельно обидится, если на его работу не посмотрят. Тот сдался - поверив не столько в обиду, сколько в невозможность просто пройти парк, - и убрал папку в наплечную сумку, позволив девушкам выбирать дорогу.
У болотца с оленем кто-то играл на свирели, на полянке рядом несколько сидящих кружком эльдар играли в стихи, по очереди отпивая из кубка с вином и добавляя по строчке к только что сочинённому. Кубок как раз сменил владельца, тот встал, картинно держа его перед собой, сделал несколько глотков и закашлялся, растеряв всю картинность и насмешив остальных. Тинто немного удивлённо узнал в поэте Норнолассэ, но не стал ни окликать его, ни ждать, пока он докашляется до вдохновения.
По тропинкам бродили группки эльдар и людей, останавливаясь то у одной работы, то у другой и восхищённо ахая. У многих уже собралось по своему букету или венку, так что количество украшений обещало только расти. Сначала Тинто тоже увлёкся, разглядывая красоту, но потом Калайнис подтащила его к собравшему целую толпу дереву, и при первом же взгляде на разномастные ветви с листьями всех цветов и сортов, гулять ему расхотелось. Он отпустил руку подруги, оставив её
разглядывать диковинные ветви вместе с Глаэрет, отвернулся от дерева и пошёл напрямик между тропинок, заложив большие пальцы рук за пояс и загребая ногами листья.Не прижились бы они так. Разные ж совсем растения. Это не то что персик к вишне присаживать.
Далеко уйти, впрочем, не получилось. Уже через пару десятков шагов Тинто едва не споткнулся о какой-то камень, и его немедленно сцапали за локоть, оттянули в сторону и зашикали. От неожиданности резко вырвавшись, Тинто оглянулся и стушевался, сообразив, что чуть было не разрушил очередную композицию: невысокие башенки, сложенные из разномастных балансирующих камней. Большие валуны стояли на маленьких, а то и вовсе торчали в стороны, держа на себе ещё несколько уровней сцепленных, казалось, только углами камней. С некоторых ещё и свисали яркие ленты, позвякивая колокольчиками. Что-то похожее он видел уже где-то, только… Вспомнить не дал знакомый голос.
– Ты всё-таки поосторожнее. Понимаю, что не шедевр, но мастера старались, - сообщил один из эльдар, дружески похлопал Тинто по плечу и, наклонив голову, с видом знатока оглядел ближайшую башенку. – Тяжеловато немного, и текстура не очень подобрана, но ничего… Может, со временем получится лучше.
Он отступил на шаг, наклоняя голову в другую сторону, и Тинто запоздало узнал Раванелле. Тот широко улыбнулся и снова огляделся, как будто высматривая кого-то.
– Вы все тут? Я вот решил зайти, пока не уехали, а то ведь скоро уже. А тут вроде красиво. Ну, смотря с чем сравнивать, конечно.
– Угу, - вяло передернул плечом Тинто, выискивая взглядом, на какое бы освещённое место уйти, чтобы не нужно было разговаривать с Раванелле, но чтобы и девушки его нашли, когда насмотрятся на чудо-дерево.
– Вот, и я так считаю, – непонятно с чем согласился Раванелле, показывая на камни.
– Сам посуди, каково мне смотреть на эти поделки. Ингасиндо с закрытыми глазами такие башенки выстраивал, что им и не снилось! А с открытыми он все эти мог в одну объединить, и сверху ещё и тебя бы усадил. Это он от нас ушёл тогда без охраны, ты знал? Ну, его отговаривали, конечно, но ты же его знаешь! – Он грустно заулыбался, но тут же снова затараторил: - Жалко, что его тут нет, правда? Вы же работали вместе, я помню, и я слышал, у тебя же ещё и мать погибла, тоже печально…
Тинто бросил быстрый взгляд на пирамидки, прикидывая, какая из них пострадает меньше, если выдернуть из неё веский метательный аргумент. Не надо было вообще из кабинета выходить. А раз уж вышел, то и идти, куда собирался. Тинто резко развернулся уходить, но, как назло, путь отступления как раз перекрыли девушки.
– О, привет! – Раванелле заулыбался им так же дружелюбно.
– А я так и думал, что вы все тут где-то рядом, раз Тинтаэле тут. А мы тут искусство обсуждаем.
– С Тинтаэле? – удивлённо посмотрела Глаэрет, и Тинто всё-таки не выдержал.
– А ты-то тут что делаешь? – накинулся он на Раванелле.
– Тебе разве не надо на склад? Они не закрываются, ждут тебя за одеялом.
– За одеялом? – переспросил Раванелле, удивлённый столь бурной реакцией.
– Да я подумал, чего я туда пойду, на другой конец города. Не так уж оно мне и нужно, это одеяло. Я лучше погуляю вот, развеюсь.
– Вот бы и погулял как раз через город, - Тинто мотнул головой в сторону выхода из парка.
– Развеялся. Чего смотреть на некрасивые камни.
Краем глаза он заметил, что удивлённо на него смотрят и обе девушки, но ему уже было всё равно.
– Так в городе и некрасивых нет, а тут хоть что-то.
– Раванелле пожал плечами, снова снисходительно оглядывая парк.
– Ну и деревья неплохо украсили, что есть, то есть. Народу много, опять же, возле мостика поют красиво, вы туда ещё не ходили? Очень красиво поют. Ну, не Макалаурэ, конечно, но тоже, смотря с чем сравнивать…
За неведомых певцов тоже было обидно, но едкого ответа в голову не приходило, да и надоело уже гулять, притворяясь, что всё хорошо.