Взгляд с обочины 3. Аглон

– Может. – Он с сомнением покачал головой. – Но я других следов не видел. И я не понимаю, зачем им это скрывать. Они не наносили некоторые штреки на карту, но мне показалось, они просто плохо это умеют. Не уверен, что от их карты вообще есть какой-то прок. Неудивительно, что они о ней забывают.

На столе сорока снова напряжённо замерла, подозрительно переводя взгляд с одного двуногого на другого, готовая удрать в любой момент. Тинто отломил кусочек сыра, одним пальцем медленно подвинул его к птице и так же медленно убрал руку, чтобы не спугнуть.

– Ты знаешь, - откликнулся он через плечо, - объём добычи они вообще учитывают примерно так же. Тот же Миро и сам толком не знает, что у них записано и где, а что нет.

– Может…

Договорить Тьелпэ не успел: сорока наконец одолела стеснение и одним рывком метнулась на середину стола – но не к сыру, а к начищенной до блеска ложечке. Увернулась от Тинто, с возмущённым возгласом взмахнувшего обеими руками, просела в воздухе от непривычной тяжести в клюве, тут же выровнялась и почти с такой же скоростью метнулась обратно в окно. На виражах птицу слегка заносило, но ложечку она держала крепко и мимо окна не промахнулась. А Тинто промахнулся, хоть и вывесился наружу по пояс.

– Может, они этого и боятся?
– задумчиво предположил Тьелпэ, дождавшись, пока он отвозмущается и вернётся из окна в комнату. – Что мы увидим бардак с безопасностью, с документами, с уменьшением объёмов. Отца это точно не обрадует.

Тинто бросил в окно последний обиженный взгляд и повернулся к другу, хмыкнув:

– Если они успели уже достаточно хорошо изучить его характер, то конечно. Тогда неудивительно, что опасаются.

Тьелпэ пожал плечами, отщипывая ещё немного хлеба, а Тинто вдруг нахмурился, задумавшись:

– Что, думаешь, и правда будут проблемы?

– Если не принять мер, точно будут. По меньшей мере, новые аварии. – Обсуждать отца Тьелпэ всё-таки не любил. Даже с Тинто.
– Как там остальные наши? Ты к ним заходил?

– Ну, заходить не заходил. – Тинто не стал возражать против смены темы. – Но я на ужине с ними поговорил немного. Всё хорошо, говорят. Устроились, помыться им тоже предложили, покормили, лошадей тоже. Вокруг бегает орава любопытных детей, - добавил он и нахмурился.

– Что, спать не дают? – хмыкнул Тьелпэ.

– Да нет, не в том дело. Просто… – Тинто в задумчивости попытался прочесать волосы рукой, но запутался в косичках. – Ты видел, у них в штольнях дети работают?

– Да, - одобрительно кивнул Тьелпэ. За время сегодняшних подземных прогулок он больше смотрел на стены, чем на эдайн, но детей краем глаза заметил, хотя и не особенно обратил внимание. Но сейчас, вспомнив, слегка улыбнулся. Тинто, наоборот, поморщился.

– Да вот ты знаешь, я не уверен, что они сами довольны! Люди так обращаются с ними… Я видел, некоторых прямо силой куда-то гнали, хотя они упирались и чуть ли не плакали. Как так можно?!

Тьелпэ помолчал.

– Не знаю. Они многое делают иначе, но мы слишком мало знаем, чтобы делать выводы, по-моему. Раз они так поступают, значит, для этого есть какие-то причины.

– Например какие тут могут быть причины?
– потёр бровь Тинто.

– Я и квенди не всегда понимаю, - пожал плечами Тьелпэ. – Ты уверен, что это у меня нужно спрашивать?

– Ладно, - вздохнул Тинто.
– Что дальше будем делать?

– Я завтра посмотрю остальные штольни и склоны над ними. Надо убедиться, что нас не ждёт новых аварий. А ты можешь поговорить с грамотными. Нужно помочь им с организацией, чтобы они как можно раньше начали учить остальных. Можно спросить наших, нет ли желающих дать уроки чтения и математики. Может, кто-то из отряда решит остаться, или из города потом прислать.

– Так это надолго. Пары дней не хватит.

– Главное, чтобы они знаки запомнили, вряд ли это долго. А для скорости чтения и почерка учителя особенно не нужны, нужна практика. Но лучше рассчитывать пока на то, что точно есть: есть у них четверо грамотных – пусть они этим и занимаются. Скажи им, что в следующий приезд мы будем проверять ещё и число грамотных.

***

С белой тропинки, тянувшейся по гребню между двумя старыми карстовыми воронками, сорвался камешек, вывернувшись из-под ноги, проскакал по лысой промоине и с шелестом канул в куст шиповника. Тьелпэ свернул исчёрканную карту, убрал в сумку к остальным и остался стоять, катая в пальцах небольшой синий камешек. От соседней рощи мягко пахло цветущей липой. Правки в карту он уже внёс – основные, если не все, - но спускаться обратно не хотелось. Людей было много, синдарин знали не все, в талиске Тьелпэ не хватало нужных слов, а собеседники ещё и боялись говорить прямо. Нельзя сказать, чтобы совсем безосновательно.

За утро, пока Тинто общался с четырьмя грамотными и выяснял, насколько они в самом деле умеют читать и разборчиво ли пишут, Тьелпэ осмотрел остальные штольни. Взятая у Гаудина карта оказалась почти бесполезна. Даже первые штольни, открытые ещё по проектам нолдор, оказались нанесены на неё неточно и не полностью. Предоставленные самим себе люди переделывали и дополняли проект, кажется, хаотически. Само по себе это не составило бы ещё большой беды: ясно, что слушать руду они не умеют и ищут её во многом наугад. Но они эти изменения ещё и не отмечали. Или отмечали примерно. Например, две вчерашние штольни, заброшенная и обвалившаяся, на этой карте проходили вовсе не одна над другой, а параллельно, хотя и рядом. Вертикальное расстояние никто, кажется, и не пытался измерять. Спустившись под землю, люди стали рисовать карту так же, как на поверхности: в двух измерениях, а не в трёх.

Увидев, как Тьелпэ сверяется с картой, пытаясь соотнести её с коридорами, мастера сразу отмахнулись: нечего туда смотреть, а дорогу мы и так знаем. Тьелпэ всё-таки вносил правки и дополнения, но тоже приблизительно: для составления точной карты потребовалось перемерить всю гору. Ни за день, ни за неделю он этого не успел бы сделать – и не собирался. Но окончательно утвердился во мнении, что одними уроками чтения не обойтись. Эдайн нужны собственные мастера, или кому-то и в самом деле придётся ездить сюда по нескольку раз в год и водить каждого за руку. Примерно как Тьелпэ после осмотра шахты привёл мастеров сюда, на плоскую вершину над штольнями. Несколько человек послушно ходили за ним хвостом, сминая нескошенную траву и с подозрением заглядывая в указанные провалы, и сначала преимущественно молчали. Но итогами прогулки Тьелпэ остался доволен. Да, эдайн сами не могли понять, какие провалы находились над штольнями, но отметили их узлами на траве и живо обсуждали, куда и как удобней отводить воду. Впрочем, некоторую веру в успех обучения ему дало другое обсуждение, ещё внизу.

Начало осмотра прошло в почтительном молчании, хотя из всех сопровождающих Тьелпэ сумел избавиться только от Миро, похищенного Тинто на экзамен по чистописанию. Гаудин стоически спотыкался из коридора в коридор, то и дело чесал головой низкий потолок и недовольно шипел за это на мастеров, тянувшихся бесполезной процессией следом и заговаривавших только в ответ на прямые вопросы. Они хмуро молчали даже тогда, когда Гаудин начал было ругать их за бесполезность карты, хотя по его же собственным словам хранилась карта в большом доме и мастеров к ней просто не подпускали. Где-то здесь Тьелпэ подобрал осколок азурита и трогал его на ходу, заглушая прохладной каменной мелодией бесполезные разговоры. А на выходе, не слушая возражений, отправил Гаудина помогать Тинто. Человек с сомнением оглядел подчинённых, особенно тёплым взглядом одарил Хейлана, как раз любопытно выглянувшего из своей штольни, но под этим взглядом нырнувшим обратно.

– Спасибо за помощь, можешь идти, - повторил Тьелпэ, и Гаудин с извинениями, заверениями в вечном почтении и просьбами немедленно звать, если что понадобится, всё-таки ушёл.

А мастеров Тьелпэ отвёл с утоптанной площадки в траву под стеной, расспросить, кто какие штольни проектировал и кто пересказывал им инструкцию. Хейлан после ухода Гаудина снова возник из-под земли и тихонько устроился за спинами мастеров, подпирая столб со шнурками. Приезжего начальства он, похоже, опасался меньше, чем своего. Впрочем, гнать его Тьелпэ не собирался.