Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Взгляд с обочины 3. Аглон
Шрифт:

– Приходи, если время будет. Но если мы не найдём общий для всех язык, боюсь, это не поможет. И нужно учителя для Хейлана найти, чтобы помогли ему разобраться с азбукой.

– Да, я поспрашиваю, кто возьмётся.

– Спасибо, - кивнул Тьелпэ, снова принимаясь задумчиво разглядывать документы.

– А если потом окажется, что Майтимо не этого хотел? – спросил ещё не наговорившийся Тинто, не спеша уходить. Но Тьелпэ только пожал плечами. Хотел Майтимо точно не этого, поскольку поручил обучение не ему. Но что уж тут поделаешь. Предлагать отцу поменяться – заниматься вместо него обороной, чтобы тот мог учить мастеров, - Тьелпэ не хотел. Да и не потянул бы, о чём отец прекрасно знал.

***

Город Хейлана разочаровал и оглушил одновременно. С тем, что

вернувшихся лордов (или даже одного лорда) не приветствовали трубящие рога и строй воинов, ещё можно было смириться, но и всё остальное было… не таким. Хейлан сам не мог бы сказать, чего ждал от волшебного города, смутно сознавая только, что чего-то другого. Но ни хрустальных дворцов с золотыми воротами, ни стен высотой с гору на пути не попадалось. Выселки и вовсе мало отличались от человеческих, разве что дома побольше и скота почему-то не видно. И вместо полезного насажена глупость всякая, сплошь цветочки.

А вот насчёт размеров города торговые люди не врали. На широченные, сплошь мощёные улицы без колеи и выбоин, Хейлан смотрел, раскрыв рот. Огромные окна – сразу видно, что дрова не жалеют и выстудить не боятся, - были затянуты не то хрусталём, не то стеклом, да таким прозрачным, что хрусталь вышел бы дешевле. Кое-где между домами были насажены деревья – такие же бесполезные, - и текла прямо из стен вода. На вопрос Хейлана ответил вместо Тинтэля лорд, принялся охотно и непонятно объяснять, что это не стены выстроили вокруг родников, а родники в стенах – в это Хейлан ещё мог поверить, но потом эльф пошёл врать, что вовсе это не магия и люди тоже могут себе такое устроить, и он обиженно умолк. А скоро отряд въехал в прилепившуюся к скалам над городом крепость и там разделился. Хейлан вздохнул посвободней.

Тинтэль ещё проводил его за поворот, но там поручил заботам встречной девушки, которая уже довела гостя до небольшого домика под одной крышей с ещё парой таких же, извинилась за тесноту и обещала зайти попозже и всё объяснить, когда он устроится.

Раньше неё снова заглянул с книжкой Тинтэль – здесь его почти все называли “Тинтаэле”; прозвище это или другое наречие, Хейлан пока не понял, но опять обиделся. Про буквы он только и знал – смутно и со слов Геби, - что у эльфов их аж два вида разных.

– И зачем мне это вот? – Хейлан непочтительно ткнул пальцем в дорогую вещь. – Я всё равно букв не знаю. Сколько мне нужно листать книгу, чтобы это прошло?

– Ты не переживай, совсем недолго, - успокоил его Тинтэль, опять притворяясь, что не заметил неуважения. – Я попрошу кого-нибудь тебе помочь завтра, или сам приду.

Сам он, конечно, не пришёл, зато вместо него явились сразу двое: вчерашней приветливой девушке составил компанию Арессэ, один из лучников, провожавших лорда в Синие камни. Обоим как будто нечем было больше заняться, кроме как водить приезжего по городу, показывая бьющую из каменных чаш воду, цветы, нарочно высаженные по грядкам так, чтобы получились узоры, и необъяснимо, противоестественно чистые улицы.

То есть, на самом деле они показывали, рынок, поле для обучения воинов, большой обеденный дом с бесплатной едой (возможно, бесплатной не для всех, но точнее Хейлан не понял), бани и множество других домов с непонятными эльфийскими названиями, о назначении которых он расспрашивать постеснялся. Завели даже на гору над крепостью, откуда было видно и весь город, и ущелье – широкое и приветливое здесь, - по которому можно было доехать до самой Ард-Гален.

Провожатые охотно рассказывали про город и про здешние порядки, просили в случае чего обязательно спрашивать, но Хейлан только кивал и молчал. Уже спросил раз: в обеденном доме в одной миске был и хороший хлеб, белый, и совсем никудышный, мука мало что серая, ещё и половину зерна и вовсе поленились смолоть, так целиком в тесто и покидали. Арессэ в ответ на его возмущение удивлённо рассмеялся, а Калайнис оказалась сдержанней, но тоже улыбалась, объясняя, что хлеб разный бывает, кому что нравится, хочешь белый – бери белый, на здоровье. Хейлан обиженно сопел, дожёвывая неправильный хлеб из плохо смолотой муки, и другие вопросы всё больше оставлял

при себе.

Куда эльфы прячут своих детей, что их на улицах почти не видно? Почему скота никакого нет? Ни одного самого малого лужка в городе нет, хоть бы коз и свиней выпустить можно было. Неужели, всех гонят пастись за город? Умаешься каждый день гонять! И прятать потом куда? Ни в одном доме даже курятника не видно, не говоря уж про коровники. Как он умудрился этих стад не заметить по дороге в город? Было бы у каждого жителя хоть по одной тощей коровёнке, и то страшно подумать, какое огромное стадо вышло бы.

Да что стада – даже грядок возле домов нет. Неужели они за каждой мелочью на рынок ходят? Хоть бы петрушки какой посадили с огурцами! Но нет, в городе, как и на выселках, место нашлось только для бесполезных деревьев и цветущей травы.

А музыканты? Когда они в третий раз за день прошли мимо одних и тех же музыкантов над убранной в каменные берега рекой, Хейлан сперва заслушался, потом полюбопытствовал, что это за праздник, что они целый день знай себе поют и бренчат. А потом не мог уложить в голове: как это – никакой другой работы у них нет? Не слепые же, не безногие, да и слепой безногий мог бы хоть корзины плести!

Но провожатые и на расспросы о празднике смотрели странно, будто с жалостью, окончательно отбив Хейлану желание что-то у них выяснять.

Общаться с ними было всё же чуточку проще: эти-то уж точно не благородные. Арессэ хоть и воин, но в отряде с ним обращались запросто, небось, тоже руки к топору больше привычны, чем к пёрышку. А девушка и вовсе мела крылечко, когда Тинтэль её подозвал и поручил Хейлану всё показать. Даже слуги у эльфов, оказывается, были из своих. Людям даже веник доверить не могут? Боятся, что сломаем?

На обратном пути заглянули к Калайнис домой за мылом, свечами и прочей мелочью, которой в “его” комнате не было. Здесь Хейлана снова раскрыл рот, прямо с порога: от бумажных фигурок, рассаженных по полкам, рябило в глазах. А целая стайка белоснежных птиц парила прямо под потолком на разной высоте – прицепленная тонкие, как паутина, нити. И откуда у неё столько денег: переводить хорошую белую бумагу на такое вот? Что, из перьев сделать нельзя было, раз так хочется? Калайнис заметила его удивлённый взгляд и пообещала научить делать такие же фигурки. Бумаги столько дать, впрочем, не обещала.

Проводила до комнаты и ещё раз сказала всё спрашивать и не огорчаться, если что-то непонятно или не получается. Последнее уточнение снова разозлило. Хейлан хмуро кивнул, забрал подарки и отгородился от этого непонятного города красивой, обитой металлическими полосами дверью.

***

В первый день Тьелпэ, вопреки обыкновению, хотел не приступать сразу к делу, а просто поздороваться и всё обговорить, и обнадёжив учеников, и выгадав на подготовку чуть больше времени, чем один вечер. Вчерашняя идея свалить большую часть работы на самих учеников, безусловно, сделала задачу куда реалистичней, но активного участия всё равно требовала: составить общий план, выбрать темы, которые нужно будет разрабатывать ученикам… Придумать, как вписать в этот план Хейлана, чтобы он не молча слушал, а занимался чем-то полезным. Когда Тьелпэ и догнавший его по дороге Тинто пришли в небольшой дворик, с трёх сторон ограниченный слепыми стенами из крупного камня, а с четвёртой – укреплённым обрывом, остальные уже ждали. В углу дворика пряталась в тени беседка, окружённая седой от росы травой, а рядом четверо нолдор переговаривались о чём-то под утренним солнцем. До них тянулась от обрыва длинная тень Хейлана: парень с нарочитой небрежностью стоял у края, заткнув большие пальцы рук за пояс, и неубедительно притворялся, что любуется поверх крепостной стены убегающими на юг холмами, разгладившимися здесь до мягких складок. В овражках трава зеленела ещё совсем по-весеннему, а на южных склонах подёрнулась поверху желтоватыми метёлками семян. Прорезавшая холмы дорога одним концом терялась где-то на юго-западе, уходя к бродам через Арос, а другим вливалась в город, рыжевший крышами сквозь фруктовые кроны прямо под стеной и вытянувший предместье далеко вперёд, навстречу дороге.

Поделиться с друзьями: