Взмах чёрного крыла

Как бы хотелось в это верить.

— А кто я для тебя? — тихо шепнула, чувствуя, как наваливается усталость, и сон забирает меня вновь к себе.

— Скоро узнаешь кто, — ответил тихий шёпот, а ласковые губы прижались ко лбу.

Я растворилась в безмятежной темноте, забывая страшный сон.

Глава 8

Утром проснулась привычно в спальне Гетера. Он лежал рядом, обнимая меня. Мы были в шёлковых костюмах, повсеместно используемых здесь в качестве пижам, потому что даже ночью тенгарцы прикрывали свои тела, объясняя это ожиданием внезапного нападения. Они, как и драконы, перевоплощаясь во вторые ипостаси, трансформировали и одежду с помощью магии в перья, чтобы, в отличие от оборотней-волков, не бегать потом обнажёнными.

Я заметила, что к оголению тела местные жители относятся строго, считая слишком откровенные наряды неприличными, но и здесь были исключения из правил, такие, как торжественные приёмы и аудиенции в императорском дворце.

Я, не желая будить Гетера, попыталась выскользнуть из-под его руки, но была крепко схвачена, а тихий голос сквозь сон прошептал:

— Ты не кукла.

Мужчина даже глаза ещё не открыл, а рефлексы уже сработали. Я же притихла, наблюдая за пробуждением тенгарца. Мы помолчали несколько минут, каждый думал о своём, внимательно следя друг за другом.

— Я говорила во сне? — тихо уточнила у него, так как молчать становилось всё тяжелее.

Губы Гетера тронула улыбка.

— Тебе просто снился кошмар.

— Думаешь? — горько усмехнулась, вспоминая этот странный сон.

— Знаю, Тина. Ты не кукла. И я не дёргаю тебя за нитки.

— Кто такая Тара? — задала я этот вопрос только для того, чтобы избежать сближения с мужчиной.

Очень уж интимно он гладил большим пальцем меня по щеке, даря лёгкую улыбку. Даже рано утром он был неотразим и казался соблазнительным, особенно с взлохмаченными волосами, укрытый по плечи золотым одеялом.

Гетер вздохнул, лёг на спину, рассматривая потолок.

— Когда-то я думал, что женюсь на ней, — ошарашил он меня.

Я села, возмущённо ойкнув.

— А почему нет, подумалось мне как-то раз, когда она приехала с отцом в императорский дворец на празднование нового года. Она очень изысканная, благородных кровей, со светлой кожей, густыми волосами, точёными плечами. Я прикидывал в уме все за и против и пришёл к выводу, что она хорошая партия.

— Ты что, в неё не влюбился, а выбирал её как… — я взмахнула рукой, пытаясь подобрать сравнение, так как не ожидала, что Гетер способен на подобный цинизм. — Ты её выбирал, как породистую кобылу.

Мужчина перевернулся на бок, подпёр рукой голову и с улыбкой продолжил:

— Конечно, так и выбирают себе жён, из племенных кобылок, ещё не объезженных.

У меня рот от изумления раскрылся.

— Тина, мы в Тенгаре, здесь всё не так, как ты привыкла, и женщины постоянно находятся под покровительством мужчин. В общем, я подумал, поприкидывал в уме и решил, что она мне подходит, как вдруг она показала мне своё истинное лицо.

— Какое? — поторапливала я его с рассказом, не замечая, как он сумел заинтересовать меня чуть ли не с полуслова.

— Поняв, что я навожу о ней справки, она пустилась сплетничать и хвастаться. Дошло вплоть до того, что её отец прибыл ко мне с визитом сюда, чтобы чуть ли не требовать назначить день свадьбы. Энима тоже была с ним.

Мужчина грустно усмехнулся, погладил меня по руке, чуть поднимая рукав, чтобы коснуться кожи.

— Она разрушила всё впечатление о себе, только открыв рот. Порой так бывает — видишь прекрасную птицу с удивительно ярким оперением, твоё сердце замирает от чудесного видения, и вдруг она открывает клюв, а ты, ожидая райской песни, слышишь скрип или писк, противный и омерзительный. Так вышло и с Энимой, в ней прекрасна лишь оболочка, а внутреннее содержание отдаёт гнильцой.

Я успокоилась, понимая мужчину. Сложно было его не понять, когда в наше время каждая вторая делает пластику, чтобы приукрасить себя, забывая о духовной красоте.

— Ты меня по этому же критерию выбирал? Из-за благородных кровей?

— Вот уж нет, — остановил меня Гетер, а я поняла, что кровь моя не чистая, я ведь полукровка. Но следующие слова мужчины развеяли мои предположения. — Просто не хотел убивать тебя или смотреть, как тебя убьют. Но спасая кого-то, несёшь ответственность за спасённую жизнь до конца. Так и произошло с тобой, Тина. Я вынужден был, чтобы успокоить свою совесть, спасти тебя, и теперь с большим удовольствием несу за тебя ответственность. Кстати, как ты себя чувствуешь? — неожиданно сменил тему Гетер, протянул руку, касаясь щеки. Я не захотела в этот раз отстраняться, улыбнулась ему, заверяя, что со мной всё хорошо.

— Отлично, тогда завтракаем и на обряд, — бодро предложил он, откидывая одеяло в сторону.

Я нехотя поднималась с кровати, удивлённая странным состоянием тела. Словно меня переехал тот самый мусоровоз, из-под колёс которого и спас меня Гетер. Очень сильно болел живот. Я скривилась, прижимая руки к нему, пытаясь понять свои ощущения. Я ведь точно не могла отравиться, не те боли. Неужели менструальный цикл сбился и наступил раньше! Ведь у меня была неделя в запасе!

— Тина, — обеспокоенно позвал Гетер, но я, не слушая его, ринулась в туалет, чтобы с облегчением выдохнуть. Я не хотела опозориться и испачкать простыни советника. Не начались, тогда из-за чего так тянуло низ живота?

— Тина, что случилось? — позвал из-за дверей Гетер.

— Не знаю, — честно ответила, забывая, что должна обижаться на него. Всё перевесило беспокойство о своём здоровье.

— Ты ничего со мной ночью не делал? — выпалила, жутко смутившись своего наглого вопроса. Ведь глупо думать, что он из тех мужчин, которым нравятся бесчувственные девицы в постели.

— Что?! — возмутился Гетер.

— Ничего, тебе послышалось, — отозвалась я в ответ и, наконец, открыла дверь, глядя на оскорблённое лицо оборотня.

— Повтори, что ты спросила? — тихо потребовал он.

Но мне как-то не до него стало, когда очередной спазм скрутил.

— Я никуда не могу идти, — сипло ответила, отталкивая его, чтобы пройти в спальню. Боль резала, терзала, и я понимала — это первая ласточка женских дней, если только не симптомы какой-нибудь страшной болезни.

Гетер помог дойти до кровати, потрогал лоб. Меня прошиб холодный пот, я замычала, когда стало невыносимо больно. Я не смотрела на мужчину, но чувствовала его озабоченность и тревогу.

— Что с животом? — беспокойно спрашивал он, укутывая в одеяло и пытаясь поймать мой взгляд.

Я же отворачивалась, стесняясь своей слабости.

— Тина, мы должны появиться на обряде.

— Не могу… — шепнула. — Дай обезболивающее.

— Нельзя, маленькая, нельзя.

Я зажмурилась, слушая, как Гетер с кем-то общается, объясняя моё состояние.

— Неудивительно, — узнала я, наконец, голос ректора. — Ты эликсиром ускорил её метаболизм! А у женщин организм очень чуткий и сложнее устроен, чем у мужчин. Я предупреждал, что она может не выдержать.