Взорванные лабиринты

Все попытки инспектора раздобыть через комиссара Снайда хоть легкий полицейский вертолет для отправки Бейта и Уэбер в столицу не принесли успеха. Отказ Снайда носил самую категорическую форму. Страна неспокойна, народ возбужден, жизнь в стране фактически парализована, и полиции сейчас не до судьбы какого-то профессора - таков был подтекст отказа. Тогда Яви попросил, чтобы Снайд ускорил ответы на отправленные им вчера запросы. Комиссар твердо обещал взять это дело под свой личный контроль.

Заканчивался уже одиннадцатый час, а Бейт и Уэбер оставались в комиссариате. Только капитан Котр что-то предпринимал, выполняя свое задание.

Найти комиссара Муттона не удалось. Он на полицейском вертолете улетел в столицу.

Прекратили работу связисты. К счастью, связь в системе полиции обслуживалась своими работниками. Вслед за связистами объявили забастовку работники государственной и частной розничной торговли.

Яви приказал Бейту запастись, пока работают заправочные станции, горючим для автомашин. Коль скоро помощникам уехать не удалось, инспектор решил использовать их на месте. Уэбер засела в архиве за папки, ей предстояло найти и изучить дело, которое вел Котр. Бейт должен был заняться наиболее подозрительным для инспектора человеком из окружения полковника. Наблюдение за остальными друзьями Райна Яви поручил местным детективам.

Иногда у Яви мелькала мысль разгласить тайну профессора Фэтона с тем. чтобы привлечь к своему делу особое внимание. Но он не мог этого сделать без газет, радио и телевидения. Да если бы ему и удалось выступить со столь сенсационным сообщением, то в сложившейся обстановке его либо объявили бы сумасшедшим, либо никакой сенсации его заявление вообще не вызвало бы. Людям, лишенным вдруг привычных земных благ, в высшей степени наплевать на небесные дары, весьма далекие от удовлетворения насущных потребностей.

В забастовочном комитете с утра сложилась тревожная обстановка. Профессор Гинс наотрез отказался принять предложение Соримена об объединении Комитета общественного спасения с забастовочным комитетом и об образовании, таким образом, совместного Комитета общественного противодействия.

Комитет общественного спасения, который так и не был распущен официально, выдвинул лозунги, имевшие серьезные расхождения с лозунгами забастовщиков. Гинс и его сторонники требовали только освобождения телерепортеров, призывая рабочих в случае удовлетворения требования, прекратить забастовку.

За Гинсом шла вся прогрессивная интеллигенция города, и поэтому самостоятельное существование Комитета общественного спасения с его половинчатой программой серьезно ослабляло позиции забастовщиков.

Лори Соримен проводил в зале заседаний местного отделения Центра объединенных профсоюзов совещание с руководителями забастовочных комитетов фабрик, заводов, фирм и компаний, профсоюзы которых входили в Центр. Шло обсуждение позиции Гинса и его сторонников. Самые горячие головы требовали полного отказа от контактов с ними. Наконец, решили отправить к Гинсу делегацию из трех человек для окончательных переговоров. Затем приступили к утверждению конкретных требований забастовщиков, которые следовало предъявить местному отделению Всеаранского союза предпринимателей.

Повышение заработной платы на двадцать процентов, увеличение пенсионных пособий, улучшение охраны труда, аннулирование права предпринимателей на штрафные санкции и на увольнение работников по политичееким мотивам, немедленное заключение трудовых договоров на текущий год на основе выдвинутых условий - таковы были требования рабочих к частному и го. сударственному бизнесу.

Параллельно с ними утверждались и другие - к правительству: освобождение телерепортеров, снятие запрета с компартии Арании, роспуск утратившего доверие народа Законодательного собрания и досрочные выборы нового Президента с участием в выборной кампании компартии.

Заседали уже часа три. Лори Соримен председательствовал. Рядом с ним за столом сидели Лобби Тэк, Кай Чина - работница пищевого комбината, и Ян Дибр - представитель завода электронных приборов.

Соримен изредка поглядывал в окно, за ним была сплошная белизна, выпал снег, и на белом фоне, подобно чернильным кляксам, выделялись мундиры полицейских, дежуривших у здания с раннего утра. Как вороны, кружили они, ни на минуту не выпуская из поля зрения подъезд.

Кроме полицейских, здание пикетировала и рабочая охрана. Лорри хорошо помнил, как два года назад полиция неожиданным налетом чуть было не накрыла здесь участников заседания партийной группы. Он и тогда позаботился о путях отступления.

Все главные вопросы уже были решены, и сейчас, когда спало напряжение горячих дебатов, Лорри почувствовал, как он устал.

Особенно угнетал его утренний разговор с Гинсом. Профессор каким-то образом узнал, что Дюк занимается организацией вооруженных рабочих отрядов, и это послужило главной причиной отказа профессора от сотрудничества с забастовочным комитетом. Интеллигенции, заявил он, не по пути с вооруженными мятежниками. Как ни пытался Соримен убедить профессора в том, что рабочие только в самом крайнем случае пойдут на вооруженный конфликт с фашистами, Гинс оставался непреклонным. Комитет общественного спасения, твердил он, избран для борьбы за соблюдение в городе конституционных демократических свобод гуманными, исключающими кровопролитие средствами.

Так они и расстались, впервые в жизни не сказав друг другу «до свидания».

Соримен внимательно всмотрелся в лица присутствующих. Вот его старый приятель Омэй. Нашел-таки в себе силы подняться с постели, прийти сюда, чтобы поддержать товарищей. Больное, землистого цвета лицо Омэя освещалось сейчас широкой улыбкой. По всему было видно, что он рад встрече с друзьями, рад, что за те полгода, что он пролежал в постели после аварии на заводе, товарищи стали еще дружнее и еще решительнее.

Вот Макс Трон: крепкий румянец во всю щеку, белозубая улыбка, мощный разворот плеч. За отряд, который он возглавляет, можно быть спокойным.

Бросалась в глаза кучерявая голова Тони Риверса, который недавно так кстати влез в разговор комиссара Муттона с начальником тюрьмы. Не освободи они тогда Гинса, кто знает, дожил бы он до утра.

Лицо Соримена помрачнело. О чем бы он ни думал, мысли его неизбежно возвращались к утренней ссоре с профессором.

Старик закусил удила, и теперь его не остановишь, хотя он может сам понять и исправить свою ошибку. С ним такое случается.

–  Лорри, - толкнул Соримена Лобби Тэк.

–  А? Что?
– спохватился Лорри.

–  Спишь, что ли?
– участливо спросил Тэк. Он знал, что товарищ, как и он, не спал ночь.

–  Устал - признался Лорри.
– Голова тяжелая, не держится.

–  Пора заканчивать. Уже двенадцать, а в час у нас встреча с Вином и остальными.

–  Пора, - согласился Соримен и встал.

Зал примолк.

–  Я думаю, - обратился Соримен ко всем, - пора нам и отдохнуть. Требования наши утверждены, члены переговорочной комиссии избраны. Посмотрим, что даст нам разговор с предпринимателями. Если они откажутся принять наши условия, забастовка будет продолжена. Так я говорю?