Взрывное лето. Сюита для убийцы (сборник)

– Так, – Мельников посмотрел на меня, потом на Витю. – Как по-вашему, времени для того, чтобы она рассказала про пленку этому Лемешеву, у них было достаточно?

– Достаточно. Даже прослушать могли успеть, – ответил Самойлов.

– Мы минут пятнадцать в машине возле офиса «Орбиты» сидели, разговаривали, – подтвердила и я.

О том, что он предложил проследить за Лемешевым, а я убедила его не делать этого, Витя не сказал. И спасибо ему. Совсем уж дурой тоже выглядеть не хотелось.

– А он с пустыми руками ездил?

– Нет, с кожаным «дипломатом». Тот красный пакет вполне мог в нем поместиться. Все равно не улика.

– Это верно, прямых улик у нас ноль целых, ноль десятых, – почесал щеку Мельников. Потом снова вытянул ноги и откинулся на подушку. – Слушайте, ребята, а чего это вы здесь расселись? А ну, живо найти Лемешева и разобраться, где был, что делал, порочащие связи… Что мне, учить вас надо?!

Поехали все вместе на моей машине. Правда, не сразу. Когда мы уже подходили к месту, где я припарковала свои «Жигули», в голову мне пришла ужасная мысль.

– Подожди! – я схватила Витю за рукав. – Она сколько здесь простояла без присмотра, больше часа? Да за это время не одну, а два десятка бомб подложить можно было! Давай проверим.

И мы втроем тщательно осмотрели каждый сантиметр машины. Хорошо еще, что лето – светло. Убедившись, что внутри машины, на ней и под ней ничего подозрительного нет, мы наконец погрузились и помчались. Витя покопался в своей необъятной папке и выудил визитку Лемешева. Потом достал из кармана мой сотовый и начал звонить. На заднем сиденье сопел Ярославцев.

– Глухо, как в танке, – Самойлову надоело слушать длинные гудки, он выключил телефон и снова сунул его в карман.

Я только покосилась. Все равно, когда закончим, отберу. Я сыщик, а не меценат какой-нибудь. Не буду я их райотдел мобильными телефонами снабжать. Пусть их государство обеспечивает.

– Меня это молчание наводит на разные нехорошие мысли, – заявил Витя и тут же стал эти нехорошие мысли излагать: – Что-то все, кто нас интересует, либо взрываются, либо исчезают… К чему бы это? Таня, а куда мы едем?

– В «Орбиту». Вдруг у него трудовой энтузиазм проснулся.

– Нет его там, я же звонил. Ни сам трубку не берет, ни секретарша. И рабочий день уже кончился, там уже все закрыли и разошлись.

– Семь часов всего. Мужики в таких конторах часто задерживаются. Может, он с проектировщиками сидит. Это же в другом крыле, так? Значит, звонки не слышны.

– А сотовый тогда почему не берет? Я и по сотовому звонил.

– Он его в кабинете оставил. Чего ты прицепился, все равно надо заехать, вдруг кто знает, куда начальник подевался?

– Попробовать можно, – согласился Витя, – хотя вряд ли Лемешев перед ними отчитывается.

Правы оказались мы оба. Я – в том, что не все разошлись. Четверо мужчин и две женщины, слегка пришибленные последними новостями, сидели на кухне, пили водку и негромко разговаривали.

На столе стояли тарелки с остатками разных салатов, блюдечко с горкой нарезанной колбасы разных сортов, другое – с селедкой, большое блюдо с мытыми, но ненарезанными овощами и маленькие бутербродики с каким-то паштетом. Все это явно осталось со вчерашнего дня, когда праздновали день рождения проектировщицы.

– Вот, поминаем, – немного виновато кивнул на бутылку самый старший из мужчин.

Витя же был прав в том, что ничего они о Лемешеве не знали. Когда приехали из милиции и сообщили о смерти Елены Викторовны, директор был здесь, говорил с ними. Потом уехал. Нет, не с милицией, они уже ушли к тому времени. Куда? Да кто ж его знает? Может, к Борису Леонидовичу, мужу покойницы, они дружили все, а кто же еще поддержит человека в такую минуту, как не друзья? Нет, на завтра никаких распоряжений не было, так что сами ничего не знаем. Выйдем на работу, как обычно, а там посмотрим. Но, похоже, пора новое место искать, что же это такое, второго руководителя за месяц взрывают…

Мы попрощались и ушли.

– Можно попробовать домой к нему, хотя шансов мало. Скорее он где-нибудь в ресторане или в казино, нервы успокаивает, – предположил Самойлов.

– Или тоже по городу носится, Косачева ищет. Или сам в бега ударился, – продолжил Ярославцев.

– А ему-то зачем в бега? – удивилась я.

– Так мы же не знаем, для кого была взрывчатка, – пояснил Вениамин. – Если для Косачевой, то сейчас он должен вертеться у всех на виду, демонстрировать искреннее горе и полную непричастность. А если для вас… Это означает, что его план провалился и ему надо уйти в тень и срочно изобрести что-то другое.

– Или наши подозрения вообще основаны на нелепых совпадениях, и чистый, как голубь, Лемешев поминает сейчас безвременно усопшую в ресторане «Калинка» с какой-нибудь менее строптивой, чем ты, Татьяна, барышней, – продолжил Самойлов.

– Может быть и так, конечно, – вынуждена была я согласиться, – только слабо верится. Ладно, заглянем для очистки совести к нему домой, а потом поедем рестораны проверять. Начиная с «Калинки».

На наши звонки в квартиру Лемешева никто, естественно, не отозвался.

– Ну что такое, Танька, от тебя, что ли, заразился? – Витя сердито пнул железную дверь, воскликнул в сердцах: – Не хочется уходить, тянет что-то за душу, и все тут.

За душу, похоже, тянуло у всех. Я прислонилась к косяку и рассеянно нажала на ручку. Попробовала повернуть вправо, влево.

– Вень, ты это открыть не сможешь? – неожиданно обратился Витя к Ярославцеву.

– Нет. Простую сколько угодно, а для такой фирменной специальные инструменты нужны, и грохоту много будет, – спокойно ответил тот.

Господи, этот мальчишка у них, оказывается, еще и специалист-взломщик! Я нажала чуть сильнее и почувствовала, что ручка поворачивается. Массивная железная дверь была закрыта, но не заперта!

– Ловлю на слове, – что-то не к добру меня на шутки потянуло. – Я открываю эту, а ты, Веня, справишься с той, что внутри, согласен?

Они молча уставились на меня. Ярославцев неуверенно кивнул.

– Але-ап! – я дожала движением кисти ручку, потом с усилием потянула дверь на себя. – Прошу!