With the sun

– Как бы это сказать… пока ты учился в Хогвартсе, Снейп был твоим деканом. Кроме того, он твой крёстный, так что ты познакомился с ним раньше, чем пошёл в школу.

– Я ничего не помню об учёбе, - сокрушённо сказал Драко.
– То есть, я помню сами заклинания, рецепты и всё прочее, но ни людей, ни событий… только ты.

Гарри очень мило заалел - смутился, что ли? Отчего-то от этого смущённого румянца на щеках Гарри по телу Драко прошла тёплая волна любви и желания защитить. «Меня бы самого кто защитил…». Несмотря на браваду, Драко признавал, что требование Северуса оставаться в кровати было справедливым - блондин был ещё очень слаб. Поэтому, собственно, он и не стал вскакивать сразу же, как только утром за Северусом закрылась дверь.

– Это с одной стороны плохо, с другой - хорошо, - задумчиво сказал Поттер.

– Чем же хорошо?
– Драко решительно не видел в потере памяти никаких плюсов. Ему не нравилось терять контроль над ситуацией.

– Тем, что такой объём информации - вся твоя прежняя жизнь - не мог исчезнуть бесследно или быть заблокирован как следует. Теперь памяти нужен только стимул, чтобы вернуться.

– И что может послужить этим стимулом?

Гарри пожал плечами.

– Человек. Событие. Сильный стресс. Я не знаю. Никогда не был силён в психологии.

– А в чём ты был силён?

– В основном, в квиддиче, - ухмыльнулся Гарри.
– И в магии - защите и нападении.

– Расскажи мне, наконец, что такое квиддич!
– не выдержал Драко.
– Странное слово какое…

– Охотно, - Гарри просто расцвёл.
– Квиддич - это игра волшебников…

Гарри объяснял, Драко слушал. Брюнет рисовал в воздухе трёхмерные схемы, изображавшие игроков на мётлах, создавал из воздуха мячи, рассказывал о матчах, в которых, оказывается, он, Драко, противостоял Гарри. Правда, блондину никогда не удавалось поймать снитч раньше Гарри - когда Драко спросил об этом напрямик, брюнет смутился и замямлил что-то, не желая так сразу бухать: «Ты никогда не мог выиграть у меня». Поэтому Драко сразу всё понял. Как ни странно, эта новость его нисколько не огорчила - где-то в глубине души он ощущал, что так было правильно.

За разговором на нейтральную и безопасную тему они не заметили, как стемнело. Не сдержавшись, Драко зевнул, и Гарри немедленно замолчал на полуслове.

– Ой… ты устал, наверное, а тут я со своим квиддичем…

– Ничего я не устал, - запротестовал Драко, сдерживая предательский зевок. Устал он зверски (хотя ничего, вообще-то, и не делал - только лежал и разговаривал), но показывать этого не желал. Ведь тогда Гарри уйдёт… - Это случайно. Ты говори, говори…

– Да хватит мне уже болтать, - наморщил нос Гарри.
– К тому же ты всё это и сам знаешь. И непременно вспомнишь.

Такой уверенности Драко не ощущал. Ему казалось, нужен пожар, который заставит туман в голове высохнуть, съёжиться клочьями и исчезнуть, но где взять такое?

– Но надо же мне что-то знать, пока я не вспомню всё. Это так неуютно - видеть, слышать и ничего не понимать. Тем более, знать, что все остальные понимают, и сам ты тоже когда-то понимал.

На лице Гарри отразилось искреннее раскаяние. В отличие от Северуса, Гарри был для Драко раскрытой книгой в плане эмоций. Самому блондину больше импонировала манера поведения Северуса, но непосредственность Гарри обезоруживала. Пожалуй, она была одной из главных вещей, за которые Драко полюбил Гарри когда-то там, в прошлом.

– Прости, я такой чурбан… вечно ляпну бестактность, а потом только подумаю.

– Хуже было бы, Гарри, если б ты говорил мне бестактности, предварительно тщательно их обдумав, - критически заметил Драко.

Брюнет захихикал. Драко захотелось прикоснуться губами к смуглому горлу, чтобы почувствовать, как оно подрагивает от смеха, и одновременно - никогда и ни к кому ни за что не прикасаться.

– Твоя правда. Ох… ты есть или пить хочешь, наверно. Какой же я в самом деле чурбан…

– Пить - это было бы неплохо. И… ну, в туалет, - Драко остался внешне невозмутимым, хотя в действительности был так же смущён, как и Гарри, чьи скулы процвели густым бордовым цветом. Где и у кого Драко учился подобной невозмутимости, хотел бы он знать?

– А… где тут у Снейпа туалет?

– Вон за той дверью. Да я сам дойду. Ты мне воды достань, ладно?

Драко вылез из кровати, старательно следя за собственным равновесием. Голова закружилась при вставании, но это было, в принципе, вполне терпимо. Когда он вернулся, его ждал на тумбочке высокий стакан воды со льдом и запахом лимона (наверное, туда было добавлено немного лимонного сока) и Гарри, разговаривающий о чём-то с Северусом. Точнее, Северус за что-то выговаривал Гарри, а брюнет, хмурясь, слушал.

– Что Вы сотворили с Забини на сегодняшней ЗОТС, Поттер? По Хогвартсу ходят слухи, что он едва жив. Я не знаю, что у Вас с ним за трения, но уверен, что они не стоят лишения палочки и поста преподавателя. Гойл не скрывал, что именно эти меры он предложил в своей докладной записке Скримджеру, как наиболее адекватные в отношении Вас.

Гойл? Забини? Первого, кажется, упоминал Гарри ещё в воскресенье, когда перечислял имена, которые Драко мог помнить. Кто это такой? И почему он ставит Гарри какие-то явно серьёзные палки в колёса?

Заметив, однако, вернувшегося Драко, Северус резко оборвал свою тираду.

– А, вот и ты, Драко. Тебе пора спать. Поэтому, позволь, я украду мистера Поттера до завтра.

Слово «позволь» было не более, чем оборотом речи, и все трое это отлично понимали. Поэтому Драко одними губами улыбнулся Гарри, выпил воду залпом и залез под тёплое и легкое пуховое одеяло. Ему снились поцелуи Гарри, и во сне он отвечал на них без страха.

Глава 9.

«Почему понедельник - день тяжёлый, а все остальные, по умолчанию, выходит, лёгкие?», - философски размышлял Гарри, выходя из комнаты Драко в личных апартаментах Снейпа. Ему казалось, сегодняшний вторник тоже был не ахти. Зельевар продолжал что-то выговаривать брюнету на тему Забини, но гриффиндорец пропускал всё мимо ушей. Какое ему, собственно, дело до этого куска слизи? Всегда, если что, можно схватить Драко в охапку и аппарировать куда-нибудь не ближе, чем в Австралию. Никакое задрипанное Министерство его не остановит, а в Австралии, говорят, тепло и уютно. И говорят со смешным акцентом.

Мечтания об Австралии были прерваны самым что ни на есть грубым и прозаичным способом - когда дело доходит до таких вещей, как прерывание чьих бы то ни было мечтаний, Снейпу нет равных на этой Земле. Гарри даже всерьёз прикинул, не пошёл ли в своё время зельевар в шпионы Дамблдора только затем, чтобы чрезмерно зазнавшийся Вольдеморт испытал самый крупный облом в своей многотрудной тёмнолордовской жизни.

– Поттер, Вы, очевидно, планируете в самом скором времени оказаться в Азкабане?
– голос Снейпа резал уши.

«Это ещё почему?!»

– Эй, я же никого не убил! Разве только Вольдеморта… - возмущённо запротестовал Гарри, резко останавливаясь посреди гостиной. О Чижове он старался вообще не вспоминать.
– И никого не пытал, не грабил, не предавал…

– Ах, вы предпочли бы, чтоб Вас отправили туда за дело, мистер Поттер?
– со всей возможной язвительностью поинтересовался Снейп, открывая дверцу бара.

– А Вы предпочли бы, чтоб меня отправили туда просто так, чтобы угодить паранойе Скримджера?
– Гарри попытался тоже быть саркастичным.