XX веков спустя

– Как всё прошло?

– Неплохо, – ответил я.

– Просто отлично! – пробасил сопровождавший меня капитан.

– Заболотский сильно выступал? – уточнила тётя, на что капитан одобрительно ухмыльнулся:

– Выступал, как же без этого, но юный князь его сразу заткнул. Хорошо заткнул, вежливо, но так, что тот и вякнуть не мог!

– А ты, княже, смотрю, молоток! – деланно восхитилась тётя. – Ладно, работа сделана, теперь прокатимся по Москве!

И мы двинулись. Тётя, как и обещала, повезла нас кататься по бульварам, а я только успевал вертеть головой в разные стороны. Ведь интересно же: Какой она стала Москва, через две тысячи лет после моей смерти?

Естественно, Москва стала совсем другой, разве что главные улицы сохранили своё положение. Насколько это можно определить невооружённым взглядом. Про мелкие улочки и переулки не скажу, потому как туда мы не ездили. Да и много ли заметишь из скользящего над дорогой, пусть даже и не особо быстро, глейдера императорского кортежа? В памяти отложился Железный Феликс, стоящий во главе Гоголевского бульвара (ныне его, в смысле, бульвар, а не создателя ВЧК, называют Диканька). Когда мы его проезжали, тётя обернулась ко мне с первого сиденья и заметила, с изрядной гордостью:

– Кстати, Серж, обрати внимание! Это подлинный памятник той эпохи и историки считают, что это именно автор Мистических Историй.

– Н... да? – хохот, душивший меня я сдержал с огромным трудом. Не, я понимаю, Феликс Эдмундович вполне мог являться кое-кому в ночных кошмарах, а местами был даже страшнее Вия, но, всё же, это персонаж из совсем другой истории.

Тётя, кажется поняла мою реакцию, но не обиделась.

В самом конце бульвара, где мы сбросили скорость чтобы развернуться и поехать обратно, моему взору предстало аж целых две достопримечательности: наземный вестибюль станции метро "Кропоткинская" (совсем такой же, как при моей жизни) и... На месте храма Христа Спасителя возвышалось что-то вроде сложной крестообразной беседки, по масштабам вполне сопоставимой с известным мне храмом. На высокие колонны опирались массивные арки, на которых, в свою очередь, покоился свод, увенчанный сверху вполне православным куполом. Купол, правда, венчал не крест, а трезубец, каждое жало которого изображало стилизованный язык огня. А под сводом из-под земли било яростное голубое пламя. И Сила. Ощущение немыслимой мощи. Эта сила обрушилась на меня и... словно приняла, окутала. Пламя звало и пело, но я не мог сейчас пойти на этот зов.

– Прости... позже... – мысленно прошептал я.

– Мы будем ждать... – прозвучало в моём сознании.

Удивительно, но, похоже, что кроме меня никто этого зова не почувствовал, только тётя с улыбкой сказала:

– Это что, вот когда научитесь видеть магическим зрением, тогда увидите Источник во всей красе!

– Ага, ты уже говорила, – равнодушно ответила Даша. Похоже, она откровенно скучала.

Ещё я заметил, что растительность в черте города очень сильно изменилась. Если раньше преобладали лиственные деревья – ясени, клёны, липы, тополя, то сейчас на бульварах росли почти одни только хвойники. Даже кусты, составляющие нижний ярус бульваров, тоже были большей частью хвойными: живые изгороди туй оживляли высокие стрелы можжевельников и каких-то ещё неизвестных мне растений. Впрочем облетевшие лиственные кусты тоже попадались, наверное лиственными были и те, что стояли закутанные какой-то белой тканью. Похоже, климат стал намного холоднее.

А вот когда мы проехали Никитский бульвар (ныне его называют Айникита) и въехали на Тверской я увидел... Здание ТАСС как оно было при моей жизни! На площади перед ним вовсю кипела новогодняя ярмарка, само здание поблескивало иллюминацией, хотя Солнце было ещё на пол пути к закату.

– Раритет, между прочим, – тётя снова повернулась ко мне, – считается что это здание построено в середине Тёмных Веков.

– Я слышал, что в XX веке, – возразил я и был награждён ещё одним задумчивым взглядом.

– Есть и такая теория, – тётя не стала вдаваться в дискуссию.

С Тверского мы свернули в сторону Кремля. Похоже, тётя оценила скучающую мину дочери и дала команду водителю, правда я не заметил, как. В результате проскочили по Тверской и вырулили на Красную площадь, к самой большой новогодней ярмарке. Даша заметно оживилась, её мама и водитель наоборот, напряглись. Тётя повернулась к нам и строго сказала:

– Так, дети! Не разбегаться! Не скандалить! Если чего-то хотите – тихо сказали мне. Малейший каприз и мы тут же уезжаем.

– Да я что, я совсем дисциплинированный! – отрапортовал я. – Вот только крёстный...

– Всё согласованно, – успокоила она.

Мы выбрались из глейдера и я огляделся. Кремль за прошедшие годы почти не изменился и красные звёзды ярко горят в лучах заходящего Солнца. И Мавзолей на своём месте, правда несколько поблёкший. Даже "Ленин" на нём написано. У меня вырвалось непроизвольное: "Ух ты!", на что тётя заметила:

– Тоже с Тёмных веков стоит.

Я не стал поправлять, продолжил осматриваться дальше. Храм Василия блаженного стоит где стоял, а вот ГУМа больше нет. На его месте одноэтажные торговые ряды, обильно обсаженные зеленью и прикрытые сверху каким-то силовым полем – как и большинство встреченных мной оранжерей. Жаль ГУМа! Я так любил его грандиозные внутренние пространства! Ну да что поделаешь, всё – прах, что несут над миром ветра перемен. Понесёмся и мы дальше. На всякий случай уточнил у тёти:

– А что это за Ленин такой? И что там внутри?

– Легендарный вождь, кто-то даже считает, что такой на самом деле был, – ответила тётя, а Даша поморщилась:

– Ага. Всякие сектанты. Но они такую дичь несут! Уши вянут. А это, вроде как, построили в его честь. Типа такой ритуальной гробницы.

Шо-шо? Не, я не понял. Кажется, в моё время про древний Рим знали больше, чем сейчас про моё время. Чё стряслось-то? Но этот вопрос я решил немного придержать, на домашнее обсуждение, а пока я, вместе со всеми, сосредоточился на ярмарке. Благо тут есть на что посмотреть, особенно выходцу из моего времени. Честно! В первый момент мне показалось, что я попал в какую-то волшебную лавку от Гарри Поттера, столько тут было всего движущегося, сверкающего, даже, местами, говорящего. И, понятное дело, ярмарка на нашем острове это одно, а в центре Москвы – совсем другое и если там я выбирая себе вкусняшку нашёл что-то, хотя бы приблизительно знакомое, то тут... тут я оказался в некотором затруднении. Бросил беспомощный взгляд на тётю и поразился насколько она напряжена.

– Всё так плохо? – тихо спросил я.

Она в ответ улыбнулась, не пытаясь скрыть своего беспокойства:

– Ничего страшного, но всё равно, лучше тут долго не задерживаться. Выбрал что-нибудь?

Я выбрал себе фигурку дракона. Он важно расхаживал на своих четырёх лапах, время от времени взмахивая крыльями и попыхивая огнём. Продавец сказал, что если его привязать к себе, то можно будет смотреть его глазами. Что это значит я не очень понял, но галочку в мозгах поставил. А вот вкусняшкой я затоварился опираясь исключительно на тётины советы. После чего мы совместными усилиями оттащили Дашу от прилавка с какой-то бижутерией (похоже, она собиралась скупить его полностью) и отправились домой.

Всю дорогу я задумчиво смотрел на проносящиеся внизу дремучие леса и пытался совместить в голове Москву, которую я знал и то, что сегодня увидел. А, заодно, понять: что вообще происходит и каково моё место во всём этом? Ведь я, что ни говори, теперь имперский князь, царский крестник, а значит – важная политическая фигура. Прав был доктор: мою манипулируют, причём очень активно. Раздают авансы, немыслимые совершенно в расчёте... на что? Додумать не получилось, дорогу до дома мы просвистели очень быстро.

Глава 14. Свинские новости

Солнце ещё не зашло, а глейдер уже парковался в гараже, расположенном, кстати, в одном из равелинов. А там нас уже поджидали их величества.

– Как прошла поездка? – ласково улыбнулся император.

– Ваше величество! – я встал по стойке смирно и слегка склонил голову. – Ваше поручение исполнено в точности!

– Кто присутствовал при оглашении? – спросил он не менее официальным тоном.

Я перечислил всех, кого знал и описал тех, кто не представился.