XX веков спустя
Шрифт:
– Макар Макарыч!... – заблеял проштрафившийся, – Меня барыня просили... я не сам...
– А вот я тебе сейчас такое просили...
– Макарыч, оставь мальчишку, это правда, я его попросила! – раздалось откуда-то из-под распотрошённого "Тёрна".
Спустя пару секунд тётя вылезла из-под стоящей на стапеле машины, в заметно поношенной спецовке, с обычным гаечным ключом в руке и идеально уложенной причёской. И как это я не заметил как она тут появилась? И правда увлёкся работой. А... так скажем, конструктивное обсуждение возникшей проблемы стало медленно, но верно разгораться:
– Да! Лиза! Тыж... – и ещё заворот,
По ходу этой тирады мастер не глядя отбросил несчастного Федю куда-то назад. Тот, охая, на трёх ногах, придерживая четвёртой конечностью где-то в районе задницы, поспешил ретироваться. А ведь на первый взгляд не скажешь про Макарыча, что он богатырь. И ростом-то не особо велик. А тётя, тем временем, продолжила спор:
– Да потому что на этой... – ого как тётя заворачивает! – прошивке только с улитками наперегонки летать!
– А тебе, егоза, всё мало? Мало ты по осени... – нда, исчерпывающее описание случившегося ДТП.
– Да этот... – ого какая характеристика второго участника аварии! Если тётя ему хоть что-то из этого высказала, теперь бедняга если и ездит, то только на пассажирском сидении. Вернее, под пассажирским... – сам виноват! Какого... – и снова весьма эмоциональные эпитеты, – полез поперёк?
– Да... – вот это посыл! – с ним! Я о тебе пекусь! И Захар команду дал, никаких перепрошивок!
– Да что ж это... – да! Тут ещё вопрос, кто круче заворачивает, то ли Макарыч, то ли тётя...
И тут раздался жалобный писк:
– Мама...
А вот и Дашенька подтянулась. Ну и чего это у неё глазки такие кругленькие и ручки дрожат? А вот чего:
– А что в-в-в-в-вы тут так ругаетесь?
– Да мы не ругаемся, мы разговариваем, – равнодушно пожала плечами старшая баронесса.
А я не выдержал и снова влез:
– Ну так я же говорил: детство-то где прошло? В муромских лесах. Места там глухие, люди дикие, игрушки деревянные, топором рубленые. Там, Дашенька, матом не ругаются, там так разговаривают.
Макарыч на это хохотнул:
– А ты, барин, толк в жизни знаешь!
Но тут же посерьёзнел:
– Нет, Лизонька, не проси! Захар Георгиевич приказал и с Михаилом Алексеевичем всё согласовано.
Тут я снова влез, озвучивая мысли, вертевшиеся у меня в голове:
– Тётя Лиз! Понимаете, когда блок перепрошит, непонятно кто его правил и что в новой прошивке. Может это ваша прошивка, а моет туда под это дело кто-то какую гадость залил.
– Вот! – Макарыч назидательно поднял к потолку указательный палец. – А Серёга-то, я смотрю, точно не дурак! Так что, Лизавета, не дёргайся.
– Вот... спелись, – косо взглянув в сторону дочери тётя Лиз сдержала тихое незлобное слово. – Ну тогда хоть настройки не блокируй!
– Не буду, – согласился Макарыч, – но ограничение скорости поставлю.
И тут я снова влез:
– Нельзя, Макар Макарыч! Вдруг удирать придётся?
Мастер снова задумался, покачал головой:
– Ладно, сделаем так: ограничение я поставлю, но завяжу его на предохранитель. Если что – срываешь его рукой и ограничение сбросится.
– Вредные вы все... – проворчала тётя Лиз, уползая под брюхо стоящего
на стапеле "Тёрна", правда почти тут же оттуда донеслось: – Дашенька! Ты иди к себе... Нам тут ещё на пол часика где-то и будем ужинать...Ну а я вернулся к назначенному мне для контроля стеллажу. А выявленный контроллер с правленой прошивкой я решил отнести дяде Захару: пусть с ней разбираются специально обученные люди: что там поправили, когда поправили...
За ужином Даша была необычно тихой и поглядывала на маму с некоторым испугом. Похоже, за вчера и сегодня она узнала свою родительницу с совершенно необычной стороны. Наконец она решилась:
– Ма-а-а-ам... а что ты так... с этим механиком?..
Тётя Лиз рассмеялась:
– Тебе же Серж всё объяснил! А Макарыча я знаю ещё с Андреево, он работал на мехбазе нашего лесного завода, много нам, мелким, помогал. То-есть делать он нам ничего не делал, говорил, что нельзя, но подсказать, научить – всегда пожалуйста.
– И ругаться тоже он тебя научил?
– Да это разве ругаться? – искренне удивилась тётя, а я подначил:
– Ходить, пить, курить и говорить матом вы начали одновременно. О том, что есть слова не матерные вы узнали только тремя годами позже...
Даша на это надулась так... Я аж испугался: никак сейчас лопнет? А вот тётя рассмеялась и отмахнулась:
– Да ну тебя! Медовухой меня первый раз угостили когда мне было шестнадцать... Да та же баба Валя. Медовуха-то на травах, с клюквой, да не простая, ставленная... Правда молодая, всего сорок лет... А матом... так с лесорубами по-другому нельзя. Без мата они просто не понимают, вообще ничего... Эх, доченька! Честно, очень жалею что ты тут росла, в этой... фильтрованной своей клоаке. Там бы общалась с нормальными людьми, природу бы увидела, нормальную жизнь. А тут одна скукота. Одна надежда, что Серж тебя расшевелит.
Сразу после ужина мы с тётей вернулись в гараж, помогать Макарычу и мои планы посидеть с книгами малость обломились. А тётя, похоже, именно к этому "Тёрну" какие-то особые чувства испытывает. Ну бывает такое, у заядлых водителей.
На следующее утро Дашенька вознамерилась пинком выкинуть меня из кровати, но не вышло: я уже и зарядку сделал, и умылся и Нату оприходовал, так что меня сразу же подрядили облачаться в парадное. Тут я почти что сам справился. Почти, потому как неожиданно выяснилось важное не соответствие:
– Ты чего на себя напяливаешь?
– То же что и вчера, – честно ответил я. – У тебя же платье то же самое.
– А то, что ленты у меня в волосах другие ты не видишь? – рыкнула она, указывая на ленточки, которыми были завязаны её неизменные анимешные хвостики.
Нет, блин! Естественно, не вижу! И какое это имеет значение для моего мундира?
Оказывается имеет и мы вернулись к полному перекапыванию моего гардероба, по результатам которого... меня одели в то же самое, заменив только воротник на такой же, но с тонкой золотистой окантовкой (эта парадная одёжка собирается наподобие того же Лего). Ума не приложу, почему эти изменения оказались столь важны, но судя по одобрительному кивку тёти, когда мы вошли в столовую, получилось как минимум приемлемо. И сразу после завтрака мы отправились в танцевальный зал, где нас уже ждал небольшой ансамбль японских барабанщиц. Одетых как японские барабанщицы, то-есть никак.