Я — авантюрист?
Шрифт:
Но здесь не оказалось ни единого человека, кроме них двоих, и решение принять было некому, кроме Лёшки. Он поколебался, осмотрелся по сторонам, ожидая появления начальника, силача, хама — любого, кто готов заявить свои права на главенство. Никого. Придётся идти на разведку самостоятельно.
— Остаёшься на стрёме, — так прозвучал приказ Юре, — охраняй портфель и дыру от вторжения посторонних. И никуда не отлучайся, усёк?
Спускаться пришлось долго. Лёшкины руки устали, как никогда. А попробуйте сами тысячу раз сжать пальцы на тонком железном пруте? То-то же! Парень несколько раз отдыхал, откинувшись спиной на полосы ограждения и опустив сведённые судорогой руки. В такие минуты он смотрел вверх, с грустью вспоминал покинутый
Да, там его часто и незаслуженно обижали. Да, там он был хроническим неудачником. Но там не надо гоняться за едой, не надо принимать решения! Можно работать спустя рукава, выполнять бессмысленные поручения, лишь бы получать хоть немножечко денег. И с наслаждением погружаться в волшебный мир компьютерных игр, крошить монстров, повелевать ордами…
Спина затекала, приходилось снова цепляться за поручни и спускаться в полумрак трубы. Чем ниже, тем меньше трещин чернело на её стенах, тем прочнее выглядел бетон. Полумрак широкого провала выглядел неуютно, причём с каждой ступенькой он сгущался, становился плотнее. Хорошо, что лестница уперлась в кольцевой балкон. Переведя дух, Лёшка лёг на спину, разбросав руки. Оказывается, он очень устал, руки и ноги мелко подрагивали и словно гудели от перенапряжения.
Железный пол балкона, сделанный из рифленого цельного листа, приятно холодил даже сквозь куртку, которая давно высохла. Высоко вверху сквозь редкую сеть обнажённой арматуры голубело небо. Безмятежность завладела парнем и погрузила в странное забытье, где он быстро мчался по незавидным вехам собственной жизни…
… в осенние дни, когда не то, что на улицу выходить, а и жить-то не хочется, город угнетал Лёшку. Мерзкий промозглый туманодождь, от которого ни плащ, ни зонт не защищают, а ноги сыреют в любой обуви, вплоть до рыбацких бродней. Кто знает, как остальным, а Лёшке в эти дни скверно. Сутулясь, он выталкивал тело на улицу, волок к автобусу или маршрутке, чтобы отбыть смену вечным учеником дежурного слесаря-электрика, читая между вызовами фантастику на халявном интернете.
Странно, но он любил книги, в отличие от родителей. Каким образом пропойцы-разнорабочие получили квартиру, не понимал никто, даже они сами. Лёшка простил им за это все грехи по отношению к себе. Так и сказал, оставшись один в квартире, после убогих похорон:
— Да будет вам царствие небесное! Покойтесь с миром. Я прощаю вас, как Христос простил палачей. Спасибо тебе, господи, если ты есть!
Лёшка с того дня перестал быть атеистом, поверил, что небеса всё-таки обитаемы. Чем, кроме божьего провидения, можно объяснить появление бутылки метилового спирта на пути похмельных родителей? Они стояла в подъезде, рядом с нарезанной колбасой и батоном хлеба.
Выгнав очередной раз Лёшку из дома, отец разделил находку с матерью и соседом Васей. Их трупы обнаружила жена Васи, тетя Маша, у которой Лёшка ночевал в случаях изгнания. Она приняла деятельное участие в похоронах троих ибланов. Благодаря ей Лёшка остался владельцем квартиры и получил работу…
Случайный камешек с грохотом ударил по железному полу балкона, разлетевшись в прах. Лёшка встрепенулся, полез вниз. Ещё пара передышек, и лестница упёрлась в квадратную площадку. Она была огорожена частой сеткой на манер зоопарковских клеток и открывалась в тёмное пространство за стеной. Возможно, здесь была дверь, которая улетела вниз, прорвав сетку с одной стороны. Сейчас вместо дверного проёма красовался неровный пролом. Спускаться ниже парень не имел сил — о желании и вопрос не стоял.
Длинный и широкий коридор со множеством дверей, плотно закрытых — вот что обнаружил Лёшка за проломом. Это обнадёживало. Стоило провести хотя бы предварительную разведку. Свет едва проникал внутрь коридора, слегка рассеивая сумрак, но цифровые комбинации и длинные полосы на каждой двери были заметны хорошо. Запомнив, у какого
номера расположен пролом, чтобы не заблудиться на обратном пути, парень поспешил к странному механизму.— Несомненно, грузовая тележка и вилочный подъёмник!
Все бока машины свидетельствовали о жестоком шторме, который та перенесла. Более того, её напоследок так шандарахнуло, что вилы вонзились в стену и застряли, слегка погнувшись.
Открытая кабина манила залезть, и Лёшка не справился с соблазном. Вместо руля стоял совершенно игровой по виду джойстик под правую руку. Для левой руки предназначался другой, типа перчатки, куда следовало, видимо, руку и совать. Лёшка смело вдвинул пятерню. Машина ожила, возник дисплей с координатной сеткой, где сиротливо светился зелёный квадратик.
— Это я? Тогда поехали!
Несколько сильных рывков позволили расширить дыру в стене и вытащить вилы. Постукавшись о стены, парень наловчился крутить джойстик. Непривычно много степеней свободы оказалось у подъёмника, зато скорость чуть превышала ход хорошего бегуна. Потыкав каждый сенсор, Лёшка запомнил, как включать малый, большой и общий свет. Последний понравился больше всего — машина двигалась в сплошном ореоле, похожая на стартующую ракету. Наигравшись, водитель вспомнил о пустом желудке. Тот немедленно отозвался недовольным урчанием и заставил задумался:
«Как открыть хоть одну дверь? Попробовать вдвинуть вилами? Почему нет?»
Идея оправдала себя — от нескольких ударов массивный щит отъехал в сторону, образовав щель в полметра шириной. Лёшка втиснулся внутрь здоровенного склада. Да, трясло здесь крепко! Собственно, не просто так подъёмник воткнуло в бетонную стену? Понятно, раскачивало так, что ни устоять, ни улежать… Разгром первостатейный. Стеллажи до потолка, местами поваленные, и пол, сплошь усыпанный ящиками. Что бы это могло быть? Свет от машины позволил прочесть надпись на упаковке: «Говядина. Сублимат. 200 порций».
— Отлично!
Термин знакомый — так назывались абсолютно пересушенные продукты, которые порой использовали герои космоса, книжные, разумеется. Полезная штуковина, тут и к бабке не ходи. Готовить проще простого — вскрыл, добавил воды и хавчик готов! Лёшка взбодрился, поняв, что голодная смерть отменяется. Дело оставалось за малым — найти воду и кастрюлю.
В поисках такого рода интересного мало. Хорошенькое дело — тупо долбиться во все двери, натыкаясь на разнообразные запасы и полуфабрикаты! Но деваться некуда, и парень методично проверял, проверял, проверял… Кое-что уже мерзко и остро воняло гниением — то были склады дневного запаса.
Замечательная подсобка с запасом пластиковых столовых приборов и посуды парня обрадовала, а в распотрошённом ремнаборе кухонного автомата — так значилось на упаковке — нашёлся котёл из нержавейки. Этажом ниже сыскался запас воды и складные пластмассовые ящики. Проверив зажигалкой, Лёшка убедился, что угадал — они прекрасно горели, жирно коптя при этом.
Затарившись, попаданец направил подъёмник назад. Костёр весело запылал, сквозняк сносил дым наверх. Котёл почернел от сажи, но какое это имело значение? Опустив надрезанную сверху упаковку сублиматов, Лёшка через пару минут вынул из кипятка замечательные антрекоты, каждый с ладонь размером.
Для Юры и Гарды он захватил шесть штук, увернув в майку. Тащить их пришлось попеременно, то в руках, то в зубах. Уже в полной темноте парень выбрался наружу, выдал караульным еду и тут же уснул, обессилев от трудного дня.
Один бок замёрз — со стороны Юры, свернувшегося клубочком. Гарда лежала, растянувшись во всю длину, жаркая, словно меховое одеяло.
— Подъём, сони!
Лёшка, в мирное время ленивый до невозможности, никогда не мучил себя тренировками и зарядками. Но сегодня тело болело, как побитое. Вспомнив, насколько тяжко вчера дался спуск и подъём, попаданец со стоном заставил себя проделать разминку.