Я буду любить тебя вечно

Тогда стоял жаркий летний день, начало июня. Мы, как обычно, проводили время в гараже. Он работал, а я училась за двоих, но в какой-то момент все пошло не так. Мы начали дурачиться и каким-то образом добрались до фотоаппарата, сделали множество снимков и, кажется, что все они у него есть. Щеки покрываются алым румянцем, когда я вспоминаю его взгляд. Он смотрел на меня, не моргая, а в его глазах была безумная одержимость мной. Именно тогда я почувствовала, что, что бы ни произошло, он ни за что меня не отпустит.

И лишь спустя полчаса, когда я, лежа на старом диване, потягивалась, он сделал эту самую фотографию, что сейчас красуется в тонкой черной раме над изголовьем его кровати. Стройная фигура девушки с маленькими родинками, тянущимися цепочкой от упругой груди к бедрам, принадлежит мне.

Встряхиваю головой, прогоняя нахлынувшие воспоминания, и быстро набрасываю на себя Женину рубашку. Она все еще пахнет им. Древесный аромат с нотками цитруса обволакивает мое уставшее от изнурительного ночного и утреннего рандеву тело и дарит маленькую надежду, что я поступаю правильно, оставаясь сейчас здесь.

— Завтрак готов? — произношу, тихо подкрадываясь к нему со спины и прижимаюсь губами к углублению между лопаток. Я так часто делала раньше, только тогда он стоял не у плиты, а у открытого капота очередного пригнанного на ремонт автомобиля.

— Почти, — смеясь, произносит Женя, все так же продолжая орудовать лопаткой в сковороде и не поворачиваясь ко мне лицом. — Сырники, твои любимые.

Сказать, что я удивлена, — ничего не сказать. Логично, что он до сих пор помнит о моей сверхлюбви к столь чудесному творожному блюду, но никак не логично то, что он это готовит. Женя не то что не любил готовить, он просто особо не умел это делать. Хотя прошло столько времени, жизнь нас здорово потрепала, и, возможно, ему пришлось научиться орудовать кухонной утварью.

— М-м, как вкусно пахнет, — произношу елейным голосом, садясь на барный стул и бессовестно закидывая ноги на соседний.

— В ванной был халат, — жадно пожирая глазами мои стройные ноги, хрипло произносит Женя, быстро отворачиваясь к плите. Губы сами растягиваются в улыбке от понимания, что жизнь — прекрасная штука.

— Знаю, — кивая, хватаю пальцами горячий сырник с тарелки, которую он только поставили на стол, и откусываю маленький кусочек. Божечки, как же вкусно он готовит. М-м, пальчики оближешь.

— Ви-и-ик, мне на работу надо, — опираясь руками о столешницу и не спуская голодного взгляда с моих причмокивающих губ, хрипло произносит Женя.

Чувствуя, чем все может закончиться, я резко меняю тему. Нет, я совершенно не против повторить все снова, но он прав. Работу никто не отменял, а уж такую, как у нас, где нужен глаз да глаз за подчиненными, так тем более.

— Кто ее видел? — киваю в сторону комнаты, давая понять, что меня интересует картина.

— Никто. Я не привожу домой любовниц, — обходя барную стойку и аккуратно опуская мои ноги со стула, а затем, резко раздвинув их стороны, встает напротив меня.

— А друзья? — облизывая губы, на ощупь кладу великолепный сырник в тарелку обратно. Увы, но его потрясающее тело выше всех похвал. Руки сами тянутся к нему, скользят по широким плечам, опускаются вниз, очерчивая дорожку к темной полоске волос, что скрывается за красными боксерами. Черт, да он хочет меня.

— А друзья не заходят в мою комнату, — звучит хрипло, а затем его губы накрывают мои в страстном поцелуе.

Он зарывается одной рукой в мои распущенные волосы, другой резко притягивает к себе, позволяя почувствовать всю степень возбуждения. Этот мужчина сводит меня с ума своим животным напором. Его рубашка, что была на мне меньше минуты назад, безжалостно летит на пол. Вместе с ней его джинсы. Миг. Он отстраняется, скользит по мне затуманенным взглядом, заставляя меня дрожать от возбуждения.

— Жень, — жалобно стону, хватаясь за его крепкую шею и притягивая к себе. Не хочу его отпускать. Просто не могу. Сейчас мне необходимо чувствовать жар его тела и все еще безграничную любовь.

Все повторяется снова и снова.

Так проходит несколько месяцев нашей счастливой жизни. Недолго думая, я собираю чемодан и переезжаю к Жене, превратив его холостяцкую берлогу в уютное семейное гнездышко.

И все идет прекрасно, пока не наступает тот самый день…

Глава 31

Евгений

Два месяца безоблачного счастья пролетают настолько быстро, что я не успеваю оглянуться и обдумать все случившееся. Ощущение, что я пребываю в красочном сне и просто не хочу просыпаться, не покидает меня на протяжении этих дней. Порой мне кажется, что такое хрупкое счастье, как сейчас у нас, может, в один миг разлететься на осколки, которые у нас не получится склеить в единое целое.

Чего скрывать, если я действительно боюсь ее потерять и делаю все, чтобы она улыбалась рядом со мной. Каблук? Плевать. Главное, что она счастливая, когда просыпается со мной по утрам в одной кровати.

Честно признаться, но за шестьдесят дней я не успел ею насытиться. Да что уж говорить, я до сих пор не могу поверить, что жизнь столкнула нас вновь. Не уверен, что мы бы встретились, если бы я не обратил внимания на ее рекламную фирму. Кстати, о рекламе. Вика действительно знает свою работу, а ребята в ее команде настолько сплоченные и ответственные, что их смело можно оставить одних и смотаться на недельку-другую куда-нибудь на острова. Что я и планирую сделать в скором времени, как только Вика поправится. Четвертый день она хандрит и через не хочу ходит на работу, зарываясь в нее с голой. А сегодня так вообще решила остаться дома, сославшись на плохое самочувствие.

И пусть огромная двухуровневая квартира с появлением долгожданной хозяйки преобразилась до неузнаваемости, пусть в ней появился уют и то самое тепло, которого мне так не хватало, я чувствую, что что-то упускаю. На протяжении четырех дней я пытаюсь понять, что же делаю не так, но все безрезультатно. Нет, Вика не отдалилась и не закрылась от меня за эти дни, но все же что-то в ней изменилось. И я пока не совсем понимаю, в чем дело и чего стоит ждать.

Пару недель назад я заметил, что Вика остерегается детей. Смотрит на них со стороны с грустью в глазах и какой-то неестественной улыбкой. Я бы не обратил на это внимания, если бы в школьные годы она не балдела от маленьких деток. Ей всегда было в радость понянчиться с моим племянником, которого довольно часто спихивала на меня двоюродная сестра. Пока это единственная вещь, что не дает мне покоя. А сегодня так особенно.

Какое-то плохое предчувствие гложет с раннего утра. Была бы моя воля, я остался бы дома и провел этот день с Викой, но она уперлась, сказала, что я должен быть на совещании и всеми силами защищать ее проект. Два часа прошли впустую, я ни черта не понял из того, что происходило в конференц-зале. Недомогание, что охватило меня самого, подталкивает свалить домой как можно скорее. Поэтому, наплевав на работу, я в очередной раз сломя голову несусь домой.

По дороге заезжаю в магазин за любимыми цветами своей женщины, чтобы хоть немного ее порадовать. Скорее всего, Вика весь день провела в четырех стенах и ни разу даже не вышла на балкон подышать свежим воздухом. Она такая, когда болеет. Готова весь день проваляться под одеялом, и плевать, что на улице может стоять сорокаградусная жара.