Я буду любить тебя вечно

Мое тело скручивает приятными и так давно забытыми спазмами, пальцы на руках начинает покалывать, я хочу скорее коснуться так давно любимого тела. Его тела.

Я так хочу его почувствовать вновь…

Оказавшись в просторной квартире, в которой чувствуется отсутствие женщины за версту, я довольно улыбаюсь. Но улыбка сразу пропадает, стоит властным губам прижаться к моим в безумном поцелуе. Между нами воспламеняется адское пламя, готовое сжечь на своем пути абсолютно все, что ему подвернется на пути. Оно окутывает нас алыми языками, заманивает в безумный танец любви и всепоглощающей страсти, из которого живым не выбраться никому.

Женя пожирает меня губами, клеймит языком, заявляя на весь мир, особенно мне, что я теперь в его власти.

Что я больше не одна…

Сердце начинает гулко стучать, норовя вырваться наружу и начать танцевать танго. Самый страстный танец, который только смогло придумать человечество. Пламя проникает в легкие, затуманивает сознание, постепенно унося в прошлое.

В то самое, в котором нам было хорошо вдвоем…

Я так давно мечтала о его страстных объятиях, жарких поцелуях, сносящих голову. Так давно представляла нашу встречу и точно не ожидала того, что происходит здесь и сейчас. Его руки скользят по моим плечам, спине, обжигая кожу. Поцелуи кажутся сумасшедшими, порочными, но такими сладкими и долгожданными.

Я представляла нашу встречу совсем по-другому. Все должно было сложиться иначе, бокал любимого вина, разговор ни о чем, а получилось вот так. И, что самое странное, мне до безумия нравится происходящее сейчас, в данную минуту. И плевать, что все началось не с вина, а с порванной блузки. Причем моей любимой.

— Моя, — шепчет, резко разворачиваясь и ударяясь спиной о стенку, выложенную декоративной кирпичной плиткой. — Моя, — повторяет, целуя шею, пока я пытаюсь хоть как-то собрать мысли в кучу и не растечься перед ним лужицей, как это бывало раньше.

— Твоя, — шепчу прерывисто, понимая, что с того времени ни черта не изменилось. Я снова и снова утопаю в поцелуях, о которых так давно мечтала.

Наши вещи с треском летят в разные стороны, пока мы безуспешно стараемся на ощупь добраться до кровати. Но это оказывается выше наших сил, как, впрочем, и все остальное. Решение вспомнить былую страсть падает на ворсистый ковер, в котором утопают наши ноги.

— Здесь.

Одно мое слово — и вот мягкий ворс ласкает тело, щекочет поясницу, когда я выгибаюсь под натиском Жениных губ, а он жадно ласкает мою грудь. Обжигающий взгляд голубых глаз проникает в самую душу, заставляет открыться. Довериться.

Женя смотрит на меня, не моргая, заставляя мое тело плавиться от неописуемого желания. Сгорать в агонии любви и сумасшедшей страсти.

Вокруг нас слишком жарко. И мне становится сложно думать о чем-то, кроме него. Такого сильного. Властного и моего!

Он возмужал. Стал сильнее, выносливее и еще лучше, чем прежде.

Нет, я не забыла тепло его жадных рук, ласкающих мое тело в самых потаенных местах так, что дух захватывает. Я не забыла жар его губ, побывавших везде, где только можно.

Слишком сильны были тогда наши чувства, и так просто от них не избавиться. Они, словно татуировка, въелись под кожу и не исчезают по сей день. Оставляют отпечаток на долгую память, связывая нас на веки вечные.

Наши чувства… они не исчезли. Они остались. Затаились. Словно все это время ждали своего часа, чтобы вновь воспламениться алым пламенем любви и поглотить нас в сладостной агонии.

Он ничего не забыл. Просто не смог. И я не смогла забыть все то, что когда-то происходило между нами.

Когда нас наконец-то отпускает, когда мы, обессилевшие, лежим на полу и смотрим на ночной город через панорамное окно в его квартире, мне до слез становится жалко упущенного времени. Мы столько потеряли, столько всего упустили.

Пришло время наверстать упущенное счастье.

… Сквозь сон я чувствую нежное прикосновение теплых губ к оголенной лопатке и улыбаюсь, вспоминая вчерашнюю ночь. По телу моментально пробегает приятная дрожь, а легкая дорожка обжигающих поцелуев по позвоночнику только добавляет приятных впечатлений.

Тело начинает жить своей жизнью, и я выгибаюсь, словно кошка, умоляющая любимого хозяина еще немного ее поласкать. Тихий смешок над ухом и легкий шлепок по ягодице дают понять, что я все еще желанна для него.

Развернувшись, зарываюсь пальцами в его волосы и тяну на себя. Мне до одури хочется ощутить вкус его губ, почувствовать жар его рук, жадно ласкающих мое тело.

И я ощущаю все сполна.

Он отдается мне целиком, дарит свою любовь и безмолвное обещание прекрасного будущего.

— Доброе утро, родная моя. — Бархатный голос вызывает легкую дрожь в теле снова и снова, заставляя счастливо улыбаться. — Ванна там, жду тебя на кухне.

Накинув на себя халат, Женя покидает просторную комнату, оставляя меня одну на огромной кровати в легком замешательстве. Как я оказалась тут, решаю не думать вовсе, иначе придется прокручивать в памяти весь вчерашний вечер и снова чувствовать жар в низу живота. А ведь только все было.

Медленно приподнимаюсь на локтях и жадным взглядом начинаю изучать обстановку. Признаться честно, выглядит вполне впечатляюще. Огромная кровать в центре, та самая, на которой я до сих пор сижу по-турецки, прикрываясь одеялом, по бокам от нее небольшие черные матовые тумбы. Слева от меня совершенно пустая и ничем не примечательная стена, справа — окно с плотной синей шторой. Напротив кровати встроенный шкаф без зеркал, что меня удивляет. Рядом совсем не примечательная дверь, а за ней, видимо, ванная комната.

Недолго думая, закутываюсь в одеяло, спешу именно туда и не ошибаюсь. Стоя под горячими каплями воды, я улыбаюсь, как ребенок, которому вручили любимую шоколадку. Мне безумно понравилась наша страстная ночь и не менее страстное утро. Хочется верить, что все слова, что он шептал в порыве страсти, чистая правда. Здесь и сейчас я решаю жить настоящим, поэтому быстро принимаю душ и собираюсь на выход. У меня нет желания терять драгоценные минуты, не зная, сколько их в запасе.

Наверное, это какое-то безумие, но я хочу быть с ним как можно больше.

Выходя из ванной и наматывая на голове тюрбан из белоснежного полотенца, я медленно подхожу к кровати, чтобы взять Женину рубашку, в которой он был вчера, и замираю, подняв голову. Над мягким изголовьем, обитом темной кожей, висит картина, выполненная масляными красками. Эта работа принадлежит известному английскому художнику, работающему в стиле «ню». В прошлом году я была на его выставке в Милане и осталась под приятным впечатлением. Неужели и Женя там был, но мы не встретились?! Дыхание замирает, а губы открываются буквой «о», в принципе, и звук исходит тот же. Картина, выполненная в черно-белых тонах, очень сильно напоминает фото, случайно сделанное больше десяти лет назад.