Я - чертовка

Хан расстроился. Он ничего не ответил, только отошел подальше, отвернулся и скукожился в комочек, от чего стал еще более крошечным. Я почувствовала острый приступ вины и кинула умоляющий взгляд на домового.

— Вот что, — решительно сказал Лаврентий, обращаясь к котенку, — ты ведь хочешь стать полноценным волшебным питомцем, без которого хозяйка, как без рук? Тогда тебе надо освоить кое-какие хитрости. Я сам займусь твоим обучением. Например, научу тебя делать отвод глаз, чтобы становиться незаметным для людей и подслушивать любые важные разговоры…

— Ух-ты! — восторженно выдохнул малыш, глядя на него во все глаза. Я почувствовала облегчение. Кажется, мир восстановлен.

Мы сидели на корточках за большим кустом калины, что рос на обочине дороги прямо напротив дома Натальи. Я забеспокоилась, что она может выскочить с противоположной стороны и уйти через огород, но Влас только ухмыльнулся.

— У нее забор там весь хмелем зарос, а за ним трава высокая, — сказал он. — Так что если она летать не умеет, шансов у нее нет.

— А с растениями в огороде ты не можешь взаимодействовать? — уточнила я с интересом. Представляю себе удивление Натальи, если бы на нее напала собственная картошка…

— Нет. Там территория домового, — коротко отозвался леший. И замолк. Судя по отрешенному виду, он в настоящий момент через контакт с растениями контролировал местность вокруг дома.

Я же постепенно заскучала и начала оглядываться по сторонам. Надеюсь, нас тут никто не увидит. Позади располагался чужой забор, на него тяжело опиралась старая черемуха, ветви которой свисали почти до земли и надежно отгораживали убежище от любопытных соседей. Нас можно было заметить только с одной стороны. И то, идущий по дороге человек должен был бы очень внимательно смотреть вперед, в заросли, чтобы разглядеть что-то подозрительно темнеющее в листве. Успокоенная этими мыслями я отвлеклась, засмотрелась на профиль сосредоточенного Власа и упустила появление прохожего. Все произошло очень быстро. Мне послышался легкий шум, я рассеянно обернулась и увидела покачивающийся букет крупных чайных роз и суровое лицо Славы. Словно почувствовав мой взгляд, он повернул голову… тело сработало быстрее, чем разум. Я упала на Власа, повалила его в куст, а сама распласталась сверху, зажимая ему рот и шипя: «Тссс…» Не самый умный поступок, да. И все обошлось отнюдь не благодаря моему хитрому расчету, которого в тот момент попросту не было. Во-первых, не затрещали ветви. Они привычно обволокли лешего (и меня заодно) со всех сторон, сомкнувшись над головой бесшумным зеленым куполом. Во-вторых, Влас не сопротивлялся, а ведь если бы он захотел, я бы попросту не сдвинула его с места. Представляю, как бы глупо тогда выглядел мой прыжок. Примерно также как попытка с разбегу лбом протаранить вековой дуб.

Вся пикантность ситуации дошла до меня не сразу. Но достаточно быстро. В тот момент, когда я глянула в загадочно мерцающие глаза лешего, паника схлынула. Я осознала наше положение и попыталась соскользнуть. Ага, счас. Он перекатился вместе со мной и оказался сверху, опершись на локти и, одновременно, фиксируя мои запястья. Его лицо было так близко… Меня насторожил его взгляд. Он стал каким-то… хищным. Я попыталась оправдаться, надеясь, что это хоть немного снизит напряжение и быстро прошептала, не особо задумываясь над формулировкой:

— Там парень несет мне розы! Нельзя, чтобы он нас увидел!

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, почему в кустах подозрительно посвежело. Словно после грозы. Листья испуганно зашумели. Ветки начали чуть заметно потрескивать.

— Нет-нет, ты не так понял! Я его околдовала!

Ляпнула и едва не выругалась матом. Теперь все выглядело еще хуже. Вроде как я расчетливо приворожила парня и теперь он идет ко мне с розами, а я не хочу, чтобы он застукал меня с другим. Лицо Власа стало опасно задумчивым. Все, последняя попытка исправить ситуацию.

— Это получилось нечаянно! — выдохнула я. Мда. Лучше бы и не начинала. Хотя, кстати, почему это я должна перед ним оправдываться? Все равно ситуация вышла из-под контроля, так пусть знает, что он не пуп земли. А то, небось, обрадовался, что я корчусь перед ним, как уж на сковородке. Ну, нет. Это он должен сожалеть о своем исчезновении, за которое я его так и не простила. Свято место пусто не бывает!

— И, между прочим, по деревне ходит еще один парень с розами для меня!

По-моему, красивое окончание. Но Влас, кажется, не оценил. Он… засмеялся! Хотелось бы сказать — заржал, но это был тихий, проникновенный смех, который я почувствовала всем телом, словно поглаживание.

— Что? — уточнила шепотом. Леший перестал смеяться, но в глазах по-прежнему отплясывали черти.

— Ты пытаешься со мной играть, но совершенно не представляешь себе последствия. Меня очень-очень трудно по-настоящему вывести из себя. А когда это происходит, я и сам не знаю, что могу вытворить.

— Например?

Он наклонился ниже и отчетливо, даже жестковато проговорил:

— Например, я украду тебя по-настоящему, свяжу-спеленаю корнями, спрячу в глубине леса и покажу, чем злой, изобретательный и неутомимый леший отличается от хлипких человеческих парней. В этот раз никакой пощады. Я вытравлю любое воспоминание о чужих прикосновениях. Заставлю забыть все, что было до меня. Это будет долго, мучительно и сладко. Вот только ты оттуда уже не вернешься. Потому что когда я закончу, твой мир покажется тебе тусклым, искусственным и фальшивым до отвращения. Поэтому ты навсегда останешься со мной. Страстная, дикая, свободная и моя…

Пока он говорил, яркие, как наваждение, образы проносились перед внутренним взором. Жуткие и одновременно притягательные. Нет, я пока не готова к этому. Не готова оставить все и кинуться с головой в омут. Да, после этого приключения вряд ли получится даже просто сделать вид, что я забыла Власа. Не буду и пытаться. Но… сейчас мы говорим о том, что я должна отказаться от части себя ради него. А он способен ли ради меня сделать то же самое? До сего момента мы касались в разговоре лишь вариантов, удобных для него. А я хочу, нет, должна понять, чем готов пожертвовать он. И это должно быть что-то, как минимум, равноценное.

— Спасибо за красочное пояснение, — с трудом проговорила я. Его взгляд по крупицам вытягивал из меня волю, и сопротивляться было все труднее. — Я… постараюсь не выводить тебя.

— Уверена? — вкрадчиво переспросил он. О, нет. Как можно быть уверенной, когда необычайно остро чувствуешь сквозь тонкую одежду восхитительную тяжесть горячего, нет, обжигающего мужчины, его сильное тело с напряженными мышцами и… его желание. Твердое, мощное, выдающееся. Я не могла двинуться, но от этого становилось только хуже. Осознание собственной беспомощности по какой-то странной причине возбуждало до безумия, до звездочек в глазах. Еще немного и пациент будет безнадежно потерян…

Внезапно Влас подобрался. Его лицо стало отрешенным и сосредоточенным.

— Наталья, — скупо пояснил он. Я охнула, вспомнив, где нахожусь и зачем.

— Не дай ей уйти…

Он кивнул и замолчал. Я тоже затихла, залюбовавшись им. Зверь перед броском, да и только. Красивый и смертоносный одновременно.

— Поймал, — наконец, сказал он. Я почувствовала облегчение, которое длилось ровно секунду, до его следующих слов: — Запомни, на чем мы закончили. Непременно продолжим позже.

Рычащую Наталью мы обнаружили в зарослях хмеля. Она безуспешно пыталась отлепиться от забора, к которому ее примотало гибкими шершавыми стеблями. Захват был скучен до невозможности. Едва взглянув на Власа, она обмякла и затихла. И потом, будучи освобожденной от живых пут, даже не пыталась бежать. Как это, оказывается, удобно — иметь дело с теми, кто отлично знает, на что способен леший.

— Куда ее? — спросила я. — Домой?

— Подождите! — Из-за забора на нас отчаянно смотрел крепкий невысокий мужичок, которого вполне можно было принять за человека, если бы не желтые глаза. — Прошу, выслушайте! Она не виновата в том, что происходит в деревне! Клянусь!

— Кузьма? — неуверенно уточнила я. Надо же. У скрытных домовых нынче прямо сплошные выходы в свет!

— Да. Прошу, позвольте все объяснить! Выслушайте! — Он кинул взгляд на Наталью, которая до сих пор не проронила ни слова. Выглядела она так, словно не верит в спасение. Я бы на ее месте, все-таки, рискнула сбежать. Однако ей подобное, кажется, даже в голову не пришло.