Я? Дельта!

И сделал это очень, очень своевременно: с десяток костяных лезвий летели точнёхонько в него, и промедление могло превратить парня в ежа. Но не успел Торн сориентироваться и осознать, что конкретно на них напало, как откуда-то со стороны «стрелявшего» раздался жуткий грохот и треск. Угол ближайшей пятиэтажки начал обваливаться, вздымая неплотные облака грязи и пыли, в которой парень, впрочем, без особого труда разглядел… нечто.

Оно напоминало сплетение пульсирующих, мясистых, серебряных с чёрными прожилками щупалец какого-то гигантского спрута спрута. Вот только головы или хотя бы тела у твари не было, и вся она, как мог видеть Торн, являлась именно что переплетением отдельных «червей». Огромных, живых и выдавливающих из себя характерные костяные лезвия, которых за счёт размеров внутри твари помещалось какое-то невразумительное количество.

Казалось бы, появление очередного гигантского нечто должно было напугать Торна, или, как минимум, вызвать раздражение или гнев. Вот только ни первого, ни второго, ни третьего он не испытывал, ибо всё его естество заполнили совсем другие чувства.

Азарт и предвкушение.

Торн втянул носом аромат желанной добычи, оскалившись и по-звериному припав к земле. В последний миг он обернулся, найдя взглядом Синеву, и рыкнул:

— Я отвлеку эту тварь и уведу в сторону! Иначе она прямо на конвой вылезет!..

Торн не дождался ответа и бросился прямо к гигантскому аномально мощному ноктюрну, каждая составляющая которого содержала в себе потенциально полезное, могущее подтолкнуть эволюцию в нужном направлении ядро. Даже на фоне одного такого нутро кислотной крысы попросту меркло и казалось ничего не значащей мелочью, а если добыть два? Три? ВСЕ?

— «Взбесить, привлечь! Заманить в дом! Разорвать!». — У Зверя был свой план, который очень понравился Торну.

— «Щупальца большие и неповоротливые. Внутри здания им будет не развернуться, но есть риск разрушения несущих стен». — Отозвался Человек, внеся свою ложку дёгтя в бочку мёда. — «Но быстро он не освободится. Мы избежим опасности, так или иначе».

Торн преодолевал разделяющие их со Сплетением метры затяжными рывками, отслеживая шевеление каждого щупальца: каждое двигалось по какой-то своей траектории, бессистемно изрыгая по паре-тройке костяных лезвий за раз. Избегать их пока что было просто, но парень не был уверен в том, что вблизи эта тенденция сохранится.

У этого ноктюрна, — или ноктюрнов? — имелись глаза, которые тот старательно прятал под подвижными складками-«веками». Закрывался десяток одних глаз — открывался десяток других. Щупальца ни на миг не теряли из виду окружающее пространство, что делало эту тварь невероятно опасной.

Остановило ли это Торна?

Нет!

Перепрыгнув через брошенную древнюю легковушку, Торн притормозил и проследил за тем, как несколько выпущенных ноктюрном лезвий полетели «наперёд»: тварь явно была не из тупых, раз оказалась способна выстрелить на опережение. Этот простенький, в общем-то, вывод, окончательно определил выбранную им стратегию.

И первым делом Торн сбросил рюкзак, закинув тот за приметную лавку, после чего по широкой дуге начал обходить Сплетение, которое полностью сконцентрировалось на нём одном. Сначала щупальца все, как одно вытянулись в его сторону, а спустя пару секунд — бросились вперёд, сокращаясь и толкая, бросая переплетение своих тел в сторону юркого противника. И сопровождалось всё это как обстрелом лезвиями, так и нередкими хлёсткими ударами вытягивающимися вперёд щупальцами.

Торн двигался так стремительно, как только мог, но всё равно нет-нет, да чувствовал, как костяные лезвия пролетали вплотную к телу, разбиваясь о бетон и обдавая броню ворохами осколков. Расстояние уже было совсем никаким — десять-пятнадцать метров. Он прикрывал голову рукой, так что шанс лишиться глаза был невелик… но о тканевом облачении ничего хорошего сказать было нельзя.

Тряпки от такого «дождя» разваливались на лоскуты, и парень не был уверен в том, что под конец боя ему не придётся снова шариться по квартирам мёртвых людей в поисках подходящей одежды.

А воздух тем временем загустел от предвкушения схватки, мир постепенно замедлялся, а звуки — растягивались, словно забытая на жарком солнце патока. Зверь рычал, требуя разорвать, раздавить, поглотить добычу незамедлительно.

Но Человек оттенял слепую ярость через понимание: спешка здесь — смерть.

— «Вниз, влево, ещё левее… прыжок!». — Анализ давался Торну очень тяжело из-за числа щупалец, коих он насчитал ровно четырнадцать с половиной штук: одно хоть и было живо, но представляло из себя печальное, обглоданное зрелище. Каждое двигалось само по себе, и искать в этих движениях логику не имело смысла ни на первый, ни на второй, ни на десятый взгляд. Приходилось в значительной степени доверять инстинктам и подсознанию, оставляя на разум лишь «долгосрочное» планирование. — «Щупальца верхнего пучка медленнее. Совпадение, или они зажаты остальными?..».

Перелетев над погнувшимся забором, который тут же сложился под весом бесящихся щупалец, Торн притормозил за фонарным столбом, на ходу меняя траекторию движения и готовясь к рывку. Он уже увёл ноктюрна глубоко во двор, за повреждённый дом, и теперь, пользуясь тем, что рейдеры едва ли в силах что-то в подробностях увидеть, мог вступить в полноценный бой.

Раз — и сразу три щупальца бьются о столб, сминая его.

Два — и Торн бросается влево, наблюдая за тем, как ещё четыре щупальца цепляются за всё тот же столб, путаются друг в друге и на несколько секунд выбывают из боя.

Три — он сближается с противником, раскалив когти докрасна, и одним широким ударом вспарывает плотную шкуру ближайшего щупальца. Брызнула чёрная кровь, а Сплетение завыло — не звуком, а вибрацией, от которой задрожали уцелевшие стёкла и заныли зубы.

Четыре — и Торн отступает, пристально наблюдая за реакцией Сплетения на полученную рану, которую остальные щупальца, как и предполагалось, словно не заметили. Но вот повреждённое существенно замедлилось и продолжало истекать чёрной жижей, наглядно демонстрируя, что тактика «одного удара, но наверняка» — рабочий метод, который позволит в сжатые сроки расчленить мутанта.

— «Вперёд!». — Торн пронёсся мимо затрещавшего за его спиной дерева, развернулся на сто восемьдесят градусов и накинулся на очередное щупальце, успев нанести сразу два удара — когти вспарывали мутировавшую плоть не хуже, чем раскалённый нож масло, и раны оставались настолько страшными, насколько вообще было возможно. — «Второе! Сразу! Или все! Все сразу!..».

Пригнувшись и пропустив одно из щупалец над головой, и отступив в сторону, чтобы избежать удара следующего, Торн в стремительном и невероятно наглом рывке сблизился со Сплетением, скользнул тому «за спину» и начал бить, потроша и разрубая ноктюрна, слишком увлёкшегося в попытках отомстить за страшные раны.

Инстинктивно парень бил по основанию щупалец, которые угрожали ему в этот конкретный момент, и каждый удар отдавался пробирающей до костей вибрацией стенающего монстра, не позволяя тому ответить в полную силу: едва щупальце вскидывалось в попытках достать обидчика, как когти уже погружались в стонущую плоть, нарушая координацию Сплетения.

Но щупалец было много, а Торн — один. Вдовесок он слишком увлёкся, и упустил из виду момент, когда «подбитое» щупальце, рухнув за его спиной, распахнуло глаза и раскрыло поры, исторгнув из себя целую россыпь костяных лезвий.