Я люблю тебя, Калькутта!
Шрифт:
Вечером мы ходили на старый, 1963 года фильм Билли Уайльдера «Ирма ле Дюк» с Ширли Мак-Лайн в главной роли. Ажиотаж вокруг пего страшный. Дело в том, что в индийском коммерческом кино есть странный обычай: кадр. кадр переснимать западные фильмы, но в индийском антураже, — чистейшее пиратство, почему-то не преследуемое. То же они сделали с «Ирмой ле Дюк», перенеся действие в Бомбей, а героя сделав бомбейским полицейским. В главной роли (индийский фильм называется «Манорапджан» — мы смотрели его раньше в Дели) выступила молодая, д1иннопогая, в европейском стиле красавица Зинат Аман, мгновенно ставшая звездой. Сравнивать фильмы нельзя — уж очень различен их уровень, но смотреть интересно и тот, и другой.
Сначала мы смотрели фильм с большим удовольствием, но в середине фильма вырубился
2 мая. День нерабочий, и мы решили посвятить его поездке в знаменитый на всю страну Ботанический сад.
В очень интересном сборнике 1957 года, где подобраны работы русских писателей и публицистов XVIII — начала XX века, посвященные Индии, я прочел заметки неизвестного русского путешественника, напечатанные когда-то без подписи в журнале «Сын Отечества» (№ 15 за 1844 год). Вот что он писал:
«Калькуттский ботанический сад — самое очаровательное убежище для прогулки. Чтобы насладиться прелестями этой прогулки, надобно сойти с пыльной набережной в прекрасное двухпалубное судно, на котором раскинута просторная беседка с диванами. По мере того как отплываете от берега, вокруг вас распространяется тишина; с одной стороны тонут за горизонтом прекрасные здания города, с другой — выставляются рощицы, омываемые священными водами Ганга. Достигнув железной решетки, выходите на берег. Два пеона в красных тюрбанах встают и приветствуют чужестранца. Раздается пение и щебетание птиц; вы идете под самым правильным готическим сводом, образуемым переплетом древесных ветвей, по чудной пальмовой аллее, где под зеленеющим куполом плоды висят роскошными гроздьями… В парижских теплых оранжереях можно видеть в миниатюре пейзажи острова Бурбона и Новой Голландии. Но. в Калькуттском ботаническом саду, всегда согретом лучами тропического солнца, перед вами развертывается полная картина растительного царства Азии и Африки».
Как тут было не поехать, чтобы увидеть это чудо?
Увы, прекрасное судно с беседкой пришлось заменить почти полуторачасовой поездкой на машине, ибо Ботанический сад находится очень далеко — в местности Сибпур, куда надо добираться через промышленный пригород Калькутты Хоура, по сути дела, ставший уже самостоятельным городом и расположенный на другом берегу реки Хугли.
Хугли — один из рукавов, образующих дельту Ганги. Говорят, что исток великой реки находится далеко на севере, в Гималаях, где она начинается в крохотной пещерке на леднике; там сидит, охраняя ее, отшельник-йог. Я видел этот ледник только на-фото в роскошном альбоме, но даже так можно было представить, как кристально чисты и холодны первые родниковые струи священной Ганги. Пройдя тысячи километров через всю страну, Ганга впадает в Бенгальский залив десятками рукавов, составляющих мощную дельту. Но здесь, в границах огромного города, красавица река, прославленная в мифах, сказках, песнях, неузнаваема. Ибо Хугли — это чудовищная сточная ка-пава грязно-серо-рыжего оттенка. Вода ее настолько загрязнена промышленными и бытовыми отходами, что опасна для употребления. Одна из газет напечатала как-то довольно противный снимок, изображающий труп утопленника на отмели, вытравленный кислотными водами Хугли до белизны.
Путь в Хоуру ведет через знаменитый мост — Хоура-бридж. Он был сооружен англичанами в 1941 году и открыт для движения уже во время войны — в феврале 1943 года. Думаю, имена его творцов заслуживают упоминания, это инженеры лондонской фирмы «Кливленд Бридж энд Инжиниринг К0» — Рендель, Пальмер и Триттон. Интересно, что сталь для моста поставила индийская фирма, принадлежавшая промышленнику Тате (семейство Тата сегодня является одним из богатейших в стране). Длина моста — более (650 метров, вес — 27 тысяч тонн, пропускает в день более полумиллиона человек и 8 рядов транспорта, включая два трамвая. Своими
подвесными конструкциями он немного напоминает Крымский мост в Москве. Хоура-бридж и сегодня производит сильное впечатление — этакое стальное кружево над широко раскинувшейся рекой, А в 1943 году он, наверное, казался подлинным чудом.Ехать через мост — сущее испытание: он запружен транспортом до отказа; машины, автобусы, рикши, пешеходы слиты в чудовищный ком; здешних полисменов можно только пожалеть. Пешеходная часть просто не существует — она давно и прочно занята лоточниками. Двигаться можно лишь с длительными остановками каждые две-три минуты. После переезда через реку еще одно испытание для нервов — площадь перед вокзалом Хоура: она страшновата даже для Калькутты. Это традиционное место проживания бездомных — мешанина людей, собак, коров, избравших своей средой обитания кучи мусора и помойки.
Другой берег — это уже Хоура, промышленный пригород Калькутты, — бесконечно тянущаяся вдоль берега цепочка мукомольных фабрик, кирпичных складов, депо, старых кирпичных стен неизвестного назначения. По пути мы видели странные похороны: шесть человек бодрым, спортивным шагом шли по середине улицы, держа на плечах носилки с покойницей, весело раскрашенной порошковыми красками во все цвета радуги. Никто на них не обращал внимания. А мы все ехали по унылым, пыльным улицам, пока не выросли перед нами ворота сада.
Он был заложен в 1786 году на средства Ост-Индской компании полковником Робертом Кидом, который стал первым директором и хранителем сада и, судя по всему, был подлинным Рыцарем Ботаники. Сад создавался для изучения индийской флоры, но стал со временем любимым местом отдыха здешнего общества.
Двух пеонов в красных тюрбанах у ворот не было, но нас встретил сторож и в виде исключения разрешил нам въехать в сад на машине. Это было немалое благодеяние, так как сад занимает теперь около 300 акров и ходить по нему затруднительно. Считается, что здесь представлено около 40 тысяч видов растений. Но прежде всего мы подъехали по специальной асфальтовой аллейке к главному чуду и гордости сада — Великому Баньяну.
Традиция ведет его начало от 1769 года. Считается, что когда его увидели впервые англичане, это был небольшой росток, возле которого сидел отшельник в состоянии медитации. Сохранилась запись некоего лорда Валентина, посетившего Сибпур в 1803 году, специально чтобы увидеть баньян. Он писал, что увидел «прекраснейший экспонат сада, великолепный экземпляр Ficus Bengalensis». В 1919 году главный ствол-родоначальник, разъеденный грибком, был свален циклоном и в 1925 году удален. Но осталось более 600 его «детей».
Это и вправду чудо природы. Его огромные ветви тянутся параллельно земле, из них вертикально вниз выбегают отростки и, достигая земли, врастают в нее. Получается что-то вроде эстакад, разбегающихся в разных направлениях, сегодня их более 1100. Калькуттский Великий Баньян — это целая роща, площадью около 2 гектаров, и она продолжает расширяться. Под ним можно гулять, забывая, что по сути это одно дерево. Считается, что этот экземпляр — старейший в Бенгалии и один из старейших в Индии.
Мы долго ходили по гигантскому саду, и хотя воздух здесь необычно чист, жара все-таки давала о себе знать, да и понять что-либо неспециалисту в этом растительном изобилии было невозможно. Поэтому мы просто гуляли по рощам, перелескам, наслаждаясь безлюдьем и чистотой, переходили по ажурным мостикам через небольшие речушки и озерца, любовались изумрудной ряской на болотцах, отдыхали в уютных беседках. Изумление вызвали оранжереи, где живут растения из Южной Америки, которым в Калькутте… холодно! Мы смогли пробыть в этом адском месте не более трех минут.
В целом же, лишь с одной оговоркой — насчет климата, — я согласен с мнением епископа Гебера о Ботаническом саде: «Это место более всего походит на Рай, изображенный Мильтоном».
5 мая. Побывали в знаменитом Джайпском храме, О джайнизме в нашей стране известно очень мало — религия эта не вышла за пределы Индии, да и число приверженцев ее на сегодня — чуть более двух миллионов — для почти 800-миллионной Индии — капля в море. А религия эта довольно своеобразная, и хоть немного о ней надо знать.