Я наблюдаю за тобой

 - Да, разумеется, - поспешно вставил Фолки.
– Об этом не хочет говорить вся деревня.

 - И вместе с тем вся деревня скорбит о его несчастьях, - добавила Кэйа.

 Стеин вскинул голову.

 - Надеюсь, ты не говорила им ничего лишнего о герре Томасе. – Его глаза сверкнули.

 - Ничего из того, что, по моему мнению, могло быть его тайной, - уклончиво ответила его сестра.

 - Что ты хочешь этим сказать?

 На этот раз уже во взгляде Кэйи, равно как и в ее голосе, проскользнул холодок.

 - Я всегда уважала и ценила того, кто вырастил меня так же, как тебя. Но герр Томас никогда не просил меня молчать, никогда не рассказывал мне о себе такого, чего можно было бы стыдиться или что нужно было бы скрывать. А в таком случае… у меня нет секретов от моей семьи.

 - Твоей семьи? А Томаса, а меня ты к своей семье уже не относишь? – Стеин захлебнулся гневом и болью.

 Кэйа побледнела.

 - Оставь в покое мою жену, Торстеин, - сквозь зубы процедил Андор.

 Норсенг резко повернулся к нему с холодным огнем в глазах.

 - А ты не дави на мою сестру! Это все ты, я знаю! Ты настраиваешь ее против меня.

 Андор привстал, однако Фолки отреагировал мгновенно, схватил сына за руку и усадил обратно на место.

 - Угомонись, - строго велел он ему.

 Но Андор уже не скрывал презрения и гнева в своем взгляде и словно хотел насквозь пронзить им Стеина, а тот отвечал ему так же яростно. И оба уже не видели, что Кэйа без сил уронила голову на руки и крепко зажмурилась, как будто пыталась прогнать кошмар, а Болдр соскользнул с колен дяди и сел на свое место между Хэвардом и Эидис.

 - Мы приняли тебя в нашу семью ради твоей сестры, - негромко сказал Андор. – Ради Кэйи… Так прояви хотя бы уважение к ней и к нам.

 - Я не просил вас принимать меня, - дерзко бросил Стеин ему в лицо. – Вы мне не семья, моя семья – Кэйа. И только…

 - Прекратите! – не выдержала Келда. – На глазах у Болдра! Как не стыдно!

 Стеин бросил на девушку испепеляющий взгляд, а Андор, вняв сестре, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

 - К тому же сегодня мы празднуем помолвку Хэварда с Нанной, - присоединилась к дочери Эидис. – Пожалуйста, Нанна, прости нас за этот глупый концерт…

 Девушка мило улыбнулась.

 - Ничего страшного. Я понимаю, что в любой семье иногда случаются подобные… затруднения. Правда, ничего страшного.

 Торстеин презрительно скривился и опустил голову.

 - И как ты могла променять меня на этих никчемных людей, Кэйа?
– прошептал он.

 Лишь Келда, сидящая рядом с ним, услышала эти слова. Она сильно сжала его локоть и со злостью прошипела:

 - Закрой свой рот, Стеин, или я собственноручно выгоню тебя из нашего дома, ясно?

 Молодой Норсенг насмешливо посмотрел ей в глаза.

 - Ты? – Он усмехнулся. – Помолчи лучше, девочка.

 - На тебя-то у меня сил хватит, - спокойно и уверенно ответила Келда.

 Снова издевательская усмешка.

 - Ну, попробуй… Не сможешь. Ты не прогонишь меня на глазах у Кэйи, чтобы не сделать ей больно.

 - Думаешь? А я уверена, что Кэйа испытает только облегчение. Это твое поведение, твое присутствие здесь причиняет ей боль.

 Несколько секунд Торстеин молча смотрел в глаза Келде. Потом вдруг резко выдернул свою руку, порывисто встал и, ни с кем не попрощавшись, вышел из гостиной. Несколько секунд спустя сидящие за столом услышали, как хлопнула входная дверь.

 - Кэйа… - начал было пораженный Хэвард, но Кэйа остановила его коротким жестом.

 - Ничего. Пожалуйста, не обращайте внимания на моего брата. Веселитесь дальше.

 В уголках ее глаз уже блестели две прозрачные капельки.

 В доме было темно, и стояла звенящая тишина. Вот уже час назад Томас отправился проведать старика Ларса Сульстада и сказал, что, возможно, придется провести у постели больного всю ночь. Торстеин сегодня целый день не появлялся дома. Наверное, опять отправился к фьорду…

 Широко зевнув, Инглинг присел на ступени лестницы, ведущей к спальным комнатам, и задумался, отбивая носками ботинок такт своих невеселых мыслей. Что это происходит со Стеином? Бедняга так близко к сердцу принимает все эти глупые россказни болтливых старушек… Зачем ему все это? Только лишняя боль.

 Пойти, что ли, и поискать его?

 Ведь так дальше продолжаться не может. Стеин итак уже загубил все свои добрые отношения с жителями деревни, превратившись в мрачного и порой даже жестокого человека с холодным сердцем. Все равно что раньше времени самого себя похоронил.

 Юноша поспешно оделся, намереваясь пойти к заливу и отыскать пропавшего друга среди скал и гула океана, еще не понимая, насколько это глупая и бессмысленная затея. Там иной мир, загадочный и сложный, словно лабиринт, и Стеин в этом лабиринте как рыба в воде.

 Взошла луна, заливая своим голубоватым сиянием темно-зеленую траву, мелькающую перед слезящимися глазами. Стеин бежал, не останавливаясь и не оглядываясь, словно кто-то гнался за ним. Дыхание его участилось, сердце билось как будто в висках, и казалось, что голова вот-вот взорвется.

 Бежать, бежать… Подальше от боли… Подальше от мира никчемных и жестоких людей.

 Мысль о том, что он мог причинить страдания своей любимой сестре, сводила Стеина с ума. В глубине души, в самых дальних и тайных уголках своего сознания он понимал, что слова Келды были правдивы, но все-таки не желал верить в это.

 Да как могла эта наглая девчонка обвинить его в подобном! Пусть эти Халворсены попробуют сложить вместе всю их любовь к Кэйе, пусть попробуют – все равно будет меньше, чем у него одного! А Кэйа… Кэйа этого не видит.

 Кэйа предала меня. Она выбрала другую жизнь, в которой есть место для Андора и Болдра, но нет места для единственного человека, в чьих жилах течет точно такая же кровь, как у нее. Она меня выставила из своей жизни.

 Бежать, бежать!

 Больше никогда он не появится в доме у Фолки или у Андора. Никогда! Теперь даже жажда повидаться с сестрой не сможет повлиять на его решение.

 Говорят, мое присутствие теперь тебе неприятно, Кэйа… Не волнуйся: я больше не буду вторгаться в твой тихий мирок. Ты добилась своего…