Я напишу тебе, крошка

– Да, дорогая. Люди должны покупать, потом бояться и продавать, потом снова покупать, думая, что уж на этот раз не прогадают. Но потом я их снова пугаю и заставляю продавать.

– Значит, такова биржа?

– Нет, таково умение управлять биржей.

– Что значит «управлять биржей»? Разве это не естественный рыночный механизм? Так нам говорили в школе.

– Рыночный механизм? – Рудольф не удержался от улыбки. – Чтобы этот механизм приносил деньги, его нужно заставлять проворачиваться побыстрее.

– Но как?

– Можно организовать трест, который будет заниматься распространением ложной финансовой информации. Однако люди не очень-то верят этой трескотне. В какой-то сезон можно сорвать хороший куш, а иной раз ничего не выходит. Поэтому лучше манипулировать реальностью, заставляя людей самих делать нужные тебе выводы.

– Это как же? – Бэкки заколола волосы и посмотрела на себя в зеркало. Она уже запуталась в объяснениях Рудольфа и поддерживала разговор лишь для того, чтобы он не стал приставать прямо сейчас.

– Скажем, можно организовать конфликт двух могущественных финансово-промышленных групп, которые сойдутся в битве за свои интересы. А интересами может оказаться свободная колония или даже планета-зарегистрированный член Ассоциации.

– И за что же они будут бороться?

– Они будут бороться, и уже борются, за обладание богатыми недрами. За доходы в триллионы и даже десятки триллионов рандов. Как только начинает побеждать одна группа, ее акции на бирже стремительно идут вверх, а акции ее противников – падают. Потом инициатива неожиданно переходит к другой группе, и все меняется с точностью до наоборот.

– И где они борются за эти самые недра? – Бэкки присела на мягкий пуф и вздохнула, ожидая, когда Рудольф уйдет.

– А ты сама не догадываешься?

– Я? – Бэкки обернулась. – Я не до…

Она хотела сказать «не догадываюсь», но тут до нее дошло, на что намекал супруг. Бэкки поднялась с пуфа и уставилась на таинственно улыбавшегося Рудольфа.

– Неужели эта война ваших рук дело?

– Да, представь себе. И твой супруг, дорогая, является чуть ли не единственным ее изобретателем.

– Но… но это же чудовищно, Рудольф… Там же гибнут миллионы людей!

– Это их личный выбор. Насильно в этой войне никто не участвует.

– Но почему война? Почему нельзя было сделать что-то другое?

Бэкки вспомнила своих одноклассников – Бена Аффризи и Джо Миллигана. Они отправились проверять себя на ту самую войну, владельцем которой – да, иначе и не скажешь, – владельцем которой является ее муж.

А она, миссис Доре, ее совладелица, потому что из пролитой на этой войне крови состоят все ее платья, драгоценности, массажистки, парикмахеры, стилисты и оформители.

– Это чудовищно, Рудольф, ты зарабатываешь деньги на разрушении… – произнесла Бэкки, бессильно разведя руками. Теперь она вспомнила единственное свидание с Беном. Торопливый секс двух выпускников. И почему ей тогда взбрело в голову дать ему? Может, потому что он ее удивил? Был эдаким непримиримым противником наемничества, говорил, что ложная бравада лишь проявление трусости. А потом раз – и сам отправился воевать.

– Всеобщее заблуждение, дорогая, – переходя на наставительный тон, произнес Рудольф. – Ведь на многих планетах экономика находится в весьма плачевном состоянии, и там существует избыток рабочей силы. Куда деваться молодым людям, которые хотят испытать себя и заработать денег? Только идти на войну. Да, некоторые из них погибают в первый же месяц, однако их родственники получают достойную страховку. Если солдат погиб в следующие полгода, его страховка увеличивается. Ты даже представить себе не можешь, но на некоторых перенаселенных планетах большая часть инвестиций в промышленность осуществляется именно получателями этих сумм. Война поддерживает агонизирующие миры, дорогая. Фактически она – донор для планет, единственным ресурсом которых является население…

Завороженная его вроде бы разумными объяснениями, Бэкки внимательно слушала. Рудольфу это льстило. Отношение супруги значило для него много.

– Но и это еще не все, дорогая. Помимо людских ресурсов, войне нужны танки, самолеты, транспортные корабли, винтовки, гранаты и даже нижнее белье. Все это имущество днем и ночью производят десятки и сотни тысяч фабрик и заводов. А на них, заметь, работают люди. Люди, у которых есть детишки, немощные родители. Война их тоже кормит. И даже на планетах, где, собственно, и происходят военные действия, огромная масса населения работает на строительстве укрепрайонов. Добавь сюда работников страховых компаний, банков, которые занимаются финансированием военных кампаний, персонал средств массовой информации – от телевидения до газет и журналов. Да присовокупи проституток, которые тоже зарабатывают на войне, отправляясь в рейды на кораблях-борделях для обслуживания солдат.

Давая возможность Бэкки лучше осмыслить услышанное, Рудольф сделал паузу, затем заключил:

– Вот и получается, дорогая, что наша война – это не просто кровавая бойня, которую устроили какие-то ненормальные маньяки с целью потешить свой извращенный ум. Война – это средство перераспределения финансов из более благополучных районов в те, где людям без этих денег пришлось бы очень нелегко.

Рудольф закончил свой монолог и смотрел на Бэкки, ожидая, что она скажет.

– То, как ты все объяснил… Одним словом, мне самой это никогда не приходило в голову.

– Вот именно, дорогая! Вот именно.

Доре поднялся с тахты и с многозначительным видом произнес:

– Механизм давно отлажен, он приносит деньги, но я уже придумал новый поворот в мировой истории. – Он перевел взгляд на Бэкки, ожидая вопроса.

– Какой же поворот ты задумал? – спросила она.

– Появление третьей силы, дорогая.

– Третьей силы?

– Да. – Доре самодовольно улыбнулся и, скрестив руки на груди, поставил на тахту ногу. – Я даже название ей придумал – Союз Восточных Корпораций.

– А почему восточных?

– Да просто чтобы в сокращении это звучало красиво – Эс-Вэ-Ка. Только представь, как это будет звучать в сводках: «ЭсВэКа наступает» или «ЭсВэКа атакует…».

– А кого оно атакует? – простодушно поинтересовалась Бэкки.

– В этом-то все и дело.

Доре многозначительно поднял к потолку палец:

– СВК заявит, что претендует на стратегические районы, за которые уже борются Катан и Лозианская республика. На рынке сразу возникнет паника: на кого ставить? Потом мы выбросим информацию о необыкновенной финансовой мощи СВК, и тогда акции Катана и Лозианской республики резко пойдут вниз, а мы начнем их покупать. Затем придет черед следующего этапа, когда бывшие враги вдруг объявят о заключении союза против общего противника. Объединение всегда приводит к росту ценных бумаг объединяющихся компаний, поэтому цены нового союза подскочат и мы начнем продавать…

– А третий этап? – спросила Бэкки, настороженно поглядывая на указующий в потолок палец, который Доре, увлекшись рассказом, забыл опустить.

– Третий этап – это вся остальная часть военных действий, которые будут проводиться по уже накатанной схеме.

Обратив наконец внимание на свой поднятый палец, Доре ойкнул, потряс им и стал растирать – палец уже успел слегка онеметь. Но тут он заметил недоуменное выражение на лице Бэкки, опустил руку и, расправив плечи, сказал:

– Так что, дорогая, я не разрушитель, а созидатель. Только созидаю я по-своему…