Я нарисую тебя

– Похотливый самец! – огрызнулась я, вставая, чтобы налить воды в медный тазик и умыться. Зубы нечем было почистить, я оторвала от нижней юбки маленький лоскуток чистой ткани, хоть немного повозив ею по зубам и сплевывая в таз воду. Раньше, насколько я помню, зубы чистили толченым углем, и я с сомнением посмотрела на холодный камин, в котором лежала кучка неубранной золы. Ну, уж нет, что-то не хочется.

В комнату без стука вошла вчерашняя блондинка, держа в руках поднос с дымящейся на нем плошкой с кашей, стаканом молока и куском сыра. В маленьком горшочке был налит густой янтарный мед. Сверху на блондинке была белая блузка, зашнурованная лишь до середины груди, отчего пышная грудь чуть не вываливалась наружу, колыхаясь завораживающе под тонкой тканью. Щеки блондинки играли румянцем, а движения были чувственными и неторопливыми, будто женщина еще находилась под властью удовольствия.

Женщина поставила поднос и виляя бедрами в пышной юбке из темно – синей шерсти, вышла из комнаты, при этом успев пожелав мне доброго утра. – Развратная особа, – проворчала я, усаживаясь за стол. Тут же вспомнила Лайона за таким же столом, но в другой комнате. Есть внезапно расхотелось, но я силой впихнула в себя ложку каши и неожиданно съела все до последней крошки, макая в нее еще горячий хлеб. Каша из какого – то молотого пшена или другой крупы оказалась неожиданно вкусной, и я в первый раз нормально поела после того, как оказалась здесь, в прошлом времени. Запив все молоком и положив в карман кусок сыра, предварительно обернув его чистым платком, я воспользовалась горшком, а после пригладила руками спутавшиеся волосы. «Мне бы какую-нибудь расческу», – с тоской подумала я, пытаясь разобрать спутанные длинные пряди, иначе через пару дней придется выстригать колтуны из волос. Кое-как я заплела косу и подвязала ее найденной на тумбочке узкой лентой, оставленной кем-то. Теперь моя голова должна иметь приличный вид, подумала я, пытаясь рассмотреть свое отражение в зеркале, если его так можно назвать. Мутное, треснутое, совсем не похожее на зеркала в двадцать первом веке. Легче смотреться в железный бак, чем в такое зеркало.

Приведя себя в относительный порядок и подхватив в руки плащ, я начала спускаться по лестнице, пройдя уже знакомый мне коридор. Внизу оказалось достаточно чисто, выскобленные до блеска столы, широкие лавки, несколько бочонков лежащих друг на друге с вставленными в них пробками. В центре зала расположился Лайон, бросив на меня короткий взгляд, и протянул кружку стоявшей возле него блондиночке. Та кинулась налить ему эль, наклоняясь над столом ниже, чем было нужно и вываливая свои прелести. Лайон взглянул, улыбнулся и достал из кармана монетку, бросил ей между грудей, довольно улыбаясь. Рыцари, сидевшие с ним за столом, довольно заулюлюкали, а я, закатив глаза в немом осуждении, вышла из таверны, рассматривая место, где мы оказались.

Какие примитивные люди, просто дикари. Только и знают, что пить, да заваливать женщин, возмущалась я, кутаясь в теплый плащ. Утро было очень холодным, на траве и дощатом заборе серебрился иней, который еще не растаял под лучами солнца. Вокруг копошились какие-то облезлые куры, рыцари выводили из конюшни оседланных лошадей, и тут я заметила крытую повозку. Лицо женщины, которая как раз залезала в нее, показалось мне знакомым, и я подошла к ней поближе, пытаясь привлечь ее внимание.

Женщина нахмурилась, вспомнив меня, и постаралась скрыться внутри повозки, но я нагло залезла следом за ней. Внутри было уютно и чисто, половина была завалена какими-то тюками, а впереди стояли корзины, видимо, с едой и несколько маленьких бочонков. Женщина неохотно отвечала на мои вопросы, но я выяснила, что повозка следует за графом и прибыли они уже поздно ночью, а сейчас выезжают чуть раньше, чтобы не сильно отстать от отряда в пути.

– Возьмите меня с собой, – взмолилась я, со страхом представляя еще день в пути в седле, где моя задница точно превратится в отбивную. Женщина долго отнекивалась. Но за нас все решил кучер, который просто вскочил на козлы и, хлестнув лошадей, тронул повозку. Я упала на сложенные тюки ликуя, чуть не засмеялась довольно, что поеду с комфортом и немного отдохну, валяясь на мягкой рухляди. Через час мое первое впечатление сильно изменилось, я чувствовала каждую кочку и рытвину дороги, трясло нещадно. Конечно, толчки смягчали тюфяки, но кучер старался не сильно отстать и ехал очень быстро, отчего я подпрыгивала и заваливалась в разные стороны, стукаясь о борта повозки.

Через некоторое время я увидела, как в повозку заглянул подъехавший к ней Лаойн и что-то сердито прокричал кучеру. Тот начал оправдываться, но граф махнул рукой и скрылся в облаке пыли. В обед выглянуло солнце, и в повозке стало нечем дышать. От отряда поднимались клубы пыли, которые оседали серым слоем на одежде и забивались в нос. Я растерла его до зуда и постоянно чихала, смотря вокруг слезящимися глазами. Не утерпев, пересела на широкую скамеечку рядом с кучером, и дышать стало легче. Мужичок неприязненно зыркнул на меня, но ничего не сказал.

ГЛАВА 17. Моя женщина

Убранные поля сменились холмами, и мы въехали в большую деревню, почти город. Колеса повозки гулко застучали по булыжной мостовой, я снова вылезла из повозки, пытаясь рассмотреть средневековый город. Дома из дерева стояли так близко, что я нисколько не удивилась тому, что слышала раньше, будто многие города сгорали от пожаров практически полностью.

Повсюду из труб на крышах вился дымок, горели костры на улицах, на которых готовили еду и тут же ее продавали. Пахло жареным мясом и какими-то копченостями, отчего мой желудок заворчал, требуя еду, желательно горячую и сытную. За весь день мы перекусили один раз и то на ходу, так как останавливались только на полчаса, чтобы напоить лошадей и справить естественную нужду. Поели мы в повозке. Сидя рядом с женщиной, я поделилась с ней припрятанным куском сыра, а она дала мне тяжелую бутыль с мутным напитком, по вкусу напоминающим кислое вино.

Проехав весь город перед нами открылось большое поле и за ним замок, чуть больше замка Лайона. На поле раскинулись красочные шатры с гербами. Некоторые были расшиты золотом или разукрашены рисунками из рыцарских турниров.

– Мы попали сюда во время турнирного праздника, – сказала моя попутчица, выглядывая вместе со мной из повозки. – Праздник какой-то.

– Какой праздник? – удивленно спросила я, но та не ответила, только молча пожала плечами. Повозка медленно двигалась по дороге, где сновали люди и всадники, а также толкались другие груженые повозки.

– Как в пробке, – пробормотала я. – Хотя намного интереснее.

– Турнир всегда интересно. Покойный граф часто устраивал рыцарские турниры, его сын должен продолжить, – поддакнула женщина и мы с ней чуть не вылетели вперед, так как повозка резко остановилась. Дорогу нам преградил Лайон на своем коне.

– Залезай ко мне в седло, живо! – приказал он, протягивая мне руку. Я не стала спорить, а проворно перебралась с повозки, чувствуя, как сильные руки подхватили меня и усадили перед собой. Лайон пришпорил коня и направился в замок, выкрикивая на ходу приказы своим людям. Мы миновали подвесной мост, двое ворот и выехали на площадь перед замком, где Лайон спешился и снял меня, поставив на ноги. На крыльце нас уже встречали, рыцарь в полном боевом облачении, держал шлем в руках и улыбался Лайону.

– Приветствую тебя, мой друг, – раскинув руки, обнимая Лайона пророкотал рыцарь.

– Я тоже рад тебя видеть, – улыбался мой граф и я невольно залюбовалась им, улыбка так шла ему.

– Кто это? – окинул меня заинтересованным взглядом друг Лайона.

– Девка моя, – сказал граф и схватил меня за руку, подталкивая к себе, я начала было брыкаться, но ладонь сжала мои пальцы железной хваткой, делая больно.

– Что за… – начала было я, но почувствовала, как Лайон сжал еще жестче.

– Хороша, особенно если ее отмыть, – усмехнулся рыцарь. – Раз она твоя, то веди ее к себе, комната по-прежнему за тобой. Велю принести вам воды и вина.

– Во сколько начало турнира? – спросил Лайон, поднимаясь на крыльцо за рыцарем и таща меня за собой. Я попыталась было упереться, но меня просто сдернули с места.

Мы миновали огромный зал полный рыцарей, которые сидели на лавках и стояли у стен. В зале было шумно, слышался смех и крики, слуги разносили вино в кувшинах, подливая в чаши. В огромном очаге жарилась на вертеле туша кабана и я сглотнула слюну, почуяв аромат мяса. Лайон ненадолго остановился, разговаривая с другими рыцарями за столом, а я воровато оглянувшись схватила с деревянной тарелки кусок мяса и вгрызлась в его сочную мякоть.