Я не ангел

– Пошли давай, дома потанцуешь.

Костолом охотно кивнул – в весёлом расположении духа он готов был согласиться с чем угодно, даже носить юбочку с ошейником из Мира Исполинов.

Напарники отправились дальше и даже прибавили шагу – чистота пола это позволяла. Вскоре гравюры кончились. Опять потянулись монотонные стены. Впрочем, однообразие на этот раз мозолило глаза недолго – впереди показалась стена, издали выглядевшая тупиком.

– Поворачиваем назад? – уточнил Костолом.

– Нет. Давай убедимся вначале, что это действительно тупик.

Через несколько десятков метров стало ясно, что это развилка. Коридор раздваивался и под острыми углами поворачивал назад.

– Куда пойдём?

– Налево! – заявил медведь.

– Почему?

– Я всегда поворачиваю налево.

– Оно и видно, – хмыкнул Жигалов. – Докатился до медвежьего облика.

– То-то и оно, что в тот день я повернул направо.

– Ладно, ты меня убедил.

Напарники выбрали левый коридор.

Коридор вновь изменился. Кирпичные стены сменили стальные метровые плиты, эти же плиты покрывали и пол, делая каждый шаг гулким, как выстрел из пушки. Капитан постучал по стене костяшками пальцев – металлический стук, перетекая в барабанную дробь, покатился по коридору. И вернулся назад, но уже с другим ритмом.

– Там кто-то есть, – заявил Глеб. – Идём.

– Так, может, лучше пойдём в другую сторону?

– Ты что, боишься?

– Я?! – возмутился Вован. – Да никогда! – Таинственный стук повторился. – А впрочем, похоже, что боюсь. Это место странно на меня действует.

– Мне тоже не по себе, – признался Жигалов. – Но идти всё-таки надо. Вдруг там выход?

Медведь уныло вздохнул:

– А может, и новые ловушки, или что похуже.

Они бодро зашагали по коридору. Вернее, они думали, что идут бодро. А со стороны это выглядело как попытка улитки и черепахи побить мировой рекорд по бегу, всё-таки сказывалось нервное напряжение. Тем не менее, источник звука приближался. Да и сам невидимый «барабанщик» стучал теперь, почти не останавливаясь

Вдалеке замаячила неясная фигура. При ближайшем рассмотрении это оказался человек в старой, насквозь проржавевшей кольчуге и глубоко нахлобученном на голову мятом шлеме. Он сидел, прислонившись к стене, и бился черепушкой об стену.

– Что с вами? – спросил Жигалов.

Человек обернулся.

– Ё-моё! – перекрестился Костолом.

На них смотрел труп. Сгнивший, наполовину разложившийся, но ещё вполне дееспособный. Зомби ощерился, показывая остатки былой роскоши – то есть зубов.

– Оп-па! – воскликнул Вован. – Мы, кажется, нашли неприятности на свою голову!

Зомби со скрипом извлёк из ножен такой же ржавый, как и его кольчуга, меч, подтверждающий слова медведя. После чего встал и, пошатываясь на негнущихся ногах, двинулся на капитана. Тот неуклюже отбил клинком первый выпад зомби и отскочил назад, давая простор Костолому.

Вован размахнулся и со всей мощи въехал в челюсть мертвеца. Голова живого трупа завертелась вокруг своей оси.

– Пять… десять… двадцать… – насчитал Глеб.

Наконец черепушка остановилась. Зомби поправил съехавший на бок шлем и снова атаковал. На этот раз Костолома. Тот изящным кувырком (словно и не было в нём свыше ста кило живого веса) отпрыгнул назад. В этот момент сбоку появился Жигалов и обрушил клинок на голову противника. Лезвие звякнуло об шлем и угодило в левое плечо мертвеца. Да так там и застряло, намертво завязнув в полуразложившемся теле.

Труп повернулся к капитану. Яростно работая мечом, что почти невероятно для сгнившего тела, он заставил Глеба отступить.

– Вован! Сделай что-нибудь!

– Сейчас!

Костолом разогнался и пнул зомби в седалище. Мертвец подлетел до потолка, сбряцав об него шлемом, и свалился обратно. Удар не прошёл даром для обоих – из плеч трупа теперь торчали только глаза, покоясь на верхушке шлема, а медведь прыгал на одной лапе, баюкая вторую, отшибленную об кольчугу.

Воспользовавшись тем, что зомби ещё не совсем пришёл в себя, Глеб рванул из его плеча свой меч и вогнал его мертвецу в живот. Живой труп отлетел от удара назад, едва не захватив с собой повторно клинок капитана, и упал на спину. Жигалов бросился вперёд и рубанул противник по запястью, державшему оружие. Следующим ударом он снёс зомби голову, уже успевшую проклюнуться из плеч.

Звякнув шлемом об стену, голова подкатилась к Вовану.

– Спартак – чемпион! – завопил тот, отфутболивая голову вглубь коридора.

Бренча по стальным плитам, импровизированный мяч поскакал вдаль. Неожиданно зомби сорвался с места и помчался за своей деталью.

– Один – ноль в нашу пользу! – подвёл итог встречи медведь.

– Меч брать будешь?

– На фиг он мне? У меня природная сила!

В это мгновение отрубленная кисть бросила меч и прыгнула на Вована, щипая его за ногу.

– Ах ты, скотина! – Он оторвал от себя пакостницу и зашвырнул вслед удирающему зомби. Кисть мягко приземлилась на пальцы и большим гнилым пауком поспешила за хозяином.

– Два – ноль! – гордо заявил Костолом.

– А по-моему, два – один, – усмехнулся Глеб.

– Вечно ты придираешься!

– Пошли отсюда, футболист! Нам всё ещё надо отсюда выбраться.

– Это верно!

Напарники продолжили двигаться в направлении, куда удрапал зомби. Метров через сто им опять встретилась развилка. Только в этот раз выбирать приходилось из трёх направлений.

– Куда теперь? – спросил медведь.

– Налево мы уже ходили. Пойдём прямо.

– Согласен.

Средний коридор заметно уходил вверх. Стало прохладней. На стенах, которые теперь выглядели, как необработанный гранит, появился иней.

– Холодает, – заметил Жигалов.

– Да, – кивнул Вован. – Кондиционеры у них тут никудышные.

– Какие кондиционеры? Мы, похоже, приближаемся к поверхности, а там зима, если ты не забыл.

– Что ты волнуешься? На тебе же костюм-невидимка с подогревом!

– В том-то и дело, что воронка чёрного смерча, давшая тебе речь, испарила наши комбинезоны.

Костолом аж присвистнул:

– А я даже не заметил! Жалко ползунки… Они наверняка кучу бабок стоили.

– Теперь уж поздно горевать – пошагали дальше.

Путь в гранитную неизвестность продолжался. Стены постепенно покрылись толстой коркой льда. Коридор, соответственно сузился и начал петлять. Вован теперь чертыхался на каждом шагу, задевая могучими плечами холодные, промораживающие даже сквозь медвежью шкуру, стены.