Я не ангел

В общем и целом, из выпущенной обоймы заклинаний в разросшийся до пяти метров в высоту смерч не попало ни одного.

Воронка подросла ещё немного и пошла в атаку. Бурдюк в тот момент как раз взлетел на пятьдесят метров и собирался брякнуться вниз. Распахнув свою «пасть», смерч рванул за ним, но промахнулся, потому что не учёл прыгучести жертвы. С душераздирающим воплем карлик врезался в песок на берегу пруда. Клацнув воображаемыми челюстями, смерч спикировал вниз. И лишь попусту наглотался песка, так как маг был уже наверху. Смерч выплюнул песок и снова набрал высоту. А Бурдюк, успев только крикнуть: «Мама!», нырнул в воду.

На этот раз смерч за ним не погнался. Он распахнул пошире пасть-воронку, заняв почти всё пространство над водоёмом, и стал ждать. Однако карлик и на этот раз преподнёс «охотнику» сюрприз – он вынырнул из-под песка в паре метров от воды.

– Во даёт! – восхитился капитан.

– Угу! – подтвердил медведь.

Однако смерч тоже был не дурак (если, конечно, можно применять это слово к неодушевлённому предмету, оживлённому с помощью магии, к тому же не отягощённому мозгами), он резко снизил высоту и подставил свою пасть под падающего мага.

– Пора нам вмешаться! – высказался Жигалов.

Вован кивнул и с огромной скоростью понёсся к Бурдюку. В последний момент капитан умудрился сцапать неудавшегося шпиона за шиворот, и медведь рванул за пределы оазиса. Но не успел – смерч, как заправский вратарь, преградил ему путь, разинув варежку. Костолом метнулся вниз, пытаясь запутать преследователя, однако смерч явно не собирался отпускать свои жертвы и поэтому повторил манёвр Вована, зацепив при этом парочку мамонтов, отчаянно пытавшихся затаиться в полуметровом окопчике, заботливо вырытом карликом.

Гигантская воронка закрутила бедных слонов, словно забыв о летающих жертвах. Костолом попытался прорваться в такую близкую зиму, но получил по спине от пролетающего мимо и дико трубящего от ужаса мамонта и, потеряв равновесие, начал падать вниз. Прямо в предусмотрительно подставленную жаждущую наживы пасть смерча.

Перед тем, как рухнуть в свистопляску песка и ветра, Жигалов успел отбросить в сторону яростно сопротивляющегося карлика. В отместку тот шарахнул в них своей идиотской молнией, которая опять же поразила не Глеба или, в крайнем случае, Костолома, а одного из крутящихся мамонтов.

Зверюга тут же крутиться перестала и приземлилась на мага, отомстив тем самым за своего пострадавшего в снегу собрата.

Но этого ни капитан, ни медведь уже не увидели…

23

Чувство юмора вещь хорошая, но шутить про человека с ломом не советую – юмор против лома по-прежнему не тянет.

Ступив на землю другого Мира, Слава в первую очередь спросил у Ангиса:

– Почему ты не назвал векшам своего полного имени?

– Во-первых, в целях конспирации, во-вторых, мне моя фамилия самому не нравится, а в-третьих, я не хочу быть эгоистом и занимать их камень памяти в одиночку!

Феномен только рассмеялся.

Каменный Мир предстал перед ними беспорядочным и бессистемным нагромождением разнообразных скал всевозможных цветов и размеров. Даже здешнее солнце напоминало кусок камня. Дорог или хотя бы тропинок, удобных для пешеходов, здесь не было. Друзьям приходилось карабкаться на каменные глыбы и лавировать между хаотическими вереницами валунов, чтобы добраться до района точки перехода. Впрочем, точно так же делали и остальные – как гости Мира, так и его жители.

Единственным плюсом этого места по сравнению с Ледяным Миром была относительно тёплая погода – в Каменном Мире стояла ранняя весна: пора, когда настоящее тепло ещё не пришло, но и о прошедшей зиме уже ничего не напоминает. Они даже сняли куртки.

Тут Феномен вспомнил о птичке, всё ещё лежавшей в его кармане. Он осторожно извлёк её на свет. Ледяная корочка, покрывавшая тельце пичуги, уже стаяла. Ковалёв подышал на птичку.

– Она всё ещё у тебя? – удивился бес. – Выброси, её уже не оживишь.

Слава не слушал его и настойчиво согревал птичку своим дыханием. Вот у неё дрогнуло крыло… Или ему показалось? Ковалёв продолжил «реанимационные мероприятия».

Пёстроголовый скептически посмотрел на его действия и сказал:

– Дай-ка я.

Он тщательно перемешал заклинания Ветра и Огня и направил этот горячий поток на птаху. Ладони Феномена, на которых лежала птичка, мгновенно вспотели.

– Ты её не спалишь? – взволнованно спросил он.

– Я профессионал!

Через минуту птичка пошевелилась второй раз. Потом вскочила на лапки и принялась разминать крылья. Бес выключил свой «фен».

Птичка спокойно, не боясь присутствия людей, почистила крылышки и устремилась в небо. Ковалёв проводил её долгим взглядом.

– Теперь-то мы можем идти? – осведомился Пёстроголовый.

Друзья продолжили свой путь, который являлся некой серединой между альпинизмом и экстремальным туризмом.

Ежеминутно чертыхаясь, Слава плёлся за Ангисом, который уже привычно читал лекцию о Каменном Мире:

– Этот Мир единственный в своём роде. – Бес сделал театральную паузу, ожидая вопроса, и Ковалёву пришлось удовлетворить его, спросив:

– И чем же он так уникален?

– Давным-давно один здешний шаман экспериментировал с заклинаниями и умудрился самостоятельно открыть проход в другой Мир. Кажется, это был Мёртвый Мир. В общем, к нему прибыли агенты Магической Организации по Контролю над Отсталыми Мирами (вот мы и вернулись к разговору о МОКОМ). Им пришлось в срочном порядке заносить Каменный Мир в список центральных – то есть, обитаемых – Миров, оборудовать районы для точек перехода, хотя вся их работа состояла в том, чтобы навесить на эти районы, перед этим проверенные на проходимость, специальные маячки, по которым маги и определяют расположение точек.

Ангис сделал паузу, чтобы перевести дух, и продолжил:

– После этого сюда понаехали посольства от остальных Миров. В одночасье этот Мир заполонили туристы и технические новинки. Бедным неандертальцам пришлось самостоятельно их осваивать, чтобы не ударить в грязь лицом перед посетителями – никто не удосужился им помочь.

– Но почему? Ведь это же полный бред так поступать!

– Я с тобой совершенно согласен. Дай шимпанзе ноутбук, она его использует для разбивания кокосов – так вначале и поступали неандертальцы. Им также пришлось перекраивать свои политические устои: высокоразвитые цивилизации навязали им демократию вместо их старшинно-общинного строя. А зачем среди этого каменного лабиринта суперсовременный лимузин длиной в двадцать метров? Его здесь можно поставить только на фары. В итоге, когда тот шаман увидел, что стало с его Миром, он пошёл и повесился на самой высокой скале. Так её тут же превратили в место паломничества. И кто – не коренные жители, а туристы!