Я не ангел

На Костоломе появился спортивный костюм. По иронии судьбы, а может (и это, скорее всего, именно так), и по велению Книги, костюм оказался на пять размеров меньше. В итоге получился этакий первоклашка-переросток, чересчур увлёкшийся культуризмом, в шортиках и безрукавке.

– Слушай дальше, – сказала Книга, – чтобы превратиться в медведя, скажешь: «Ёшкин кот», чтобы вернуть человеческий облик, произнесёшь: «ёлки-палки». Понял?

– Угу, – кивнул Вован, неуютно чувствовавший себя в костюме малолетки.

– Теперь переходим к остальным посетителям, – заявила Книга. – Про капитана я сказать ничего не могу, хотя, нет. Скажу. Камазиста своего вы с Крылиным поймаете.

– Как? – спросил Глеб.

– Если я тебе скажу: как, это будет уже не ваша заслуга, – проворчала Книга. – Идём дальше. Ангис, твоё семейное проклятье снимается очень просто, ты мог бы и сам догадаться.

– Как? – Бес был заинтригован.

– Я проигнорирую этот вопрос, – хмыкнула Книга. – Немного истории: пятьсот лет назад твой предок Навуховглазивнос Пёстрый путешествовал по Мирам. В одной харчевне он чем-то обидел хозяина. Я так понимаю, ушёл, не заплатив. А тот оказался довольно умелым колдуном и проклял весь ваш род. С тех пор у всех первенцев при рождении было сорок пёстрых головок и только одна рогатая (ох, и намучились с вами акушерки!). Любящие папаши брали топорик и – чик! – лишние головы! А надо было всего лишь месяц подождать, и они бы сами поотваливались. А заодно и проклятье бы спало.

– Ты издеваешься?! Младенец бы не выдержал месяца! Спать-то на головах неудобно! К тому же, пришлось бы платить слугам за молчание. А наш род и так на акушерках разорился! Эти стервы всё хотели нас шантажировать! Это у них профессиональное…

Выговорившись, бес замолк. Феномен и капитан слушали и историю, и «исповедь» с открытыми ртами. Вован молча умирал от смеха.

– Всё сказал? – осведомилась Книга. Ангис кивнул. – Проклятье снимать? – Ещё один кивок. – Так, все заткнули уши! И ты, бес, тоже. Рано вам такие песни слушать.

– Матерные, что ли? – спросил Костолом.

– Я кому сказала?! Сейчас в тыкву превращу! В протухшую!

Вован с неохотой заткнул уши.

Книга снова запела. Теперь заклинание напоминало грустную балладу о несчастной любви. Даже не слыша её, у всех четверых защемило сердце от тягучей тоски. Это ощущение невозможно передать словами, как нельзя описать состояние счастья или первой любви. Вокруг Пёстроголового появилось красноватое сияние, которое с каждой секундой становилось всё ярче. Людям и Ангису пришлось зажмурить глаза. Но сияние чувствовалось даже сквозь веки. Впрочем, свечение не было агрессивным. Оно было нежным, как прикосновение возлюбленной, как робкий весенний ветерок, как тихий летний дождик.

Наконец сияние прекратилось. Все открыли глаза. С виду бес не изменился, но улыбался. Широко и открыто. Люди рискнули вынуть пальцы из ушей.

– …Да сколько же можно вам орать: я уже закончила!!! – надрывалась Книга. – Бесятина светится от счастья, но молчит! Людишки словно оглохли!

– Не кричите, мы уже всё слышим, – пробормотал Ковалёв.

– Я те дам, не кричите! – возмутилась Книга. – Нечего из меня старуху делать! Я, само собой, тебя постарше буду, но «выкать» мне не позволю!

– Понял, – кивнул Слава. – Ангис, ты как?

– Я теперь Ангис Пёстрый, – счастливо сообщил тот. – Самый настоящий!

– С ним всё ясно, – проворчала Книга. – Займёмся рыжим.

– А что со мной? – удивился Феномен. – Тоже проклятье?

– Нет, как ты знаешь, на твой счёт пророчество. Кстати, оно перекликается с другим пророчеством, которое уже касается вас всех.

– Как это? – удивился Глеб.

– В нём сказано: «Когда по воле случая встретятся вместе настоящий бес, настоящий человек, настоящий полковник и ненастоящий зверь, падёт царь Адского Мира». Это если коротко, – пояснила Книга. – В оригинале это подлиннее «Войны и Мира» и «Анны Карениной» вместе взятых будет!

– А с чего ты взяла, что это про нас? – удивился Костолом.

– Бес есть, человек есть, – перечислила Книга. – Ты у нас ненастоящий зверь.

– Неувязочка вышла, я-то не полковник, а капитан, – возразил Жигалов. – Сюда бы Нечепоренко.

– Это несущественные мелочи, – фыркнула Книга. – У тебя всё впереди.

Ангис запротестовал:

– Я на убийство Сатанаила не пойду!

– А кто говорит про убийство? – изумилась Книга. – Ути, какие у нас мысли грозные! Я же сказала: когда встретятся, царь падёт! Он, может, прямо сейчас с трона сверзится и шею себе свернёт?

– Ну, встретились мы, – скривился бес, – можно по домам?

– Я тебя не пойму, рогатый! – возмутилась Книга. – Ты что, боишься?

– Да, боюсь! – признался Пёстрый (с этого момента я буду называть его именно так). – Сатанаил очень опасен!

– А я не опасна? – Нарисованные глаза на обложке полыхнули магическим огнём. – Я, между прочим, проклятья не только снимать умею! Враз сделаю Пёстроголовосохатым!!!

– Но ведь Сатанаил сейчас на пике своего могущества! – попытался вразумить её Ангис.

На обложке Книги обозначилась улыбка:

– Так в чём же дело? Мы его с этого пика и столкнём. Там и усилий-то применять не нужно.

Теперь начал возражать Жигалов:

– Мне не кажется правильным вмешиваться в политику отдельно взятого Мира…

– Слушай, капитан, ты хочешь дожить до полковника? Вот и помалкивай! – Книга на секунду замолкла. – О-хо-хо! Что же это получается? Мне приходится практически пинками заставлять вас сделать благое дело!

Бес нахмурился. Слава поддержал друга:

– Сначала убеди нас, что это дело благое.

– И ты туда же! – присвистнула Книга. – Ну, хорошо. Вначале факты, неизвестные капитану и Костолому (да и Феномен не всё знает): между Адским и Безупречным Мирами давно зрел конфликт. Тут на горизонте появился Ковалёв. Яхвин знал о пророчестве и предполагал, что Сатанаил его тоже знает. Он послал отряд Ангелов-Хранителей, чтобы защитить парня. Такая уж у Ангелов натура – защищать всё живое, даже предвестника Апокалипсиса. Глава Ада же не собирался ждать конца света и направил беса втихаря убрать Славу. Этого и добивался Яхвин – лучшего способа собрать вас вместе не смог бы придумать никто.

– Но ведь Сатанаил мог выбрать другого беса для выполнения задания, – вставил Ангис.

– Это исключено. Яхвин завербовал одного из советников Владыки Ада, и тот указал на тебя, как на очень ответственного кадра, – сказала Книга.

– А как быть со мной? – спросил Глеб. – Ведь я случайно взял в руки тот бутылёк.

– Зато потерял его бес не случайно, – хихикнула Книга. – Ему «помог» один из наблюдателей Яхве. Он же и подкинул флакончик Ковалёву, поскольку просчитал, что тот забудет его на работе.