Я не продаюсь

– Тогда что ты тут делаешь? – она обводит улицу рукой.

– А ты что тут делаешь? – бросаю встречный вопрос.

– Это тебя не касается, - отрезает она и складывает руки под грудью. Очень сердитая и очень вымотанная. – Я не твоя собственность и не обязана перед тобой отчитываться, где нахожусь и чем занимаюсь. За каждый свой шаг и движение. Не обязана, слышишь? А вот тебе бы стоило объясниться, каким это образом в девятимиллионном городе ты точно знаешь, где меня искать!

Мне хочется хлопнуть себя по лбу от досады. Что за хрень вышла! Если бы мы встретились в другом месте, это выглядело бы как милая случайность. А в этой дыре… ну по какой такой случайности я мог бы сюда заехать? Да ни по какой, мать его!

– Это задумывалось, как сюрприз, - произношу и опускаюсь перед Томой на корточки.

Потому что она продолжает сидеть на остановке и кидать в меня возмущённые взгляды. Беру её холодные руки в ладони и легонько сжимаю. Наклоняюсь, чтобы согреть своим горячим дыханием. Сегодня дождливо и неожиданно прохладно для июня. И эта погода ещё больше подчёркивает убогость места, в котором мы находимся.

– Просто со-настроил наши телефоны. Очень соскучился, вот и примчался. Это наказуемо? Скучать по тебе, а? Может, расскажешь, что ты здесь делала?

– Может, и расскажу, - отрезает она, - когда-нибудь. Сейчас что-то настроения нет.

Смотрит на меня раздражённо, и я чувствую, что пока к ней с лишними расспросами лучше не лезть. Ладно, сам выясню. Или чуть позже поделится. Плевать. Это же Тома.

– Пошли? – встаю и тяну её за руку.

Томка пытается подхватить рюкзак, но я беру его первым. Тяжёлый.

– Что там у тебя? Золотые слитки? Банк грабанула? Поэтому не хочешь рассказывать? – пытаюсь свести всё к шутке.

– Аха, грабанула. И ты теперь мой сообщник.

– Могла бы сразу взять меня, как прикрытие.

Мы подходим к машине. Я распахиваю перед Томой пассажирскую дверь, и она видит букет на сиденье, потом переводит взгляд на меня и уголки поджатых губ опускаются. Тома берёт розы и наклоняет голову, чтобы уткнуться носом в бутоны. Я знаю, что сладкий запах не может не завораживать. Тома делает несколько глубоких вдохов и теперь смотрит на меня с небольшой улыбкой.

– Красивые.

– Ты красивая. Цветы тебе к лицу, - несу я какую-то ересь, но, кажется, моей девочке она нравится. – Я прощён?

Ладонь сама по себе ложиться ей между лопаток, и я чувствую, как Тома вздрагивает. Затем кивает и садится в машину, пристроив букет на коленях.

Может, до неё доходит, что я действительно не хотел следить за ней. Я не страдаю манией преследования или какой-то повышенной подозрительностью. Понимаю, что такими методами человека рядом с собой не удержишь.

– Будешь прощён, когда удалишь программу слежения с моего телефона.

– Это не программа, - поясняю я, - простое сопряжение. Галочку не снял, когда функциями делился.

– Ничего не понимаю, - устало произносит она.
– Снимай, - Тома протягивает мне телефон.

Я делаю, как она просит, и возвращаю девайс.

– Вот, всё чисто.

Напускаю на себя самый виноватый вид, и Тома усмехается, а потом хватает меня за футболку на груди и тянет к себе. Я упираюсь ладонями в спинку и край сиденья, чтобы не упасть, и наблюдаю, как её губы медленно приближаются к моему рту.

– Отлично, - шепчет она, едва касаясь, - надеюсь, дальше обойдёмся без фокусов, Логинов?

Улыбаюсь, целую её губы почти невесомо, но между нами уже вспыхивают искры.

– М-м-м, поехали ко мне, там я тебе ещё парочку покажу. Заинтриговал?

– Заинтриговал, - подтверждает она и первой впивается в мой рот.

И от меня в этом направлении – никаких возражений.

Мы, вроде, всё прояснили, но неприятное ощущение, которому и название-то дать не удаётся, поселилось внутри. Гоню его от себя, говоря, что всё это ерунда и надо забить. Но если бы это действительно было ерундой, Тома бы, наверное, всё мне рассказала, а так... скрытничает. Почему?

10

Приезжаем домой к Тиму, и я убегаю в ванную. Во-первых, чтобы избежать неловких разговоров, которые могут последовать. Во-вторых, мне надо успокоиться. В-третьих, решить, что делать дальше.

Интересно, как бы Тим поступил, если бы я ему не позвонила? Пока драила стойку, разливала пиво и обслуживала посетителей за столиками, было некогда перезванивать, хотя Тимур к этому моменту уже раза четыре пытался меня набрать. Поэтому, выскочив с работы, первым делом схватилась за телефон, и вот какой сюрприз вышел.

Провал был так близок. А что если это был не провал. А шанс? Всё объяснить. Пусть узнает, что я абсолютно простая девчонка, без претензий и богатой родни. Но я боюсь, потому что прошло совсем немного времени, и я не уверена, что отношение Тима не изменится. Поначалу, вероятно, всё будет, как и прежде, но потом он может отдалиться, потому что я не из его круга. Вот и весь секрет. Ох уж эти социальные пропасти, так не хочется в них падать.

По факту, я уже в ней, в пропасти этой, и только карабкаюсь наверх.

А Тим… Ещё недавно мы просто спали вместе, теперь – встречаемся, и что дальше? Ждать признания в любви, а потом уже рассказывать ему всё… всё про себя?

«Нет, не всё», - внушает внутренний голос.

Есть поступки, которые с течением времени стираются из памяти, прошлое блекнет, меркнет, возможно, даже исчезает совсем. Очень надеюсь, что и у меня так будет. А пока… всё слишком свежо. Прошло чуть больше года, и я всё ещё не могу забыть. Да и как забыть, если напоминанием служит весьма кругленькая сумма на банковской карте, которую я навряд ли когда-то обналичу.

Это грязные деньги. И… если уж начистоту, не мои.

Тянусь к стаканчику за зубной щёткой, и понимаю, что не захватила с собой в ванну новую. Старую выкинула до этого. Приходится возвращаться в гостиную, на диван в которой я бросила рюкзак.

Замираю на пороге, и смотрю на Тима со спины. Он не понимает, что я в дверях. Мой рюкзак шлёпнулся на пол и из раскрытой молнии, которую я забыла застегнуть до конца, вытаскивая вещи, выпала скрученная в рулончик пачка перетянутых резинкой купюр.