Я не продаюсь

Мы в просторном холле с высокими потолками, с них свисают гигантские люстры в виде нитей, на которые нанизаны бусины плафонов. Одна стена – в четыре этажа просто вся из затемнённого стекла, и сквозь неё открывается панорама на вечерний проспект.

Тимур приносит несколько канапе и тарталеток, попутно подзывая официанта, чтобы нам обновили напитки. Я потягиваю белое вино, и Тим пьёт какой-то тоник с соком.

– 0,8 промилле, я помню, - указываю на его бокал.

– Через час уже выветрится, - убеждает он, а потом наклоняется ближе, будто хочет стряхнуть соринку с моего плеча, но в итоге проводит кончиком указательного пальца вдоль позвоночника.

Сначала по обнажённой коже, потом по атласной ткани. Почти до ягодиц.

– Ты тут самая красивая. Готов подтвердить под следствием. Это просто преступление. Ты меня заводишь постоянно. Мне на сцене расшаркиваться через полчаса, а у меня стояк в штанах непрекращающийся. Будет скандал.

Ставлю локоть на столик и приближаю лицо к Тиму. Наши носы почти соприкасаются. Его интимный шёпот меня тоже порядком заводит.

– Аха… международный.

Мы тихонько смеёмся.

Через некоторое время один из организаторов подходит к Тимуру.

– Ну, я оставлю тебя ненадолго. Минут через десять вернусь. Справишься одна?

– Конечно, - уверяю я, - чувствуя, что после бокала вина спокойна, как танк.

– Смотри, как я блесну на сцене, - самоуверенно подмигивает он и удаляется.

А я совсем неэлегантно кладу локоть на стол и потягиваю вино уже из второго бокала. Чёрт, такое вкусное. Дорогое, наверное. Тут еда, прям, как из ресторана высокой кухни. Порции маленькие, конечно, но пальчики облизать охота.

Со сцены вещает какой-то хрен в летах, я даже не вслушиваюсь в то, что он говорит, ищу взглядом Тима, но его уже далеко увели. Сейчас он выполнит свою миссию, и мы уедем. Ни у него, ни у меня нет особо желания здесь задерживаться. Другая на моём месте кайфовала бы, с ума бы сходила, что попала на такое закрытое мероприятие. Но мне всё равно. С большим бы удовольствием я бы сейчас сидела с Тимом дома и смотрела глупую комедию по телеку, объедаясь пиццей или суши. Ну или занималась делами куда более приятными, чем еда и безыскусные домашние развлечения.

А ещё с удовольствием несколько раз послушала б, как он произносит эти три заветных для любой девушки слова.

Я тебя люблю… я тебя люблю…

Они и сами рвутся из меня.

Господи, я с ума по нему схожу, мне хочется кричать об этом на весь мир. Нет, лучше всё-таки шептать Тиму на ушко. Как там говорят? Счастье любит тишину. Заприте нас в комнате наедине, но слишком тихими мы быть всё равно не обещаем.

От этой мысли я улыбаюсь, а потом улыбка делается шире, потому что на сцене кого-то объявляют, видимо, рассказывают о фирме, об её вкладе в общее дело фонда, и к залу выходит Тимур.

Прикусываю нижнюю губу, вся поддаюсь вперед и также внезапно застываю, когда позади меня раздаётся коротко и с издёвкой:

– Ну, привет, Алёна.

12

При первом брошенном взгляде в зал меня ослепляет свет прожекторов, а людское море кажется неоднородной пёстрой массой. Но постепенно мир принимает привычные очертания, и возвращается способность видеть детали.

Это сборище не пойми кого, типа бизнес и аристократической элиты, мне совсем неинтересно, поэтому скольжу взглядом к столику, за которым оставил Тому.

Тома не смотрит в мою сторону. Стоит, развернувшись к какому-то перцу в светлом костюме. Что за типок к ней подвалил? Гашу в себе желание подойти и разобраться. Очень хочется послать все официальные расшаркивания на хрен, всучить чек организаторам и быстрее свинтить в зал.

Но вместо этого я улыбаюсь, киваю, даже говорю что-то.

И мой голос, а затем и взрыв аплодисментов заставляют Тому, наконец, повернуть голову в направлении сцены.

Выражение лица её не разобрать, слишком далеко, но зато видно, как мужик в белом трогает её за локоть, и как она резко отшатывается от него.

Что за нах?

Последняя минута длится целую вечность. Вниз я иду, хотя очень хочется бежать, и за сценой натыкаюсь на человека, которого совсем не ожидаю увидеть.

– Дядь Толь, привет, - жму руку отцовскому безопаснику. – Не предполагал, что встречу вас здесь.

Мужчина качает головой, мол, ну вышло, как вышло.

– Да я не высовываюсь, как видишь, в тени.

Дядя Толя – седой мужчина за пятьдесят, крепкий и надёжный, как скала, по молодости отпахавший в спецназе, всегда был в тени, насколько я помню. Невидимкой следовал за отцом, а потом и за мной до самого совершеннолетия. Только когда мне стукнуло восемнадцать, отец ослабил вожжи, и последние два с половиной года я не нуждаюсь в постоянной охране. За мной, конечно, кто-то приглядывает, но я уже забил и не парюсь по этому поводу. Понимаю, если дядь Толя появился, значит, опять какая-то фигня началась, требующая его присутствия в Лондоне. Короче, ничего хорошего.

– Отец прислал?

– Ну, знаешь, он переживает немного.

Хмыкаю. Переживает он! Громко сказано. Хоть раз бы сказал мне, что переживает, я б может, и поверил, а так о его переживаниях знаю лишь со слов других людей.

– Ладно, я пошёл, там…

– Девушка, - кивает всё замечающий дядя Толя.

Не удивлюсь, если у него на Тому уже целое досье имеется. Сам собрал или по указке отца, или с дальним прицелом заранее начал материалы рыть.

Выхожу в зал и размашистым шагом держу курс в направлении нашего столика. Тома опять повернулась к незнакомому мужику, они, вроде как, говорят, но она будто чувствует мой прожигающий взгляд. Потому что оборачивается, и на лице её происходит странная смена эмоций. Радость вперемешку с паникой.

– Привет, какие-то проблемы?

Стараюсь говорить ровным тоном, хотя очень хочется схватить мужика за пижонский галстук и встряхнуть, как следует, за то, что липнет к моей девушке. Да ещё так настойчиво.

Рука по-хозяйски ложится Томе на талию, и она всем телом прижимается к моему боку.

– Всё нормально, мы просто… поболтали, да? – отвечает мужик, но смотрит не на меня, а на Тому. – Кажется, мы уже встречались, да?

И это бесит меня ещё сильнее.

Мужик, кстати, не такой уж мужик. Ему под тридцать, и он русский. Высокий, светлые волосы, морда смазливая. Тоже спонсор какой-нибудь? Случайных гостей тут не бывает.

– Вы обознались, - внезапно подаёт голос Тома.

– Ну, наверное, так и есть, - кивает придурок в костюме, затем, наконец, смотрит на меня: внимательно, нет, даже пристально. – Прошу меня извинить, - хотя по голосу совсем и не скажешь, что он извиняется.

Прежде чем уйти, окидывает Тому внимательным взглядом и усмехается. Затем смотрит на меня и усмехается ещё сильнее. В этот момент мне очень хочется съездить по его морде, но скандал и лишнее внимание нам совсем ни к чему. Тут прессы до фига. Представляю, как быстро всё попало бы в сеть. Однако понимаю, если бы тип начал наглеть, огрёб бы без всяких условий. Так что из-за взглядов я психовать прилюдно не стану, хотя надеюсь, в моём ответном он прочитал, что к Томе подкатывать и вообще приближаться не стоит.

Тамара расслабляется, когда он, наконец, удаляется. Дрожащей рукой тянется к бокалу и отхлёбывает вина.

– Воу… полегче, - шучу я, чтобы снять напряжение.

Забираю бокал, который она опустошила одним глотком почти на половину, и ставлю обратно на столик. Понимаю, ситуация не из приятных.

– Прости, он был очень… навязчив.

– Ты его точно первый раз видишь? Может, сталкивались где?

– Точно, Тим… не сталкивались.

Она переводит дыхание и меняет тему, что-то лопочет о моём выступлении.