Я (не) ведьма

— Совершенно верно! — поддержал меня король, грозно поглядывая на сэра Раскела. — Чед будет в ярости, можешь мне поверить. Так что в моем присутствии не смейте докучать госпоже!

— Попросите их не дышать мне в затылок, ваше величество, — произнесла я жалобно. — Их жеребцы пугают мою бедную лошадку, — и я погладила Бальди по холке.

— Езжайте на расстоянии двадцати шагов от нас, — тут же приказал король.

— Но, сир!.. — воскликнул сэр Раскел, а Рэндел и Эрик встревожено переглянулись.

— Даже не обсуждается! — король был непреклонен.

— Вы смеете оспаривать приказы моего брата? — вмешался сэр Гаральд. — Не назову это смелостью, господа. Скорее — глупостью, если не мятежом…

— Скорее, это вы совершаете глупость, — проворчал сэр Раскел, но не стал больше спорить с королем и его братом. Он махнул рукой, и баллиштейнцы придержали коней, чтобы ехать на указанном расстоянии.

— Вы довольны? — галантно осведомился у меня король.

— Вполне, — ответила я, посылая ему самую нежную улыбку, которую смогла изобразить.

Я и в самом деле была довольна. Словно выбралась из клетки, разом освободившись от тюремщиков. Зато короля мучили угрызения совести. Я поняла это, потому что он приуныл, перестал сыпать комплиментами и то и дело оглядывался на рыцарей, который угрюмо следовали на расстоянии двадцати шагов.

— Вас слушаются с первого слова, — поспешила я притишить совесть лестью. — Это качество истинных королей — внушать покорность даже непокорным.

— Да, они верны своему королю, — усмехнулся Альфред. Но, признаться…

— И они обязаны подчиняться вам, — перебила я его. — Если ваши слуги, которых вы великодушно возвели в ранг друзей, не станут вас слушаться, то чего требовать от других?

— Вы правы, — согласился король с некоторым сомнением.

— Вы и так оказали им слишком много милостей, — продолжала я подливать яду. — Они должны быть благодарны. Вот, к примеру, сэр Эдейл… Отделался за убийство благородной девицы всего лишь семью годами в монастыре

— и только благодаря вашей доброте…

Я заметила, как по лицу короля пробежала тень. Наверное, это были не самые приятные для него воспоминания.

— Говорят, он убил девушку за то, что предпочла ему другого, — я чувствовала, что не могу остановиться, осуждая сэра Эдейла, — и я от души ей сочувствую и молюсь о ее душе. Потому что будь я на ее месте, поступила бы точно так же.

Король промычал что-то невнятное и бросил на меня взгляд искоса.

— Конечно, он спас ваше величество — от стрелы, мне рассказывали, и поэтому вы так ему благодарны. Согласна, что сэр Эдейл всегда протягивает руку своим друзьям в несчастье, и вы заслуженно дали ему это прозванье, когда он заслонил вас…

— Иногда мне кажется, что я сглазил его этим прозваньем, — признался вдруг король несколько смущенно. — Беднягу и так жизнь не особенно баловала, а после того сражения старине Рэнделу и вовсе перестало везти. Тот же случай с Летицией… Рэндел был так влюблен…

Я жадно подалась вперед — не смогла себя пересилить, так мне хотелось разузнать больше об этой истории, но в это время охотники затрубили в рога и пара молодых оленей промелькнули перед нами, подобно теням — стремительно и бесшумно.

Мои галантные кавалеры тут же позабыли обо мне и помчали коней следом за добычей, вскидывая арбалеты и выкрикивая очередность выстрелов. Бальди, напуганная внезапным шумом, резко повернула вправо и взяла хорошим галопом, не разбирая дороги — по перелеску, где не было даже тропинки. Я пыталась остановить лошадь, но она как обезумела.

— За ней! За ней! — бешено орал где-то позади сэр Раскел. — Миледи! Миледи! Да стой ты, стой!!

Только как я ни пыталась, не могла остановить Бальди. Я натягивала поводья изо всех сил, но лошадь мчалась, не разбирая дороги, подныривая под толстые ветки, словно за нами мчалась толпа демонов.

В конце концов, я просто распласталась по лошадиной шее, чтобы не врезаться лбом в какой-нибудь толстый сук, повисший слишком низко на нашем пути. Сделать это, сидя в дамском седле, было очень непросто, и я с ужасом думала, что сейчас меня вышибет вон, и я благополучно сломаю себе шею, слетев на землю.

Крики рыцарей затихли, и даже лесное эхо не доносило до меня человеческих голосов. Бальди летела стрелой, и мне оставалось лишь молиться.

Еще несколько минут бешеной скачки, и лошадь остановилась, как вкопанная. Я не поверила своей удаче и тут же спрыгнула, отбежав подальше — на тот случай, если лошадь взбесилась и взбрыкнет. Но Бальди стояла неподвижно — испуганно дрожа, вся в мыле, и косилась на меня так жалобно, что я осмелела и подошла, погладив лошадь по морде.

— Ну что ты устроила? — ласково поругала я кобылку. — Чего ты испугалась, глупая? Все хорошо, все хорошо…

Я отвела лошадь к кустам орешника и привязала, а сама огляделась, пытаясь понять, с какой стороны мы примчались, и что делать теперь — ждать или попробовать вернуться.

Прямо передо мной открывался великолепный вид с лесистой горы, обрывавшейся круто и внезапно, и я опять взялась пламенно молиться, потому что если бы Бальди не остановилась, мы уже летели бы с обрыва.

Солнце вдруг скрылось, прячась в тучу — сизую, тяжелую, и великолепный вид стал зловещим.

Я с трепетом посмотрела вниз, подойдя к краю обрыва крохотными шажочками и вытягивая шею. Далеко внизу текла река — бурная, порожистая. Сверху не было слышно шума течения, но казалось, что река кипит — огромные валуны были все в пене.

Как же высоко!..

Сильный удар в спину едва не отправил меня под откос. Закричав от страха, я в последний момент успела схватиться за тощие кустики повилики, торчавшие на берегу. Я свесилась над обрывом по пояс и удержалась только чудом, а удары посыпались на меня один за другим. Прикрывая голову руками, я вопила не переставая, пытаясь отползти подальше от обрыва.

Кто-то злобный и жестокий драл меня за волосы, пытался расцарапать лицо, добираясь до глаз. Как из далекой дали до меня долетело дикое ржание моей лошади, а потом треск сучьев и топот копыт.

Я наугад махнула рукой, пытаясь оттолкнуть нападавшего, и в тот же миг все прекратилось. Я на четвереньках отбежала от обрыва и только тогда осмелилась посмотреть вокруг, прикрывая лицо растопыренными пальцами.

Никого.

Опираясь ладонями о землю, я встала. Колени подгибались, и меня саму трясло, как в лихорадке. Никого. Солнце опять заливало все вокруг, и я прищурилась против света, ожидая нового нападения.