Я (не) ведьма

— Мило, — пробормотала я, откладывая яблоко, которое хотела надкусить, потому что у меня пропало всякое желание есть.

— Это произошло в этих местах, — продолжал сэр Лаэрд очень охотно и с удовольствием. — Поэтому и деревня называется Злобные Собаки. Раньше возле этого дуба приносили жертвы, чтобы дух Невесты не портил скот и людей. А теперь вот остался праздник яблок. Милорд Чедфлер всегда соблюдал его.

Леди Манила снова засмеялась, и даже лорд Нобар улыбнулся, а Эрик сказал с досадой:

— Разумеется, это глупое вилланское поверье. Незачем повторять его и пугать дам.

— Ну что вы, сэр Годвинсон, — подала голос леди Манила. — Эти страшные сказки такие забавные… А миледи Кирии будет интересно узнать все, что касается ее земель. Ведь это теперь ваши земли, верно?

— Верно, — ответила я сладко. — И верно, что страшными сказками меня не напугаешь.

— О, мы уже убедились в вашем бесстрашии, — учтиво произнес лорд Нобар. — Когда наблюдали вашу переправу. Вы боролись с рекой с таким присутствием духа…

Сестра дернула его за рукав, намекая, что он слишком увлекся, и уже без насмешки сказала:

— И мы наблюдали вашу щедрость, миледи. Подарить золотое кольцо вилланке — это неслыханная щедрость.

— Она подарила мне больше, — сказала я просто. — По ее достатку, это она сделала мне королевский подарок.

Леди Манила не пожелала продолжать разговор или просто не нашлась с ответом. Волынки опять начали свою протяжную песню, глухо зарокотали бубны, и вилланы возобновили прерванный танец.

Сэр Раскел выждал момент, когда на нас глазели поменьше, и тихо сказал мне:

— Вообще-то, это обручальное кольцо — подарок вашего мужа, миледи.

— Уверена, что милорд даже не заметит его пропажу, когда появится, — ответила я, глядя на танцующих. — Если появится.

— Вы в этом сомневаетесь? — угрюмо спросил сэр Раскел.

— Вы прячете его так хорошо, — теперь я посмотрела ему в глаза, — что я начинаю сомневаться в его существовании. Где та, ради которой мы сюда приехали? Или вы опять ведете игру за моей спиной?

— Никогда, — произнес он, тоже посмотрев мне прямо в глаза. — И если честно, я не знаю, как произойдет наша встреча. Нобар явно не яблоки есть сюда приехал. Он пытается нам помешать. Разве вы не видите, что он следит за нами?

— И что вы предлагаете? — делано ужаснулась я. — Сидеть, смирно сложив руки? Вы должны были предвидеть и это.

— Его надо отвлечь, — угрюмо сказал сэр Раскел, и если я что-либо понимала, он предпочел бы еще раз бросить меня в реку, чтобы занять внимание колдуна. — Но я еще не придумал — как.

— Тогда думайте, — посоветовала я ему и махнула рукой, подзывая старосту.

— Что угодно, миледи? — он тут же подскочил к нашему столу.

— Мне угодно танцевать, — сказала я с улыбкой. — Ваши музыканты умеют играть яичный танец?

Лицо метра Джеронима вытянулось, а сэр Лаэрд, как раз пригубивший пива, поперхнулся по-настоящему. Сэр Раскел принял особо кислый вид, но не стал мешать мне безумствовать.

«Яичный танец» или «яичная пляска» никогда не были образчиком хорошего вкуса. Танец простолюдинов, жонглеров на ярмарочной площади. Церковь не запрещала его, но сдержанно осуждала. Наш епископ не раз на праздничной проповеди напоминал, что только грешники, позабывшие небеса ради мира, предаются этому

«разнузданному обряду».

Что касается меня, я не видела ничего разнузданного или неприличного. Кроме того, что исполнять яичный танец легче всего было босиком. Но на мне были надеты чулки, так что в любом случае приличия будут соблюдены.

— Э-э… миледи, верно ли я вас понял… — заблеял староста.

— Не знаю — верно или нет, — прервала я его. — Просто скажите: они сыграют? Я хочу танцевать.

— Конечно, — тут же ответил староста.

— Вот и замечательно, — я поднялась из кресла и сбросила туфли. — Принесите чашку и яйцо! Я улыбнулась сэру Раскелу и произнесла тихо, с напускной таинственностью:

— Спорим, что сейчас я отвлеку всех, кроме слепых? А вы как раз успеете провернуть свое темное дельце, — и пока он не вздумал заспорить, я вышла в середину танцевального круга, наслаждаясь всеобщим замешательством.

Что касается Нобара и его сестры — они не отрывали от меня взглядов, а леди Манила даже отставила кружку с яблоневым сидром и подалась вперед, чтобы лучше все разглядеть.

Музыканты, пошептавшись, заиграли задорную мелодию, а староста прочертил палкой круг на утоптанной земле и поставил в середину деревянную миску, в которой лежало яйцо.

— Благодарю, — я шутливо поклонилась зрителям, подоткнула подол юбки, как делали деревенские плясуньи, и уперла кулаки в бока.

Смысл яичной пляски — показать свою ловкость. Танцор должен сначала выкатить яйцо из миски, не разбив его, а потом накрыть яйцо миской — и это не прекращая движения, без помощи рук.

Внимание всех было приковано ко мне, и я, подмигнув Эрику, который сразу же покраснел, прошла кругом вприскочку, поворачиваясь то одним боком, то другим.

Это было гораздо легче, чем станцевать вольту! В этом танце я чувствовала себя, как рыба в воде. Хотя сравнение после недавнего купания было не слишком.

Коснувшись края тарелки, я ловко выкатила яйцо на землю и тут же придержала его, чтобы не укатилось далеко. Потом сделала еще один круг и, легко подталкивая тарелку то одной ногой то другой, положила ее вровень с яйцом и опять ударила по краю. Тарелка встала на ребро и накрыла яйцо точно серединой донышка.

Вилланы дружно захлопали в ладоши, но переглядывались смущенно.

— Добавьте яиц! — велела я. — С одним — это детская забава!

Староста подбежал, держа в ладонях еще два яйца, чтобы положить их справа и слева от тарелки, но тут в круг вышел еще один танцор.

Сэр Рэндел Эдейл собственной персоной.

— Добавь еще десяток, — приказал он старосте, не сводя с меня глаз, и сбросил сапоги, оставшись, как и я, в чулках.

— Вы решили тоже поразмяться? — спросила я, приближаясь к нему в танце, пока староста и его помощник выкладывали на песок десяток сырых яиц — в две линии, на расстоянии шага друг от друга.

— Немного замерз, пока плавал, — ответил Рэндел, вставая мне в пару, — а вам ведь известно, что ничто не греет лучше, чем быстрая скачка.