Я объявляю войну

Андрей осторожно усадил Наталью на стул и повернулся к Сорокину. Крот затаил дыхание. Наталья была в каком-нибудь метре от двери. Он рванул дверь, прыгнул в комнату и, схватив Наташу за волосы, приставил к её виску пистолет.

– Не двигаться! Я прострелю ей черепок!

Андрей развернулся и встретился с безумным взглядом черных глаз Крота. Этот может, подумал он и опустил руку с пистолетом.

– Брось пушку!
– крикнул Крот.

Андрей швырнул пистолет на топчан.

– Куда! Ко мне брось, придурок.

– Ты же не сказал, куда бросать, - спокойно сказал Андрей.

– Отпусти её, иначе мы не договоримся.

– Договоримся.

Сорокин схватил бумагу, сунул её в карман и с необыкновенным для его грузной комплекции проворством бросился к топчану. Через мгновенье пистолет Андрея был у него в руках.

– А вот теперь поговорим по-настоящему, - он осклабился.

– Отпусти её. Мы же у вас в руках, что ещё надо?
– рассудительно сказал Андрей и опустился на стул. Крот отпустил Наташу, однако пистолет держал в полуметре у её головы.

– Сколько вас?
– спросил Сорокин.

– Двое в БэТээРе и трое за воротами, на машине.

– Я пройду с ней к БэТээРу и пусть она передаст, чтобы он отъехал от гаража.

– Они не послушаются, - возразил Андрей.

– От тебя передаст, - бросил Крот.

– Я не самый старший. У БэТээРа свой маневр.

– Какой ещё маневр?
– не поверил Сорокин.

– Они не покинут боевую машину. Если я не появлюсь лично, - Андрей посмотрел на часы, - через 10 минут, значит, я захвачен. Они откроют огонь по коттеджу.

– Тогда я пристрелю вас обоих, - Сорокин потряс пистолетом.

– Там полный боекомплект, они разнесут твою пещеру в клочья. Они это умеют. И вас здесь тоже накроют. И плакали тогда ваши баксы. Придется договариваться, - Андрей снова посмотрел на часы. Он тянул время, в действительности, если через пять минут они с Наташей не появятся, Стас должен был приступать к следующему шагу.

Сорокин и Крот переглянулись. В узких глазах Сорокина мелькнула растерянность.

– Их же за это... Под статью.

– Не смеши... Еще и благодарность объявят. За освобождение заложницы. И вообще сейчас не поймешь, кто кого захватил, вы нас или мы вас, продолжал Андрей.

– Кто это - мы?
– бросил Крот.

– Долго объяснять... Некогда.

Стас вел наблюдение через верхний люк, поглядывая и на связанного охранника. Мотор тарахтел едва слышно.

– Сними тряпку с головы, жарко, - попросил охранник.

– Терпи.

– Вы кто же будете? ОМОН, что ли?
– спросил охранник.

– ОМОН, ОМОН, кто же еще.

– А чего ж веревкой вяжете? У ОМОНа - наручники.

– Шпаны развелось много, наручников не хватает. Веревка - и та кончается, - Стас посмотрел на часы. Андрей не появлялся.

– А бронежилеты?

– Зачем? Вы ж стрелять ни хрена не умеете, - сказал Стас.

– Да у меня грамота за стрельбу от командира полка, - обиделся охранник.

– Не у меня ты служил, я б тебе показал грамоту. С гауптвахты бы не вылезал, - Стас опустился и закрыл люк.

– Где у них в гараже пристройка?
– спросил Стас.

– Сзади. Она тоже без окон.

Стас посмотрел на часы: оставалась минута. Наверняка Андрей влип. Ведь говорил, не бери женский батальон, елки-палки, Стас вздохнул и нащупал ногой сцепление.

– Держись, бандюга, начинаю аттракцион...

– Веселый ты мужик...

– Кто смеется, тому не страшно, запомни парень, - Стас плавно отпустил сцепление, и тяжелая машина двинулась вдоль гаража.

Разговор с Сорокиным зашел в тупик.

– Я позвоню шефу, - он поднялся и, опустив пистолет, прошел к телефону. Крот сидел на стуле, переводя ствол с Андрея на Наташу и обратно.

Внезапно снаружи взревел мотор, стена, у которой стояла тумба с телефоном, рухнула, клубы пыли хлынули в комнату. В зияющем проломе темнел бронированный нос БТРа, из широко расставленных фар в комнату бил свет. Андрей бросился на Крота и выкрутил руку с пистолетом. Противник был жилист, мускулист, извернувшись, он освободился от захвата и вцепился Андрею в горло. Пистолет отлетел в сторону.

Наташа вскочила, она видела как БТР, проломив стену, медленно уползает обратно. Сорокин, заваленный обломками кирпича, пытался подняться на ноги. Наташа бросилась вперед, подхватила пистолет и, развернувшись, почти в упор выстрелила в левый бок Крота. Грохот выстрела оглушил её, она отшвырнула пистолет в сторону и шагнула к Андрею. Он освободился из цепких, как клещи, пальцев противника и встряхнул головой.

Шею саднило. Наклонился к Кроту, из его простреленной груди пульсируя сочилась кровь, безжизненные глаза смотрели вверх, в потолок.

Стас переключил передачу и снова двинулся к стене. Сорокин наконец выбрался из-под камней и бросился в пролом. Стас увидел, как в свете фар мелькнула чья-то фигура и исчезла под колесами БТРа. Он услышал страшный, отчаянный крик и включил задний ход. В проломе появились Андрей и Наташа.

Андрей наклонился над распростертым Сорокиным и перевернул его на спину. Лицо его было залито кровью, он не дышал. Андрей извлек из кармана его брюк сложенный вчетверо лист бумаги и сунул в себе за пазуху.

Стас спрыгнул на землю и тронул Андрея за руку.

– Что дальше?

– Вытащи мне охранника, я с ним поговорю, и помоги забраться Наташе.

– Я обыскал его, вот водительские права, - Стас протянул Андрею тонкую книжицу.

Через минуту охранник со связанными руками и светлым мешком на голове молча топтался перед ним.

– Фамилия, имя, отчество, быстро, - приказал Андрей.

– Вадим. Вадим Михайлович Лескин.

Андрей открыл водительское удостоверение, проверил, все правильно.

– Ты нас подвел, Вадим Михайлович. Почему не сказал, что в гараже двое?

– Я... я не знал, клянусь. И сейчас не знаю...

– Чернявый такой. Рожа злая.

– Это Крот, Ленька Крот, но я не знал, клянусь. А что с ним?

– Погиб, его застрелил Сорокин. Случайно. Хотел в меня, а попал в него. И сам погиб, вон у стены, видишь. Бросился под БэТээР. Так и доложишь своим, понял? Скажешь, ты был связан, но слышал мой с водителем разговор. Нас было шестеро, это ты тоже понял из разговора. Глаза у тебя были завязаны.