Я обязательно спасу Тот
Шрифт:
Мел молчит, бережно перебирая волосы парня, и, зажмурившись, целует его в лоб.
– Прости.
– За что?
– За то, что так быстро ухожу.
Девушка улыбается, глядя на Тео, как на маленького ребенка.
– Но ведь сейчас ты здесь.
***
Ночью Мел, ничего не говоря, заходит ко мне в комнату и с оглушенным видом падает на кровать.
– Он ушел.
– говорит она.
Глава 18. Мудак
Тео всегда
Людей, которые были бы ловчее и хитрее Трикстера, в Доме не водилось с незапамятных времен. Практически все они были хоть немного, но слабее его морально и физически, могли сдаться, когда казалось, что выхода нет, и "ломались" чаще, чем парень делал новые татуировки, покрывающие практически всё его тело. Аларику он казался лучшим из лучших - один из его любимцев, гордость Дома. Но на самом деле никто не знал, какой хаос творится в душе Теодора Огдена.
Нельзя сказать, что Тео является настолько милым и веселым парнем, каким все привыкли его считать. Его не изменила любовь окружающих и их доверие, ведь вся эта ненужная хуйня никак не поколебала его внутренний мир, полный какой-то тупой, обреченной боли, и настоящей темноты, скрытой от всех миролюбивой улыбкой и глухим пофигизмом.
***
Он замирает на мгновение, вливается в настоящее время, выходя из кокона мыслей, и действительно красивые, горящие глаза медленно, но верно темнеют. Тонкие губы размыкаются, обнажая острые белые зубы - секунду парень скалится, будто норовивший напасть пёс, и перед глазами начинает всё знакомо плыть.
Нет, пожалуйста, только не сейчас! Ты же убьешь его, если разойдешься!
Мел отстраняется от Джона и выдыхает дым в сторону. Много дыма. Взятого из его рта.
Вонючего рта, который ты разорвешь...
Нет, нет, Тео, не думай. Они просто курят травку. Невинное развлечение, чего ты?
Тео приподнимает подбородок, напускает на себя абсолютно равнодушный вид, запускает руки в карманы и делает шаг вперед. Мел, услышав шаги, озирается. Что-то в её лице стремительно меняется, когда она осмысливает то, как всё выглядело, и сразу становится понятно, что ей стыдно.
– Что вы здесь делаете?
– интересуется он, мгновенно расплываясь в знакомой всем, доброй улыбке. Все оживают, но брюнет этого не замечает, глядя только на Мел. Она подворачивает рукава свободной черной толстовки и скрещивает свои костлявые руки на груди.
– Празднуем!
– с хмельной ухмылкой говорит Майкл.
– Кайла беременна, представляешь!
– Знаю.
– говорит парень, подходя к другу и хлопая его по плечу.
– Конечно знаю, я же с ней об этом разговаривал! Парни! Хей, а что о папаше известно?
Пьяная в сопли Бьянка затягивается кальяном, сонно прикрывает веки и выдает, хрипло хохотнув:
– Он явно её выебал!
Комната погружается в громогласный смех. Тео смеется со своими, хотя шуточка Бьянки кажется ему необычайно плоской.
– Или она выебала его, почему нет?
– говорит кто-то. Тео едва заметно кивает и опускается в глубокое кресло с разорванной на подлокотнике тканью.
Из динамиков льется громкая музыка, половина присутствующих,
среди которых различаются не только постоянные члены Дома, но и те, кто бывает здесь куда реже, танцуют, тиская друг друга в сладком дыму и полумраке, кто-то продолжает пить, не обращая внимания ни на что вокруг, кроме бутылки, и только один человек занят ничем.В руки Тео падает гитара, музыка смолкает.
– Сыграй ту, где ту-ду-ду, ту-ду-ду-ду, а потом еще с барабанами.
– бессвязно лепечет Ева, упираясь локтем о спинка его кресла. Тео кивает, не особо заморачиваясь о том, что от него хотят, и начинает играть первое, что приходит на ум.
– Да, она!
– хохочет девушка. Она чуть не падает, но её поддерживают заботливые руки Джона. Заботливые и вездесущие.
Вездесующие, скорее.
Оторвать бы ему эти гребанные руки.
Тео никогда не считал себя очередным ревнивым придурком, коими становились все влюбленные парни. Да и к кому ревновать? Девушки, с которыми он проводил веселые бессонные ночи, не являлись для него чем-то важным. Даже не игрушками. Они - просто секс. Ничего. Тепло тел и удовлетворение потребностей.
Почему сейчас всё так сложно?
Он поднимает взгляд, не прекращая игры, и такой блеклый инструмент, как гитара, внезапно становится самым уютным и многогранным на свете. И звуки её становятся громче, вызывающей, надрывней.
Но затем даже игра становится тише и осторожней, боясь спугнуть брошенную ненароком хриплую ноту. Мел щелкает пальцами в такт звучанию гитары, прикрыв веки, и когда все начинают подначивать её, чтобы она пела громче, девушка сдается.
– Мы чересчур увеличили дозу,
Вспомнили все, что хотели забыть
Или на рельсы легли слишком поздно, - напевает Мел.
– Бог просто устал нас любить, - практически шепотом отзывается Тео, не прекращая игры.
– Бог просто устал...
***
Они разговаривают о прошлом, о своих жизнях до "Дома", о политике, о войне, о музыке, о родителях и друзьях, о кино и литературе. Обо всём, что окружало их раньше и окружает сейчас. Мел почти засыпает на плече Тео, но он начинает её щекотать, прекрасно зная, что девушка суровая только с виду, а на самом деле удивительно чувствительная.
Тео, озираясь по сторонам, подсаживается к сидящей в одиночестве девушке и беспардонно закидывает руку ей за плечо.
– Привет.
– говорит он, почесывая нос свободной рукой. Затем он поводит рукой в воздухе, описывая круг, и достает из-за пояса джинсов большой розовый леденец.
– Хочешь поиграть?
– Не люблю игры.
– говорит девушка и одним резким движением выхватывает леденец из рук Теодора.
– А за это спасибо.
Тео заливисто хохочет, запустив пятерню в свои отросшие черные патлы.
– Очень зря.
– со смешком пожимает плечами брюнет.
– Расскажи, как ты сюда попал, ангел? Что-то не похожа ты на шлюху или барыгу.
– Типично мыслишь, парень.
Мел разрывает прочную прозрачную фольгу, которая покрывает розовую карамель и сует леденец в рот.
– Значит, по-твоему я не могу быть барыгой?
– девушка моментально кривится и вручает леденец Тео.
– Невкусный.