Я посажу тебя в клетку
Шрифт:
Он пришел! Он нашел! Теперь он на мне женится, и я хрен дам ему развод.
Глава 17. Одна единственная
Я ругался с Обуховым до последнего.
– Нахрен нам карета?
– У меня единственная дочь замуж выходит! Карета будет!
Я закатил глаза, а будущий тесть продолжал:
– Эх, жаль всё так спешно, Царицыно снять не успеем. Узнавал, там всё забронировано, даже через своих не получилось сдвинуть график. Значит, ЗАГС на Кутузовском будут.
Я обреченно кивнул. Предполагал, что мы с Юлькой
– Тут и тут движение перекроют, я позвоню.
– Зачем?
– Дык карета, лошади, все дела. Как ты мою принцессу в пробке представляешь?
– Никак.
– Вот и я о том. Пусть в другом месте в пробке стоят, а она на карете, с четверкой запряженных лошадей… Так, фотографы и видеосъемка с меня.
Я в очередной раз кивнул, пока Обухов не начал перечислять, что предстоит сделать мне. Тут пришлось записывать, чтобы не забыть.
– Ресторан берем у Заславского…
Я скривился.
– Зачем? Там тоже бронь на полгода вперед, даже столик на вечер выбивать с боем приходиться. Давай в клубе. Снимем этаж…
Тесть нахмурился.
– Ну хорошо, можем снять весь клуб. Сколько с вашей стороны приглашенных?
– Вечер у Заславского, - закрыл обсуждение Обухов. – Мировая звезда кулинарии. Мишлен, все дела. Только там. А то Юльку засмеют потом.
– Ну пусть, - махнул я. – Заславский, так Заславский.
– Вот и договорись. У тебя самого то кто?
– Только семья, маму привезу, Олега с семьей приглашу.
– Человек десять?
– Примерно.
– Ага, ну и с моей стороны двадцать. Значит всего на тридцать человек.
Тут я усмехнулся.
– Не очень скромно для принцессы?
– В узком кругу, - серьезно отрезал тесть. – Потом забубеним фото на первую страницу в эксклюзиве. Если Юльку не напечатают на этих их глянцах – она с меня с живого не слезет.
А может без глянца? Я вдруг подумал, что по-хорошему, надо было поговорить с козой в части афиширования свадьбы. Все же, когда мы разойдемся, по ней это ударит сильнее. Вторую свадьбу точно будут сравнивать с нашей. Зачем ей это?
– Юлька наоборот хотела поскромнее свадьбу. Не на публику, - решил я подрезать крылья папаше.
– Юлька? Поскромнее? Мы о моей дочери сейчас говорим?
Я понял, что все же придется беседовать с ней. Но до самой свадьбы так и не получилось. Не смог я завести разговор о будущем разводе, когда она с таким воодушевлением носилась по городу в поисках платья для себя и девочек, ювелирки, открыточек…
Да пусть в конце концов оторвется и сыграет свадьбу как хочется. И пусть наша свадьба будет лучшая, чтобы с другим у нее хер такое вышло. Да, пусть сравнивают потом в глянцах наши свадьбы и с завистью вспоминают нашу с Юлькой.
В общем, я набрал Обухова и дал добро на все излишества. Утвердив эстрадных звезд и порядок их выступления, одобрив ведущих и прочие развлекательные номера. Судя по списку, одного вечера для всей этой программы будет мало.
А еще, глядя на невесту и невольно поддаваясь общей предпраздничной нервозности,
я заражался торжественностью события. Меня невольно подводило к тому, что я делаю важный шаг в своей жизни. Наблюдал за девчонками и не мог уже отделить их друг от друга и от себя.Когда это произошло, что Юлька стала частью нас? Частью меня?
Ночью, перед свадьбой, я долго не мог заснуть, скучая по ее горячему телу рядом. Хотелось бы обнять, прижать, стиснуть до недовольного ворчания. Зацеловать в губы упрямую козу. Без нее было тоскливо. Без нее все вернется на привычный круг забот о семье и рабочих проблем. А Юлька…
Она для меня стала потрясением. Праздником. Локальным ураганом Ермакова-старшего. И младшего тоже, и я не про брата. Я никогда еще не бежал домой с таким желанием открыть дверь и обнять девчонок и козу. Никогда не ждал ночи, чтобы как мальчишка закрыться в спальне и показать Юльке высший пилотаж.
Понятно, что она звездень и замашки у нее порой царские, но без всего этого не было бы Юльки. Было, но уже не та. И неизвестно, заметил бы я другую.
Утром для поднятия тонуса я вэсе же спустился в бассейн и сделал пчару кругов. Дежурно улыбнулся девочке-администратору, ощтмечая ее скорее профессиональным взглядом, смог бы я ее ппристроить иди нет, и даже не примеряя к себе. Поднимаясь на лифте в номер, удивился, что с момента, как коза посадила меня в клетку, я в принципе перестал реагировать на девочек. Они окончательно стали материалом для работы, не больше. И тогда больше стала понятна привязанность и собственная реакция на Юль-Андреевну.
Я усмехнулся, поправляя галстук-бабочку на смокинге. На Юльку я торчал, и хер поймешь теперь, из-за нашего ли специфичного знакомства, или это судьба?
Как раз взял телефон, чтобы предупредить мать о выходе, когда он завибрировал в моей руке.
Глеб?
– Да?
– Руслан-Лесандрыч, а невеста у вас?
По позвоночнику зазмеился холодок, поднимая дыбом каждый волосок на коже от предчувствия
– Н-нет. Она должна выехать с девочками…
Голос подвел, и я прокашлялся.
– С девочками на карете через час.
– Нет её, - сурово и без тени шутки буркнул Глеб.
– Где она?
– А я звонил бы вам, знай где искать?
Мороз прошел по коже.
– Девочки…
– В порядке. Дома. Взволнованы.
– Кто на дежурстве?
– Петр.
– Что говорит?
– Ушла выгуливать щенка…
– А Вермут?
– Пропал.
– Твою срань! Ис…
– Искал. Нету.
– Ждите дома, - задыхаясь от беспокойства, бросил я и отключил звонок.
Сорвал бабочку, скинул смокинг. Господи, только бы она была жива!
Звонок Мезурову, Обухову, матери.
Несостоявшийся тесть взялся отменить свадьбу и все приготовления. Я был ему благодарен, зная сколько времени и нервов это сожрет. Еще и денег. Но на кону стояла жизнь его дочери, и Андрей Григорьевич не торговался.
Мама пообещала остаться в квартире с девочками и не впускать и не выпускать никого. Хотя Олег тут же порешал отправить мать с девочками в свой загородный дом к Ксении. В квартире остался Тём с вызванным Николаем.