Я путешествую одна

– Подозреваемая отказывается от права на юридическую помощь, – сказал Карри в микрофон на столе.

– Вы уверены? – спросила Анетте.

Малин Штольц опять кивнула, так же осторожно, как и до этого. Она такая хрупкая. Анетте не могла в это поверить. Она почти прозрачная, как стекло. Анетте подумала, что если бы она сейчас повысила голос или щелкнула пальцами, девушка разлетелась бы на кусочки.

– Я скажу все, что знаю. Но я хочу, чтобы вы позвонили одному человеку.

– Кому? – резко сказал Карри.

Анетте сделала ему знак успокоиться. Нет причин для агрессии. Малин Штольц уже сломлена.

– Я больна, – сказала Малин. – У меня болезнь. Я хочу, чтобы вы позвонили моему врачу, ладно?

Малин снова посмотрела на нее, теперь уже умоляющим взглядом.

– Конечно, – кивнула Анетте. – Какой номер?

– Я помню его наизусть.

Карри перебросил блок листочков через стол. Его телефон запищал. Карри проверил сообщение, а Малин написала номер на листочке. Подняв брови, он показал телефон Анетте. СМС от Людвига.

Мунк едет.

Анетте улыбнулась и передала телефон обратно. Мунк вернулся. Наконец-то. Анетте взяла листочек у Штольц и передала Карри.

– Позвонишь?

Карри кивнул и вышел из комнаты.

– Хотите еще воды? – спросила Анетте, когда они остались наедине.

– Нет, спасибо, – вяло сказала Малин, склонив голову.

– Что у вас за болезнь?

– Они не знают. Но это что-то с головой. Я нездорова на голову. Иногда я не знаю, кто я такая. Но они не выяснили, что это за болезнь.

– Где Марион Мунк? – спросила Анетте.

– Кто?

Малин Штольц удивленно посмотрела на нее.

– Марион Мунк. Вы забрали ее из квартиры, правда ведь? Где она?

– Кто? – опять спросила Малин.

Она выглядела по-настоящему удивленной.

– Вы ведь знаете, почему вы здесь?

– Знаю.

– И почему же?

– Мы обманывали стариков.

Теперь удивилась Анетте.

– Что-что?

Малин посмотрела на нее.

– Мы обманывали стариков. Мы не хотели. Просто так сложилось. Карен и я. Нам нужно было собрать денег. Я хотела усыновить ребенка. Это не так просто, когда ты одна и нездорова. Знаете, как дорого и сложно усыновить ребенка?

Теперь Анетте и правда не понимала, о чем говорит Малин.

– Вы сейчас не в себе, Малин?

– Что? Я?

Малин Штольц резко села и огляделась.

– Вы сейчас Малин или вы кто-то другой?

– Меня зовут не Малин.

– Как же вас тогда зовут?

– Меня зовут Майкен Стурбергет, – сказала Малин Штольц.

– Тогда почему вы называете себя Малин Штольц?

– Это была идея Карен, – кивнула девушка.

Майкен Стурбергет. Анетте была по-настоящему в замешательстве, но не показала виду.

Вернулся Карри.

– Я поговорил с вашим врачом. Он просил передать вам привет и сказать, что они уже едут.

Он полностью выключил агрессию. И это было вполне объяснимо. Сейчас, когда Малин Штольц сидела перед ними, можно было усомниться, что она та, кого они ищут. Если, конечно, она не профессиональная лгунья. Что вполне возможно. Она сама сказала, что у нее болезнь. Что иногда она не в себе. Но за годы работы Анетте видела много врунов, и если Штольц была одной из них, она была необыкновенно искусной. Анетте выключила диктофон и на минуту вышла. Вытянула Карри в коридор, оставив Малин одну.

– Что сказал врач?

– Она говорит правду, – кивнул Карри. – Ее таскали по больницам с детства. Если это и правда был врач, то дело принимает такой оборот, что я ни в чем уже не уверен.

– Он сказал, что с ней?

– Он обязан хранить врачебную тайну, но явно дал понять, что она ку-ку.

– Карри…

– Психически больна, черт возьми, Анетте, эта дамочка убила четверых детей, а я должен следить за выражениями?

– Проверь лицензию врача. И пусть кто-нибудь выяснит, что у нас есть по Майкен Стурбергет.

– Кто это?

Анетте кивнула в сторону комнаты допросов.

– Штольц?

– Так она говорит. Проверь, ладно?

– Хорошо.

Анетте вернулась в комнату и включила диктофон.

– Пятница, 4 мая 2012 года, точное время 22:40, адвокат полиции Анетте Голи допрашивает Малин Штольц.

– Майкен Стурбергет, – сказала Штольц, вдруг засомневавшись.

– Как вы хотите, чтобы мы вас называли?

– Думаю, Майкен, – сказала Малин.

– Тогда будет Майкен. Хотите еще воды, Майкен?

– Нет, спасибо.

– Вы знаете, почему вы здесь, Майкен?

– Да, потому что мы с Карен обманывали стариков. Мне очень жаль.

– Нет, Майкен, вы здесь не поэтому.

– Не поэтому?

Ранее Малин Штольц, а теперь Майкен Стурбергет странно посмотрела на нее.

– Вы уверены, что не хотите получить адвоката?

– Да, уверена, но почему я здесь?

– Вас подозревают в убийстве четырех шестилетних девочек. И в похищении шестилетней Марион Мунк.

– О… нет-нет-нет… нет…

– Вам нужно сесть, Майкен.

– К этому я не имею никакого отношения!

– Сядьте, пожалуйста, Майкен.

– Нет-нет-нет… нет-нет, это не я. Я ни при чем.

– Давайте вы сядете, а я вас выслушаю, хорошо? – сказала Анетте как можно более дружелюбно, держа палец у кнопки под столом.

Она решила звать охрану только в случае крайней необходимости.

Майкен Стурбергет посмотрела на нее и решила сесть обратно.

– Майкен?

– Да?

– Давайте пока забудем про то, что я сказала, хорошо?

– Хорошо? – сказала Майкен вопросительным тоном, вытирая слезы.

– Расскажите то, что начали.

– Про стариков?

– Кто такие старики?

– В доме престарелых. Я познакомилась с Карен в Хёнефоссе. В группе бесед для бесплодных. Мы подружились. Это она все придумала, она сказала, что знает кого-то.

– Кого?

– Священника. Или поначалу он не был священником, по-моему, он продавал машины, но потом стал священником и стал брать деньги у умирающих людей.

– Наследство?