Я Распутин

Поговорить с Аликс удалось только ближе к обеду. Царица пригласила меня в свои покои рассказать, как ей стало лучше и показать способ, которыми фрейлины усовершенствовали воротник – добавили в подкладку ароматных трав. Тимьяна, лаванды…

– Уже многие дамы хотят такое изделие – могу ли я тебя рекомендовать, друг мой?

А вот и еще одно дело для мануфактуры. Большого рынка воротников не существует. Но аристократы отвалят любые деньги, чтобы было как у царицы. Будут носить, даже если шея не болит. Снимем сливки.

– Могу ли я на эту поделку ставить вензели с именами ваших Императорских Величеств?

Фактически, я запросил санкцию на то, чтобы явочным порядком стать поставщиком двора ЕИВ.

– На эти и другие поделки – мило улыбнулась Аликс – Я сейчас напишу записку министру двора.

Царский подарок, чего уж говорить. У меня сразу в голове возникла идея с франшизой. Обойти крупных оптовиков и производителей, предложить им схему с выпуском и продажей под маркой общины различной продукции. Да тут миллионы светят!

Пока Алексис писала, я ей рассказал историю с дуэлью. Императрица ужаснулась.

– Сей же час пошлю за Лохтиным и самым прямым образом запрещу ему дуэлировать. В конце концов, это просто непорядочно!

Глаза императрицы засверкали, любопытствующие фрейлины подошли ближе.

– А что же… – Аликс замялась – Что же послужило причиной вызова?

– Поклеп и навет – твердо ответил я – Жена Лохтина помогает нашей общине. Небесная Россия…

– Что-то слышала – замахала веером царица, глаза ее лукаво блеснули.

– Ну вот и клевещут разные антриганы…

– Даже не стоит беспокоиться. Дуэли не будет!

Глава 9

Жалует царь, да не жалует псарь. История с дуэлью не только не заглохла, а после моего возвращения из Царского – еще и набрала оборотов.

Утром, вернее, как только рассвело, под дом притарахтело авто. Вещь по нынешним временам весьма редкая, на весь город штук сто, может, двести. Подошел к окну посмотреть, кого там принесло – а там два бойца из ларца, одинаковых с лица. Офицеры, молодые, оба с маленькими усиками. И лица у них странные.

Что красные неудивительно – автомобили нынче открытые, по зимним погодам и ветерку хочешь-не-хочешь, а покраснеешь. А вот выражение не поймешь. С одной стороны что называется «нос воротят», сильно им не по нраву все вокруг. С другой – лежит на рожах отсвет высшего долга. Оглядели дом, сказали что-то шоферу, поморщились, перекинулись между собой парой слов со смешочками, но пошли внутрь.

Я сверху, не дожидаясь крикнул пропустить, скандала нам еще не хватает – вчера вечером договорились внутренние помещения на запоре держать и посадили у двери дежурного, кто-куда-к кому. Общага и вахтерша баб Дуся, ей богу.

Загремели сапоги по лестнице, а детишки наши, наоборот, вниз ссыпались – еще бы, антанабиля! Это же сколько потом разговоров будет! Прибежали еще соседские, облепили машину как саранча и начали шофера вопросами закидывать. Бедолага оказался как медведь посреди своры лаек – непонятно от кого первого отбиваться.

А эти двое добрались до верха, шинели нараспашку, но снять отказались, на грудях всякие побрякушки болтаются в такт кисточкам на сапогах. Это значит, гусары, либо гродненские, либо лейб-гвардейские. Тут в городе тысяч тридцать строевых солдат и офицеров, не считая прочих министерских и проживающих, весь цвет аристократии форму носит, неизбежно всю эту тряхомундию с погонами, названиями и нашивками впитывать начинаешь.

Брякнули на стол конверт и перешли к делу.

– Вам, господин Тобольский, вызов. Извольте принять.

– И вам доброе утро, господа хорошие. А вы кто будете-то?

– Секунданты господина Лохтина. Визитные карточки в конверте, ваши секунданты должны с нами связаться в течении двух дней.

Сделали поворот кругом через левое плечо, даже не козырнули, и почти что строевым шагом вышли из комнаты.

Или я чего-то не понимаю, или одно из двух. В дуэльном кодексе разбираюсь так себе, но мне кажется, что для начала секунданты должны были потребовать извинений, а уж затем, в случае «невозможности примирения сторон», следует вызов. Не говоря уж о том, что воспитанные люди первым делом здороваются. А тут – сунули тебе и хорошо, что конверт, а не в морду. Опять же, Лохтин человек штатский, пусть и смотрителем в Царском Селе работает, а секунданты военные. У него наверняка друзья-знакомые среди офицеров есть, но эти двое по возрасту не подходят, мальчишки совсем.

Кликнул ребятню, расспросил. У них глаза горят, как же, такую штуку повидали, даже на клаксон нажали разок! Рассказали наперебой, кто да что. Шофер нос задирал и хвастался, один из приехавших оказался целым князем, второй бароном. Ну, это неудивительно, в таких полках графьев считать пальцев не хватит. А вот то, что шофер ляпнул, что приехали прямиком от самого командующего гвардией и обратно к нему поедут, многое прояснило.

Кто у нас гвардией командует? Правильно, НикНик. И он же бывший командир лейб-гвардии Гусарского полка. Оттого и рожи у посыльных такие кислые были – сибирскому мужику вызов везти. Но действовали по приказу, не отвертишься. И как картель передали, поехали обратно, докладывать.

А мне что делать? Отказаться – значит на весь Питер заявить, что никакой я не дворянин и, что хуже, подставить царя. Он мне милость оказал, а я ее просрал. Будут шептаться «вот урок царской семье, не тащи мужиков в дворяне».

Стреляться? Сомневаюсь, что Лохтин в воздух бахнет, а я убивать его совсем не хочу. Да и секундантов у меня нет, нужны ведь лица дворянского звания, не капитана же с боцманом слать.

Куда не кинь, всюду клин. Надо думать, как с пользой вывернутся. Первое – к портному, пусть из нескольких слоев плотного шелка сошьет «бронежилет». Такая поддевка нож останавливает, может, и пулю тоже. Если не остановит, то хоть ослабит. И под верхней одеждой не видно.

Подло? Не по кодексу? А вызывать крестьянина, который за всю жизнь мог пистолета ни разу не видеть, это как? Нет уж, тут не до сантиментов.

Второе – оговорить в условиях дуэли максимальную дистанцию, а то назначат восемь шагов и все, оба насмерть. И секундантов искать, а где? Значит, дорога мне опять в Царское.

* * *

– Вот примерно так. Один слой, поверх следующий, потом третий. И нужно прямо завтра.

– Не успеть, никак не успеть, – посетовал портной.

– Сказано было подмастерьев брать, не отлынивай. Вот задаток, нанимай хоть на один день, но завтра чтобы было. И никому ни слова, вещь секретная. Сболтнешь – все дело прахом пущу.

– Да ни в жизнь, Григорий Ефимович! Разве я не понимаю?

От портного на Невский, в фотоателье. Это что, у меня теперь каждый день так будет? Бежим, спешим, ужасная погоня? А куда деваться, ты же сам дорожку выбрал, наперегонки со временем.

– Как прибыля? – спросил я Андрея-Адира, уныло сидевшего за стойкой и вскочившего при моем появлении.