Я решил стать женщиной

— Вон он, — я указала на магазин пальцем.

— А я езжу кругами, не могу найти его. Поставил машину у рынка, хожу пешком, ищу, — с единственной целью сообщить, что он счастливый обладатель авто, мой попутчик рассказал о своем трудном поиске магазина. — Там, говорят, кухни продаются. Да?

— Вроде продаются, — я пыталась говорить меньше, чтобы не разочаровывать парня своим мужским голосом и своей соответствующей половой принадлежностью.

— Девушка, давайте помогу, сумки донесу Вам. Все равно пока по пути, — парень шёл рядом и улыбался мне.

— Не надо, — буркнула я испуганно.

— Давайте, — он отнял у меня все четыре пакета — по два из каждой руки. — Как же Вы несли такую тяжесть? Захочешь, не убежишь от Вас с ними. Вот, женщины пошли! Сильные, как лошади! — он опасливо покосился на меня, не обиделась ли я на такое сравнение. И продолжил. — Я имею ввиду, такие тяжести женщинам таскать нельзя. А Вас как зовут?

— Какая разница? — что мне надо было сказать ему — Оля, присев в реверансе? Или Борис? Мне было опять стыдно, неловко, и мне не хотелось ставить моего носильщика в дурацкое положение, помогающего не женщине, а непонятно кому.

Впереди метров за сто от нас, на трамвайной остановке у моего дома и напротив его хозяйственного магазина я увидела, видимо, только что начавшуюся семейную разборку. Мужчина тащил девочку в белом платьице за руку, девочка упиралась, другую руку девочки не отпускала женщина и тянула её в другую сторону. «Бедный ребенок!» — подумала я.

— Я Вам сумки несу, а Вы не хотите со мной познакомиться: даже имя сказать:

— Я замужем, — нагло заявила я.

Сама я наблюдала за развитием семейной сцены. Женщина пыталась вырвать ребенка у мужа, тот не выпускал. Она ударила его, он свободной правой рукой ударил ее тоже, она упала. Я имела опыт вмешательства в семейные конфликты на улице. Муж бьет жену, подходишь, даешь ему по роже, и избитая только что мужем жена, бросается на тебя с криками и кулаками. Я давно зареклась вмешиваться в подобные семейные ситуации.

— Замужем — это хорошо, — разговаривал идущий рядом со мной кавалер. — А что, у замужних женщин нет имени?

— Нет, — ответила я уже машинально.

Мы подходили ближе к остановке. Ребенка опять разрывали в две стороны. Я ускорила шаг.

— Не хотите женщине с ребенком помочь? — спросила я парня, помогающего нести мне мои сумки.

— Сами разберутся. Здесь милиция рядом, пусть менты за порядком следят.

— Дяденька отпустите, пожалуйста, отпустите, — мы были уже недалеко, и я услышала жалобный голос девочки. «Значит не папа: и это не семейная сцена», — стало понятно мне.

Я бросила свои сумки на произвол судьбы и уже бежала к трамвайной остановке. Возможная причина, почему пристал к маме с дочкой чужой мужик, стала сразу понятной, когда девочка ко мне повернулась лицом, — она была чернокожей, то есть негритянкой. Мужик типичный работяга-люмпен был, видимо, возмущен сожительством мамы, русской бабы, с негром. Что он хотел от маленькой девочки и куда он ее тянул — не знаю. И девочка, и мама плакали и кричали.

— Это Ваш муж? — на всякий случай всё-таки спросила я.

— Нет, не муж. Помогите нам, — женщина вся в слезах смотрела на меня без особой надежды.

Драться не хотелось, мужик был крупный, выше меня. Этого особенного состояния для боя почему-то не возникало, я всегда в таких ситуациях ощущала его в себе физически, как наполняюсь адреналином или не знаю чем. А сейчас я стояла рядом с ними злая не на мужика, а на себя и думала: «На хуй я к ним подошла? Что я обязана им что ли?» Мне вообще уже становилось страшно. «Наверное, это от андрокура. Тестотерона в крови нет, вот и боюсь этого мудака».

Но деваться было уже некуда, я уже влезла в эту чужую историю. «Мужику лет сорок, может быть, больше. Здоровый, но не спортсмен, весь его спорт — водка», — мысли быстро мелькали в голове и оценивали противника. — «Он будет долго наотмашь замахиваться — реакции немолодого пьющего работяги: Справлюсь», — самонадеянно оценила себя я. — «Слава Богу, я в кроссовках».

— Эй, урод, съебал отсюда. Отпусти ребенка, — отвесила я первое своё вежливое требование.

Ребенка он не выпустил, но замер. Я неуверенно и не сильно, с надеждой, что до драки не дойдет, пнула его ногой в живот. Мужик не упал, его даже не качнуло, живот только дрябло дернулся, и на его белой, с двумя горизонтальными голубыми полосками, трикотажной рубашке остался след моей ноги.

— Мудень ебанный, блядь! Пиздец тебе! — я пнула его в живот сильней. Он отпустил девочку. — Женщина, забирайте ребенка и идите отсюда. — Я знала, что она обязательно останется посмотреть на зрелище, а я не была уверена, чем оно закончится. Стукнет меня мужик, упаду я наземь, а он опять полезет к ней. Чего этого дожидаться? — Женщина уходите, — еще раз сказала я ей.

Мужик с вытянутыми руками, как будто хотел меня задушить или схватить «за грудки'», шел на меня: и рожу при этом сделал совершенно зверскую. Я пятилась, но уже не боялась его. Я сделала резкий выпад и между его вытянутыми руками заехала ему по роже и отскочила назад: Он продолжал, как танк упорно и тупо идти на меня. Я, опять сделав быстро шаг вперед, заехала ему на этот раз в нос. Нос не сплющился раздробленный, я была не Майком Тайсоном, но тоненькая струйка крови все-таки вытекла к его вонючему рту. Мужик действовал молча, он и девочку вырывал из рук её матери также молча, не объясняя причин своего нехорошего поведения. Я же ударив, сразу начинала ругаться матом, я всегда была не очень культурной, а иногда даже страшной матершиницей. Мужик вспомнил, что меня можно не только схватить, но можно и нужно ударить. Он по-деревенски наотмашь, рука далеко назад и в сторону, как я и предполагала, замахивался:, я сразу отскакивала на шаг, и он тогда или уже не пытался ударить: или, если все-таки бил, то кулак пролетал далеко от моей физиономии, тело его по инерции тянулось за кулаком, в этот хороший момент я его опять била: и опять: Потом я перестала отскакивать, я стояла и била его как боксерскую «грушу», он уже не замахивался и только пытался прикрыть свое лицо руками. Он потихоньку сгибался и, наконец, согнулся с закрытыми руками лицом пополам. «В печень, в печень: пока открыт», — обрадовалась я удобному его положению в пространстве. Я ногой ударила его в область печени: Плохо, попала я выше, в ребра: Я, как на пенальти со всего размаху еще раз ударила туда же. «Ой, блядь!» — издал свой первый звук работяга-расист и грохнулся на трамвайный путь на живот. Я била его ногами еще несколько минут. Он вначале корчился, поджимал под себя ноги, закрывался руками, а потом замер. «Достаточно», — решила я. Мир, суженный до поля боя, опять вернулся ко мне и стал большим.

— Спасибо Вам большое, молодой человек! — мама с ребенком подошли благодарить меня. — У дочки муж негр, внучка, видите, тоже чернокожая, — мама, оказалась молодой бабушкой. Девочка возраста Лизы своими большими карими глазами благодарно смотрела на меня, она уже не плакала. — Люди у нас — звери! Какая разница, какой ребенок!? Это уже не в первый раз такое происходит.

— Вы в следующий раз сразу уходите, не дожидайтесь конца драки. Понятно?

— Да, да, да. Понятно: Спасибо Вам огромное! Никто бы больше не помог:

— Идите лучше, очнется этот идиот: Не стойте, идите, — уже почти прикрикнула я на бабушку.

— Молодец какой! Правильно! Надо его еще палкой по голове, чтобы уже не поднялся, — группа кровожадных старушек, ожидающих трамвая, смотрели на меня, как на героя.

— Уберите мужчину с путей, — поглазеть на зрелище остановился на соседнем пути трамвай, из окна высунулась женщина-водитель, из других окон смотрели на меня любопытные пассажиры. — Надо милицию вызвать и скорую:

— Держи сумки: Ну, ты даёшь!: — вот он и мой помощник. Не сбежал с моими сумками. Не раздумал он еще со мной познакомиться?

— Тяжести любишь таскать? Убери с рельс этого деятеля.

— Хорошо: Ты меня удивил: или удивила, — он растерянно качал головой и улыбался. Он взял лежащего на земле мужика за руку и оттащил в сторону.

«Вот жизнь! Разве тут станешь женщиной!» — жалобно подумала я: и потащила свои тяжеленные сумки дальше.

* * *

Машину остановили на КПП на въезде в Балтийск. К моему окошку подошла женщина-пограничник, проверила мои документы, не посмотрев на меня. «Слава Богу!» — с облегчением вздохнула я. Проверила документы у водителя моего такси, он начал возмущаться: «Что, не видишь калининградские номера?» И мы въехали в любимый мой город.