Я русский солдат! Годы сражения

Э. Геворкян: – Я не думала, что хватит времени до этого вопроса, но теперь придется его прочитать. Вопрос от геолога: «Как вы прокомментируете следующее? С 1937-го по 1941-й год было арестовано около 180 тысяч священников и церковнослужителей, более половины из них, 110 тысяч, были расстреляны, остальные репрессированы. Как вы, человек православный, можете оправдать это злодейство вашего кумира Сталина?»

А. Проханов: – Во-первых, церковь конца XIX – начала XX века перестала быть церковью. Она стала тучной, она стала глухой, она, по существу, не спасла Россию от революции, она не спасла, она не внесла в русское сознание этот огнь христовый. Она была церковью, которую описал художник в картине «Чаепитие в Мытищах», – тучной, сытой, мертвой для нужд народа церковью. Убили священников, и для православного сознания эта смерть является смертью… Они стали новомучениками, свято-мучениками. Церковь стала огненной, сверкающей. И потому избиения, которые пролились на церковь в 30-е, в 20-е годы – это карающий меч господень. И церковники, религиозные люди не должны роптать на это. Они, по существу, должны понимать, что это кара господня, и благодарить тех, кто превратил церковь сытую, земную, омертвевшую в церковь мученическую, святоносную – в церковь, которая во время войны молилась за советскую армию, молилась за победу, молилась за Сталина, за командармов и за командиров взводов.

Э. Геворкян: – Ух. Как-то сложно это принять, но, видимо…

А. Проханов: – Эвелина, учитесь. Учитесь понимать таинственное.

Э. Геворкян: – Да. Для вас, видимо, это какой-то очень прочувственный момент, поэтому вы так…

А. Проханов: Ну, естественно, да-да-да.

Э. Геворкян: – …об этом и говорите. Просят тут под конец ваш комментарий относительно предложений депутата Железняка о введении уголовной ответственности за реабилитацию нацизма и оправдание фашизма и попытки пересмотра итогов Второй мировой войны, причем чтобы эта ответственность распространялась не только на человека, это транслирующего, но и на СМИ. Вот вы как главный редактор газеты что скажете?

А. Проханов: – Я уже как-то потерял нить, поэтому… Железняк для меня – это человек, который разгоняет учредительное собрание. Матрос Железняк – партизан. Все, что ни скажет, все правильно.

15.05.13.

Народный фронт, Изборский клуб и московские выборы

М. Королёва: – Александр Андреевич, с праздником вас. Вот вас здесь спрашивают слушатели: «Для вас это праздник -12 июня, День России?» Или, как здесь уточняется, День траура?

А. Проханов: – Вы знаете, не День траура и не праздник. Я как-то свыкся с ним. Это для меня такая уже как бы норма, обыденность. Я не вижу в этом дне ничего патетического, потому что это не праздник, в котором были победы, который увенчан какими-то свершениями. Но я уже, повторяю, остыл к той драме, которая произошла 20 с лишним лет тому назад, и мои помыслы устремлены в будущее.

М. Королёва: – То есть все-таки драма, но свыклись?

А. Проханов: Нет, нет, не драма. Повторяю: пусть те, кто оглядывается постоянно назад, превращаются в соляные столбы, как жена Лота. Я смотрю вперед, я смотрю в Евразийскую империю, я хочу, чтобы у Евразийской империи, которую мы создадим, появился бы свой праздник, праздник создания огромной великой евразийской общности. Эта общность будет создаваться мучительно, она будет создаваться в больших сражениях, в огромном напряжении сил. Ее создание совпадет с огромной трансформацией всего мира, может быть, даже всего мироздания.

М. Королёва: – Но это вам соратники потребуются. Ну, например, там я не знаю, Народный фронт, который сегодня был учрежден и объявлен. Вы же, кстати, оттуда, с учредительного съезда? Вы же были в Манеже?

А. Проханов: – Для этого мне потребуется Господь Бог в соратники. Я сейчас не оттуда, я сейчас из бара, где я пил «Гиннес». А до этого я был в Манеже.

М. Королёва: – Иностранное пиво, заметьте. Ну, не важно.

А. Проханов: – Оно… Какое?.. Иностранное?

М. Королёва: – Как?.. Вы же были в Кремле. Вы же мне сказали, что были в Кремле и в Манеже.

А. Проханов:– Марина, ну, что вы несете? «Гиннес» – иностранное пиво? Это любимый напиток вятичей. Он изобретен вятичами. Просто бренд украли у нас.

М. Королёва: – Так, подождите-подождите. Давайте про Народный фронт. Все-таки вы там были или нет?

А. Проханов: – Конечно.

М. Королёва: – Дело в том, что нам показывали только первые 23 минуты, открытую часть вот этого учредительного съезда. «А вы имеете какое-то отношение к Народному фронту?» – это тоже спрашивают вас слушатели.

А. Проханов: – Нет, я был приглашен на эту ассамблею в виде гостя. Мне эмблему дали… И я там был среди публики в качестве гостя. И как писатель, как поэт, как художник я был увлечен всем происходящим.

М. Королёва: – Ну, то есть наблюдатель.

А. Проханов: – Ну да. Так, соглядатай.

М. Королёва: – Хорошо. Наблюдатель, соглядатай. И что же вы там наблюдали?

А. Проханов: – Ну, я наблюдал, во-первых, то, что и вы наблюдали. Я не буду пересказывать картинки, которые вы видели.

М. Королёва: – Но была закрытая часть, открытая часть?

А. Проханов: – Никакой там закрытой части не было, там была открытая часть. Закрытая часть, как я знаю, была вчера, где обсуждали устав, документы, манифест. Собралась самая разная публика, разношерстная, большой такой круглый амфитеатр. Вышел ведущий и зачитал манифест. Потом вышел Путин, произнес речь такую тронную, триумфальную, которая многократно прерывалась молодежными криками: «Россия! Россия!»

М. Королёва: – «Путин! Путин!», – еще кричали.

А. Проханов: – Ну, «Россия! Путин!», – кричали, да. Потом ведущий этот съезд предложил выбрать лидера, тут же сказав, что нет, по-видимому, иных кандидатур, кроме Путина. Съезд Народного фронта тихо взревел, что «да, действительно, такой кандидатуры нет». Его выбрали без голосования, просто одним, так сказать, одним дыханием.