Я садовником родился

– Ладно, может, эта Флора нам поможет, - сказал он Сереге, дождавшись его у метро.

Потом спросил:

– Чего так долго?

– Да я вчера этого деятеля, который магнитолы крадет, так и не дождался. Позвонил в его квартиру – никого. Ждал, ждал, пока не надоело. Плюнул и ушел. Никуда он не денется. Сегодня заехал на работу, написал все, как положено, и сказал, чтобы участковый с ним разобрался вместе с ребятами из отделения. Чтоб задержали, оформили протокол. Ну, как там положено. А я, значит, по маньякам. Потом побеседуем.

– Это правильно.

– Знаешь, что странно? Он в том самом подъезде живет.

– В каком?

– Где Розу задушенную нашли. Третий этаж.

– Ну да, помню: квартира сорок шесть.

– Память у тебя! – восхищенно сказал Серега.

– Профессиональная. Хотя теперь и ни к чему. А его допрашивали в связи с этим делом? Как свидетеля.

– Всех допрашивали. Я конкретно не помню, кто в какой квартире живет, но обошел их все. Почти. И этого мужика вспомнил бы, если б увидел.

– Вот увидишь – и вспомнишь. И поговоришь.

– Да. Неизвестно, где найдешь, где потеряешь. Вдруг он со страху вспомнит, что как раз в тот день, в обед, в окошко глядел?

– Слушай, погода-то, а? Ехать никуда не хочется.

– Нет уж. Давай, я впереди, ты сзади. Адрес запишешь, на случай, если потеряешься?

– У меня, Серега, не только память профессиональная от прежней работы осталась. Но и еще кое-что.

– Не будем уточнять, - усмехнулся Барышев.

– Ну, почему ты мне еще друг?…

… Цветочница Флора на работу в этот день не пошла. Перепуганная насмерть, заявила, что Лейкин может искать себе другого продавца вместо нее. И муж супругу активно поддержал.

Флора эта была маленькая, кругленькая, как колобочек, и страшно обремененная заботами о многочисленном семействе. Кроме мужа и двоих детей у нее на руках была еще больная мать, да и пожилые свекор со свекровью требовали неустанного присмотра. Дверь открыла девочка лет десяти, и, пропустив в прихожую гостей, тут же ойкнув, убежала прочь. На плите в кухне что-то кипело, когда Алексей и Серега туда вошли, в ванне лилась вода.

– Нет – нет! Вы в комнату, в комнату проходите! - Маленькая Флора тоже ойкнула и стала поспешно вытирать руки о фартук, расшитый цветами. – А я сейчас. Сейчас.

Буквально за три минуты она вихрем пронеслась по квартире, плюхнула в кастрюлю с супом нарезанную кубиками картошку, поставила чайник на плиту, закрыла воду в ванной, засыпала белье, лежащее в ней, стиральным порошком, нашла в ящике с обувью две пары мужских тапочек и турнула дочь делать уроки. Потом села на диван в гостиной и громко сказала:

– Уф!

– Как вы себя чувствуете? – улыбнувшись, спросил Алексей.

– Устала. Посижу немного и дальше побегу.

– А как страх? Прошел?

– Да я уж и позабыть успела о вчерашнем! Это все Сашка мой. Муж.

– Так как же все-таки было дело, Флора?

– Ой, да обыкновенно! Когда поздно вечером с работы возвращаешься – всегда жди приключений. То пьяный какой-нибудь привяжется, то парни молодые нахамят. А вчера грабитель напал.

– Уверены, что грабитель?

– Да не знаю я! – махнула пухленькой ручкой Флора. – Ну, чего ему от меня еще надо?

– Может, любви? – усмехнулся Алексей.

– Ой, ну вы скажете тоже! – хихикнула Флора, прикрыв рот ладошкой. – Неприлично даже. Вышла я из магазинчика, закрыла все, как полагается, сигнализацию проверила. Сумки с продуктами подхватила – и к метро. Думаю: пройду двором, быстрее будет. А там не больно-то светло. И тут он меня догнал.

– А давно он за вами шел?

– Ой, да я не помню! Внимания не обратила.

– Ну, как же так?

– Задумалась. Столько проблем! Как он меня догнал, так сразу же обхватил за шею. Руки в перчатках, а в руках…

– Что в руках? – даже привстал с дивана Алексей.

– Линейка. Стальная линейка. Ой, вспомнила! Не руками обхватил, а линейку эту за шею забросил. Вроде, как накинул. И к себе притянул. Душить стал. Один раз-то накинул, да мимо. Я растерялась просто, а то могла убежать.

– Как это мимо? – удивился Барышев.

– Да так. Вроде махнул линейкой-то, да только шею оцарапал. Вот.

Флора отодвинула рукой волосы с шеи и показала длинную тонкую царапину. Темную, уже подсохшую.

– Узнаешь? - тихо спросил Алексей. – Он самый. Линейка, значит. Тонкая, гибкая стальная линейка. А что дальше?

– Ничего. Мне показалось, шаги раздались.

– Показалось?

– Я закричала. Он отпустил, вырвал мою сумочку из рук и убежал. Странный очень.

– Почему странный? Вы поймите, Флора, - просительно сказал Алексей, – нам каждая мелочь сейчас важна. Почему этот человек показался вам странным?

– Он вроде как принюхивался все время. И движения у него такие были. Неуверенные.

– Пьяный?

– Вроде, не пахло от него.

– Наркоман?

– Я лица его не видела, - виновато сказала Флора. – Он же со спины.

– А почему про движения говорите: странные.

– Он убегал, а я обернулась. Сумочку-то взял, а в ней деньги. Хорошо, проездной на метро в кармане лежал. Денег-то в кошельке немного было. Не сильно-то и жалко. Главное, что сама жива.

– А у вас возникло чувство, что он хочет вас убить?

– Да. Кажется, да, - шепотом сказала Флора. – Он хотел.

И вдруг громко всхлипнула:

– Господи, да что это я? Подумала – грабитель. Он же сумочку… Сумочку мою…

– Серега, позвони Лейкину. Срочно, - вдруг сказал Алексей.

– Это еще зачем?

– Спроси, не поступила ли к нему информация о том, что в павильон, где работает Флора, кто-то залез. И на мобильник звони, не домой.

Потом попытался успокоить Флору:

– Не надо плакать. У вас чайник кипит на плите.

– Ох! Забыла! – женщина тут же вскочила с дивана, промокнула слезинку на щеке концом цветастого фартука и кинулась на кухню.