Я тебя заколебаю!
Шрифт:
Выпала из чёртова шкафа. Чтобы с тихим нецензурным воплем впечататься всем телом в слишком уж твёрдый пол и скрючиться на сером, местами протёртом до дыр линолеуме.
– Мля, - это всё, что я смогла беззвучно выдохнуть, пережидая очередную вспышку боли, ввинтившейся в затылок. А ещё я явно получила ушиб плеча и вывих запястья, неприятно пульсирующего под стянувшими его верёвками.
Что добавляло пару заковыристых комментариев в адрес хозяйки этого кабинета. Где бы она сейчас не находилась.
Наконец, минут через пять я смогла глубоко вздохнуть, не боясь нового витка
Наоборот. Сдаётся мне, их с каждой минутой становится всё больше и больше. И у меня, по-прежнему, нет никаких идей о том, как со всем этим справиться.
Закричать? А смысл? За дверью кабинета царила оглушающая тишина, а висевшие на стене часы недвусмысленно намекали, что из сотрудников школы в здании остался разве что секретарь. И то, если не сбежала по очень срочным делам в бухгалтерию, например.
Что поделать, во время летних каникул после часа дня в школе оставались лишь дежурные и, в лучшем случае, охранник. А вероятность того, что их занесёт в эту часть здания, была равна примерно нулю. Если не стремилась к минус бесконечности.
Зачем идти туда, где нет ни сотрудников, ни детей?
В носу снова защипало, и я открыла рот, сделав пару быстрых вдохов. Гася вновь зарождающуюся истерику на корню. И сощурилась, принявшись разглядывать стягивающие узлы, стягивающие лодыжки и запястья спереди. Слава богу, что не за спиной! Вот только это мало что меняло. Медкова не поскупилась, поступила в лучших традициях киношных похитителей. Она не только связала мне запястья и лодыжки, но и пропустила ещё одну верёвку, стягивая их между собой.
Да ещё и затянула такими узлами, что я при всём своём желании не смогла бы их ослабить или развязать. При всём своём, мать его, желании, которого было с лихвой!
– Не-на-ви-жу… - рвано выдохнув, я уткнулась носом в колени, кусая губы и сдерживая отчаянное желание зареветь в голос. – Да чтоб тебя!
Чувство безысходности захлёстывало с головой. Хотелось сжаться в комок, как в детстве, закрыть глаза и отчаянно пожелать, чтоб ничего этого не было. Вообще ничего. Ни мёртвых детей, ни тупых мордоворотов, ни ушлого педагога, мать его, психолога, запершего меня в этом чёртовом кабинете.
Не было и всё!
Громко шмыгнув носом, я нелепо дернулась, и устало прислонилась боком к проклятому шкафу. Поджав к себе ноги, я обхватила колени руками и закрыла глаза, искренне понадеявшись на то, что меня кто-нибудь обязательно спасёт. Должен же быть в моей жизни хоть кто-то похожий на принца?
Почему-то стоило подумать о принце, да на белом коне, как перед глазами всплыл знакомы и до боли привычный образ собственного соседа. И от этого реветь захотелось ещё сильнее. Я глотала солёные слёзы, шмыгая носом и сама не заметила, как провалилась в зыбкое забытье, раз за разом давя подкатывающую к горлу тошноту.
Упорно игнорируя боль в висках, горячим потоком отдающуюся по всему
телу.Время текло, как улитка. Медленно и тягуче, разбивая на мелкие осколки мою надежду и веру в лучшее. Я даже не поняла, как провалилась в зыбкое забытье, раз за разом сглатывая подкатывающую к горлу тошноту и упорно игнорируя боль в висках, отдающуюся по всему телу.
Мысли вяло текли, крутились и так и этак. Я вспоминала всё, что случилось за последний месяц, а может чуть больше и не замечала, как на потрескавшихся губах расползается жалкое подобие улыбки. Вот я случайно сталкиваюсь со своим соседом, тогда ещё не зная ни имени, ни всех его вредных привычек.
Вот мы попадаем в отделение полиции. Вот я вручаю ему бессознательного стриптизёра и вижу в серых глазах насмешливое обещание отомстить. Вот я неосознанно жмусь к нему в попытке согреться и спрятаться от навалившихся на нас проблем.
Вот я просто растворяюсь в поцелуе, наконец-то чувствуя себя по-настоящему счастливой. И чувствую себя непроходимой идиоткой, потому что сама лишила себя всего этого, отправившись вершить добро и справедливость. А кому они нужны, особенно без него?
Без моего невыносимого, но любимого соседа? Кажется, я когда-то, ещё в самом начале нашего знакомства, клятвенно обещала его заколебать. А в итоге что? Влюбилась. Вопреки всему, и собственным убеждениям особенно.
Права была Эльза. Устоять против обаяния её братца было выше моих сил. И это Араньев ещё не сильно-то и старался.
Резкий, глухой звук удара выбил меня из состояния оцепенения, заставив отшатнуться и только чудом не рухнуть обратно на пол. Коротко, испуганно вскрикнув, я зажмурилась, закрыв руками голову. Потому что в следующий миг дверь в кабинет затрещала, вылетев наружу и осыпав меня мелкими осколками деревоплиты. А в затем…
– Ксю! – меня схватили в охапку, с силой впечатав в твёрдую грудь. Ощупали с ног до головы, обхватили ладонями лицо, тревожно заглядывая мне в глаза. И выдохнули, облегчённо, прижавшись губами к моим губам. – Живая…
– Вен-и-и-ик, - жалобно всхлипнув, я вцепилась пальцами в его футболку, уткнувшись носом в плечо Араньева, и глухо разрыдалась. Правда, теперь уже от облегчения. Потому что он пришёл. Потому что он спас меня. Потому что…
Потому что он рядом. И это самое главное.
Рядом кто-то громко разговаривал, о чём-то спорил. Мимо ходили какие-то незнакомые мне люди, что-то искали, разбирали папки с документами. А я продолжала сидеть на полу, связанная, и панически боялась разжать пальцы, выпустить Вениамина из поля своего зрения. И протестующее замычала, когда он всё-таки отстранился.
– Ну всё-всё, солнышко, - тихо хмыкнул Араньев, осторожно погладив кончиками пальцев рану на моём виске. И отрывисто бросил в сторону. – Ножик есть?
– Держи, - рядом возник смутно знакомый мужчина, протягивая соседу складной перочинный нож. Смерив меня нечитаемым взглядом серых глаз, он одобрительно хохотнул. – Да уж, чувствуется наследственность… Лёгкие пути и спокойные бабы это не для нас, да-а-а…
– Димыч… - процедил Веня сквозь зубы, отточенным движением разрезая верёвки на моих запястьях.