Я ухожу. Прощай навеки. Твоя душа
Шрифт:
- Что–то не так? — спросила она доверительно.
- В смысле? — не понял он.
- Ну не знаю, — заколебалась она. — Обычно люди твердо знают, чего хотят. Или, во всяком случае, они думают, что хотят именно того, о чем просят.
- Наверное, я не такой как все, — кивнул он. — А вы не посоветуете мне, чего пожелать?
- Боюсь, что нет, — ответила она поспешно и почти испуганно. — Я не могу взять на себя такую ответственность.
- Слушайте, а давайте просто поболтаем? — предложил он. — Я понимаю, у вас там сценарий для разговора с клиентами–лохами,
- К сожалению, я не могу, — произнесла она. — Мы с вами и так уже довольно долго занимаем линию…
- А если это мое желание? — настаивал он.
- Тогда я должна зарегистрировать его и поставить в очередь на исполнение. Я не исполняю желаний, — пояснила она. — И после того как вы изложите свое желание, оно не начнет исполняться немедленно, поэтому наш разговор все равно будет закончен. А потом…
Она вдруг рассмеялась.
- Я никогда даже не представляла себя в роли желания, — пояснила она свой смех. — Не знаю даже, как такое ваше желание могло бы исполниться.
- Но оно исполнится? — спросил он.
- Вне всяких сомнений, — произнесла она совершенно серьезно и даже несколько буднично. — В нашем бюро не было ни одного случая, чтобы заказ остался без удовлетворения.
- Знаете, мне даже страшно стало, — добавила она несколько секунд спустя. — Я как представила себя в роли чьего–то желания… Это же я самой себе уже вроде как и не принадлежу…
- Да, — кивнул он. — Быть чьим–то желанием — большая ответственность.
- Наверное, — согласилась она. — Я никогда об этом не думала… Странно…
- Да. А представьте себе, что я пожелаю большего, чем просто несколько минут разговора с вами. Представьте, что я захочу, скажем…
- Вы меня пугаете! — не дала она ему договорить. Сказано было шутливо, но… но может быть, не так уж и шутя.
Он уже должен быть в театре. Через полчаса начнется репетиция.
Нет, его это уже не касается — ведь он принял решение… Позвонить. Он должен позвонить.
А вместо этого он уже полчаса ведет никчемный разговор с диспетчером лоховодческой фирмочки.
- А могу я загадать желание, которое… которое, скажем, причинит вред другим людям? — спросил он.
- Можете, — ответила она. — Вы можете сформулировать любое желание. И любое ваше желание так или иначе будет исполнено.
- Вам это не кажется несправедливым?
- Любое, даже самое личное желание, всегда кого–нибудь задевает, — ответила она. — И даже если вы попросите о справедливости, всегда ведь найдется кто–то, для кого ваша справедливость окажется чем–то противоположным и нежелательным.
Она сказала это быстро, не задумываясь. Наверное, думала об этом не раз.
- Но наша фирма работает очень грамотно. Никакого явного вреда никому причинено не будет.
- Вы меня не поняли, — покачал он головой и перенес трубку к другому уху. Правое уже ломило. — Я имел ввиду желание, прямо направленное на причинение вреда другому человеку. Ну например, если я пожелаю
чьей–то смерти. Ужасной и мучительной.- А… вы об этом… — ее голос изменился. Он как–будто треснул изнутри. Стал сухим и ломким.
Она замолчала.
- И? — торопил он ее с ответом.
- Я зарегистрирую любое ваше желание. Абсолютно любое.
- И оно будет исполнено? — не отпускал он ее.
- Наша организация называется «бюро добрых услуг», — сказала она.
- Оно будет исполнено?! — почти крикнул он.
- Да, — выдохнула она едва слышно.
Нет, это не то. Это не лоховодческая компания. Это что–то иное. Она должна была ответить «нет». Она не должна была вот так буднично и уверенно обо всем говорить. И никакого заигрывания. Ни малейшего намека на установку близкого контакта. Так что же это? Куда он попал?
- И вы полагаете это справедливым? — спросил он устало. — Любой может позвонить вам и пожелать несчастья для ближнего своего?
- Я не занимаюсь вопросами справедливости, — ответила она отстраненно. — Я всего лишь оператор регистрации желаний.
- Но свое мнение–то вы имеете, черт вас побери!? — прикрикнул он на нее.
- Имею, — ответила она тихо. — И не надо на меня кричать. Я приму и зарегистрирую любое ваше желание. Любое ваше желание будет исполнено. Но желания явного ущерба другим лицам или самому себе пойдут через другое ведомство.
Бред. Какое еще ведомство?
- Бред. Какое еще ведомство? — озвучил он свою мысль. — «Бюро злых услуг»?
- Что–то вроде этого, — кивнула она.
- Так–так… А кто возьмет на себя ответственность за содеянное?
- Я уже говорила вам: всю ответственность за качество желания несет клиент. То есть вы.
- Ну хоть это утешает, — вздохнул он. — Другими словами, ваше бюро готово сделать для меня то, чего не могу или не умею сделать для себя я сам. Совершенно безвозмездно. Но под мою ответственность.
- Вы очень точно выразили принцип работы нашего бюро, — согласилась она.
- Забавно… Забавно…
Наступила тишина. В трубке он слабо слышал другие женские голоса — наверное такие же операторы регистрации желаний разговаривали с клиентами. И быть может, одна из этих операторов сейчас регистрирует желание тридцати трех несчастий вот конкретно для него, Корягина Виктора Анатольевича… Забавно…
Тьфу… Неужели он принимает весь этот бред всерьез?!
- Забавно, — повторил он. — Скажите, девушка, а как… я имею ввиду, в чем будет выражаться моя ответственность?
- Это зависит от многих обстоятельств.
- А поконкретнее?
- Это зависит от очень многих обстоятельств, — повторила она. — Мне слишком долго придется перечислять все возможные нюансы в расчете меры ответственности клиента. Многих из них я могу просто не знать.
- Ну скажите, хотя бы, в утешение: мера ответственности пропорциональна желанию?
- Всегда, — коротко ответила она.
- Ну и чему, например, будет равна мера ответственности за ниспосланный мне миллион долларов?