Я умер вчера
Шрифт:
– Что-нибудь случилось? – дежурно поинтересовалась Татьяна, не отрывая глаз от документа, который в это время заканчивала. – Ты чего такая унылая?
– У меня были планы на вечер… А теперь, раз у нас гости… – пробормотала Ирочка.
– Не выдумывай. Иди куда собиралась. Мы прекрасно без тебя справимся. Я же Настю не на пироги зову, а для разговора.
Ирочка заметно повеселела и стала давать Татьяне указания, что есть на ужин и что в какой кастрюле приготовлено. Образцова слушала вполуха, резонно рассудив, что вникать вовсе не обязательно, она придет домой и все сама найдет, подумаешь, бином Ньютона. Вспомнив историческую фразу, произнесенную булгаковским котом Бегемотом, Татьяна невольно перескочила мыслями на саму себя. «Я, наверное, тоже выгляжу сейчас как бегемотиха. А после родов, судя по всему, стану еще толще. Как жить с таким весом? Черт его знает. И так
Войдя в квартиру Стасова, Настя поразилась. У нее была полная иллюзия, что она здесь впервые, хотя она отчетливо помнила, что приходила сюда совсем недавно, долго разговаривала с Татьяной, потом ужинала вместе со всеми. И в то же время ощущение новизны было очень отчетливым. Оказывается, между кухней и гостиной нет двери, а есть проем сложной геометрической формы. Как же она этого не заметила в прошлый раз? И пол в гостиной очень интересно сделан, наполовину покрыт ковролином, а наполовину – ламинатом, причем граница между покрытиями не прямая, а волнообразная. Ламинатом выложена та часть пола, по которой все время ходят из прихожей в кухню, а ковролин лежит там, где стоит мягкая мебель. «Господи, я же на этом диване в прошлый раз просидела как минимум час, вход в кухню и пол были прямо у меня перед глазами, а я умудрилась не увидеть. Ну, Каменская, ты даешь!» – подумала она.
– Ты чего, Настюша? – удивленно спросила Татьяна. – Оглядываешься, как будто в первый раз пришла.
– Ты будешь очень смеяться, но у меня именно такое ощущение, – призналась Настя. – Словно впервые все это вижу. Не обращай внимания, я в последнее время была ужасно рассеянной, много чего не замечала. А где твоя ангел-хранительница?
– На свидание побежала, – усмехнулась Татьяна. – Какой-то новый знакомый у нее появился. Ну и слава богу, не дело это, когда молодая красивая женщина целыми днями занимается моим домашним хозяйством. Я буду только рада, если у Ирочки образуется какой-нибудь роман.
– Ну вот, – расстроилась Настя, – а как же мой протеже? Такой хороший парень наш Миша Доценко, а ты его отвергла не глядя. Любимых родственниц надо отдавать в хорошие руки, а не абы кому.
Татьяна улыбнулась и весело махнула рукой.
– Да перестань ты, она взрослая уже, сама разберется. Ты голодная?
– Голодная. Но напрягаться из-за этого не стоит. Я могу схватить что-нибудь на ходу, бутерброд, например.
– Ну, зачем такие жертвы, – усмехнулась Татьяна, – в холодильнике полный набор для ужина из трех блюд.
Прислушавшись к себе, Настя обнаружила, что к ней вернулся аппетит, во всяком случае, о еде она думает с нежностью, а не с отвращением, которое испытывала на протяжении последних месяцев. «Ну точно, я моральный урод, – с горечью подумала она. – Вчера на моих глазах убили Димку Захарова, а я о еде думаю. Но с другой стороны, пока этого не случилось, я вообще ни о чем думать не могла, кроме собственных переживаний. Жевала, жевала одну и ту же сопливую жвачку, выстроила мировую трагедию на песке и смотрела эту пьесу целыми днями с утра до ночи. А вчерашняя настоящая трагедия меня будто встряхнула. Я даже благодарна Лешке за то, что он, мягко выражаясь, послал меня. Я это вполне заслужила, так что и не обидно. Ничего, я исправлюсь. Я все поняла. И словно ожила. И голова вроде лучше заработала. А аппетит – что ж, нормальная реакция нормального организма на голод, не более того. Не будем этого стыдиться».
– Настюша, я хотела поговорить с тобой об Уланове. Ты передачу в пятницу видела?
– Конечно, ты же предупредила меня. Извини, я тебе не позвонила, закрутилась.
– Это ты меня извини. Я тоже закрутилась. И как тебе передача?
– Мне понравилось, – осторожно сказала Настя. – Во всяком случае, это не было похоже на все то, что я наблюдала на протяжении последних недель. Уланов сменил тактику?
– Да нет, – засмеялась Татьяна, – это я его немножко обманула. Пока он со мной знакомился, прикидывалась круглой дурой, он и расслабился, глупенький. Во всяком случае, я поняла его метод. Гостя приводят, поят чаем или кофе, лучезарно ему улыбаются, поют на все голоса о том, какой Уланов славный, добрый и как он любит своих экранных собеседников, потом появляется сам лично мистер Уланов и ведет с человеком дружелюбную светскую беседу, нащупывая его слабые места, то есть те темы, при обсуждении которых гость выглядит не самым лучшим образом, если
не сказать хуже. А потом именно эти темы и поднимает в прямом эфире. У него в программе гример работает экстра-класса. Я все мучилась, не могла вспомнить, где ее видела, а потом сообразила: в журнале читала очерк о конкурсе визажистов, и там была фотография этой женщины. Она чуть ли не первое место на европейском туре заняла, так что гостя делают невероятно красивым, и это тоже часть спектакля, или, если хочешь, ловушки. Все примитивно и просто, как грабли. Что же касается самого Александра Юрьевича, то могу сказать тебе две вещи. Во-первых, он очень озабочен темой разводов и отношений бывших супругов. И во-вторых, он стоит на пороге больших перемен. Причем перемен приятных. Складывая первое со вторым, можно предположить, что он собирается разводиться и вступать в новый брак с горячо любимой женщиной. У тебя есть какие-нибудь сведения на этот счет?– Никаких. А почему ты решила, что грядут перемены?
– Он похвалил меня после передачи и поблагодарил. Ты понимаешь? Я-то была уверена, что он разозлится, ан нет, ничего подобного, улыбался по весь рот и ручки целовал. Я ему на глазах у всех зрителей имидж испортила, а ему хоть бы что. Мне показалось, что ему в определенном смысле наплевать, что будет с передачей завтра. Он в ней уже работать не будет. Поэтому черт с ним, с имиджем и ведущего, и самой программы, все равно он Уланову больше не понадобится. Его ждут какие-то более приятные перспективы, и с «Лицом без грима» эти перспективы никак не связаны.
– Понятно, – задумчиво протянула Настя. – Это любопытно. Говоришь, улыбался и ручки целовал?
– Угу. И комплименты говорил.
– Надо же… Мне как-то не довелось увидеть его в хорошем настроении. Со мной он бывал подавленным, злобным, ехидным, а никак не благодушным. Что-то, видно, действительно произошло в его жизни. Только я не пойму, нужно мне в этом копаться или нет. Миша Доценко в среде телевизионщиков землю роет, но к причинам убийства Андреева и Бондаренко так и не подобрался. Может, зря я так вцепилась в этого Уланова? Конечно, он мне жутко неприятен, но это же не повод, чтобы подозревать его во всех смертных грехах.
Татьяна ничего не ответила, молча вертя в руках веточку петрушки и откусывая от нее по одному листочку. В квартире царила блаженная тишина, они были одни, не слышно было ни звонкого щебетания Ирочки, ни громкого голоса Стасова. Настя на мгновение отвлеклась от всего и с наслаждением погрузилась в эту мягкую тишину, наполненную домашними уютными запахами.
– Настюша, я могу вступить с тобой в преступный сговор? – неожиданно спросила Татьяна.
– В преступный? Можешь. Вступай.
– По твоим разработкам Уланов нигде не пересекался с некой гражданкой Лутовой Валентиной Петровной?
Настя наморщила лоб, вспоминая имена и фамилии людей, хотя бы раз мелькнувших в деле об убийстве сотрудников телевидения.
– Не помню такой, – наконец сказала она. – Она тебе нужна?
– Нужна. Помнишь убийство колдуньи Инессы?
– Помню, оно по сводке проходило. Но мы им не занимаемся.
– Я знаю, – кивнула Татьяна, – оно по округу проходит. Как раз по моему.
– Да что ты? – удивилась Настя. – И как тебе работается с колдовским материалом? Намучилась?
– Не то словечко, – вздохнула Татьяна. – Клиентура у нее была обширная, а записей никаких. То есть записи, конечно, есть, и довольно подробные, но ни одного имени. У этой колдуньи был забавный приемчик: она каждому клиенту давала свое имя, особое, ну вроде как в церкви при крещении, понимаешь? Так и говорила человеку: вы, дескать, на моих сеансах будете не Иван Иванычем, а Феофилактом, это будет ваше имя для общения с миром высших сил. Вот под этими новыми именами она и делала свои записи. Кое-кого удалось установить, среди них – Лутова. А к Лутовой недавно приходил Александр Юрьевич Уланов. Собственно, поэтому я и согласилась пойти к нему на передачу. Захотелось самой на него посмотреть и познакомиться. Кстати, на всякий случай предупреждаю тебя насчет того, что для Уланова я не следователь, а всего лишь писатель, ладно?
– А кто такая Лутова, чем занимается?
– Воспитательница в детском саду. Не так давно развелась с мужем. Можно предположить, что у нее роман с Улановым и он тоже наконец решил развестись. Но это только наполовину укладывается в то, что я видела.
– Да, – согласилась Настя, – непонятно, какие радужные перспективы ему светят от нового брака. Если он решил уйти из программы, то куда? Я понимаю, если бы он женился на миллионерше, но воспитательница… Не укладывается, ты права. Я поговорю с его женой. Она ходила к колдунье? С какой печалью?