Я в любовь нашу верю...

Наконец, Луна, заметив особое усердие Литавры и ее истинную причину, переглянулась с Артемисом. Тот едва заметно кивнул, и фрейлина сделала знак принцессе Юпитера — можно покинуть тренировочное поле и направиться к ожидающему ее генералу. Воительница вздохнула и, отирая тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот, направилась к Нефриту. В тот момент они являли собой невообразимый контраст: одетый с иголочки лорд — свежий и благоухающий, и Литавра в сейлор фуку — покрытая пылью от макушки до носков обуви. Капелька пота медленно стекла по щеке, оставляя за собой грязный след. Принцесса торопливо вытерла его, еще больше размазав грязь, и в нерешительности остановилась перед возлюбленным, благоразумно подавив в себе порыв подойти ближе.

— Здравствуй, бесценная моя Литавра, — Нефрит, с неописуемой нежностью в глазах, в один шаг преодолел расстояние, разделяющее их, и трепетно взял принцессу Юпитера за руки. Та едва заметно отпрянула, стыдясь своего нелицеприятного внешнего вида, и опустила глаза. Но лорд, казалось, не замечал всего этого — он улыбался и смотрел на девушку, точно на величайшее сокровище во всем мире.

— Нефрит, я… — смущенно пробормотала она, — выгляжу не лучшим образом. Позволь мне вернуться во дворец и привести себя в порядок.

Однако генерал лишь крепче сжал ее руки в своих, словно упреждая таким образом ее попытку вырваться и в смятении убежать, и покачал головой:

— Нет. Я хочу, чтобы в этот момент ты была настоящей, такой, какой есть — без лишней мишуры и блеска. Дева-воин, внучка Зевса Громовержца, — сказав это, он опустился на колени, прямо в серую лунную пыль. Литавра издала протестующий, полный удивления возглас, и все, кто был на площадке, тут же с любопытством уставились на прелюбопытнейшую картину, забыв о тренировке.

— Любовь моя, — торжественно начал Нефрит, глядя снизу вверх на принцессу Юпитера, что, отчаянно краснея, делала попытки поднять крайне романтичного лорда с колен, — прошу, будь моей навеки!

Пауза. Долгая тишина, наполненная волнительным напряжением и вибрацией семи сердец присутствующих. Принцессы следили за тем, как генерал делал Литавре предложение руки и сердца, широко раскрыв глаза. Минория даже ахнула, вовремя прикрыв рот ладонью. Даже Артемис, казалось, не дышал.

Дочь Гермеса, казалось, обратилась в статую. Только лишь частое, взволнованное дыхание выдавало в ней признаки жизни. Затем девушку накрыла волна лихорадочной дрожи, поднявшаяся от ног к голове, и кровь еще пуще ударила ей в голову.

— Да… — сдавленно прошептала Литавра и, не думая более о своем внешнем виде, задыхаясь от счастья, упала в объятия Нефрита. Он, крепко сжимая принцессу в объятиях, поднялся на ноги под шквал и аплодисменты восхищенных сенши. Даже вечно строгая Луна улыбалась и не сдерживала слез умиления.

Когда влюбленные, наконец, вспомнили о том, что они не одни, Нефрит взял Литавру за руку и, сняв длинную белую перчатку, натянул на безымянный палец принцессы перстень с громадным зеленым камнем-талисманом лорда. Завороженно, словно не веря своим глазам, девушка смотрела на подарок генерала, а затем, подняв на его полные от слез счастья глаза, улыбнулась дрожащими губами:

— Я, должно быть, сплю…

Нефрит лишь покачал головой и, взяв Литавру под руку, повел прочь с места тренировки, прямо во дворец. Представ перед Селеной, они объявили о свершившейся помолвке и попросили разрешения спуститься на Терру — во владения лорда. Изумрудный Каньон уже ждал влюбленную пару. Королева, от души поздравив стоявших перед ней генерала и принцессу, дала на то свое согласие. Сущие условности для двух пылких сердец!

И вот она — Терра! Владения Нефрита — край кристально чистых горных рек и каньонов, покрытых изумрудной травой, край полупрозрачного неба, под которым раскинулись виноградники, где каждая ягодка пронизывалась солнечным светом. Даже дворец генерала — внушительное, но уютное сооружение, облицованное розовым мрамором — было увито виноградной лозой. Крупные темно-синие гроздья так и просились в руки, и слуги аккуратно срезали их, складывая виноград в плетеные корзины.

Литавра и Нефрит объехали на колеснице ближайшие к дворцу владения генерала, чтобы девушка смогла в полной мере оценить всю красоту и своеобразное очарование земель лорда-звездочета. Где-то там, на краю горизонта, в сизой туманной дымке возвышались скалистые горы. Склоны их поросли лесами — могучие кипарисы и сосны вздымались вверх, словно зеленые свечи. Чувство ностальгии пронзило трепетное сердце принцессы Юпитера — ей вспомнилась родная планета, поросшая бесконечными лесами, где каждое дерево было в три обхвата. Отчего-то вспомнила Литавра шепот зеленых листьев Древа Жизни, что росло в Божественном Саду Юпитера. Мать принцессы, вечно юная Геба, могла предсказывать будущее по этому невнятному шелесту острых листьев, каждый из которых был похож на лезвие ножа… Нет теперь Древа, нет былой жизни, равно как нет семьи.

Принцесса загрустила, но Нефрит, словно узнав ее мысли, приобнял любимую за плечи, прогоняя призраки прошлого. Литавра невольно подумала, что здесь, во владениях лорда-звездочета, она сможет обрести утерянное — ведь эти леса так похожи на те, что канули в небытие много лет назад! И тогда теплое, светлое чувство расплылось в груди юпитерианской наследницы, и она, счастливо вздохнув, положила голову на плечо генерала, прикрыв глаза.

Вскоре колесница остановилась у главного входа во дворец, и Нефрит помог Литавре спуститься на землю. Гравий захрустел под ее зелеными атласными туфельками, когда она, сопровождаемая лордом, вошла в дом возлюбленного.

— То, что ты сегодня увидела, далеко не все, любовь моя, — произнес генерал, когда они, сидя друг напротив друга, отдавали должное жаркому и лучшему вину из погребов Нефрита.

— Разве? — вскинула брови принцесса, делая крохотный глоток из хрустальной чаши. Тонкая морщинка прорезала ее лоб, когда Литавра увидела, как ее возлюбленный одним махом осушил второй по счету кубок хмельного нектара. Слуга тут же предусмотрительно наполнил хрустальный сосуд до краев и замер в немом ожидании за спиной господина. — Неужели дворец и его окрестности — это далеко не все?

— Ты еще не видела речную долину, водопады и моих лошадей, дорогая моя Литавра, — ответил лорд, отправляя в рот кусочек дичи. — Мои владения простираются даже за теми дальними скалами, и чтобы осмотреть их все, не хватит и недели. Завтра же мы отправимся вдоль Изумрудного Каньона на лошадях, — подмигнув, добавил Нефрит. — А сегодня тебе лучше пораньше отправиться в свои покои — завтра нас ждет довольно насыщенный день.

Принцесса кивнула. Вино ударило ей в голову, во всем теле образовалась приятная легкая сонливость. Нефрит же, несмотря на то, что приговорил еще и третий кубок, держался на удивление бодро — точно хмель не брал его. Мужчина проводил Литавру до дверей ее комнаты, получил взамен легкий поцелуй в губы и, пожелав доброй ночи, вернулся обратно за стол.

На следующее утро принцесса, одетая в некое подобие сейлор фуку — точь-в-точь как настоящая амазонка, ехала на белой лошади бок-о-бок с Нефритом. Лорд, одетый в штаны из мягкой оленьей кожи и холщовую рубаху с расстегнутым воротом, сидел в седле так изящно и уверенно, что Литавре даже показалось, что генерал вырос среди лошадей. Сама же она чувствовала себя немного неуверенно — опасалась, что лошадь встанет на дыбы и понесет; оттого судорожно сжимала коленями бока животного и крепко держалась за уздечку.