Я в любовь нашу верю...
Шрифт:
— Почему не спишь? — сонно проговорил он, поворачиваясь к влюбленной по уши Минако.
Та покачала головой.
— Просто. Не спится.
— Иди сюда… — Чиба протянул руку и подтянул девушку поближе к себе, прижав к своей груди. Айно положила ему на грудь ладошки и вздохнула, удобнее устраиваясь рядом. Она была окружена его мужским ароматом, пьянившим не хуже вина. Было уютно, хоть и жарко, но Минако предпочла оставаться на месте, чем перелечь в более прохладное место на кровати. Так она и заснула, в полной уверенности, что ничего дурного уже не произойдет. Мамору рядом, и это главное.
Нефрит сидел в глубоком кресле посреди пустынного зала своего особняка, впавшего в уныние и запустение.
С тех пор, как единственный наследник рода Сенджойнов оставил современный Токио ради служения Темному Королевству, величественный особняк опустел. Но теперь, когда Масадо, возрожденный лорд Нефрит, вернулся для выполнения возложенной на него миссии, дом наполнился дыханием жизни. Не весь, конечно, как этот зал, но лорд приказал приготовить для себя спальню в западном крыле. Сейчас она пустовала, так как Нефрит всю ночь просидел в кресле, в кромешной тьме, глядя на слабое мерцание звезд. Он думал о том, как можно выполнить поручение Погибели, не прибегая к услугам Джедайта.
— Звезды знают все… — шептал он одними губами. — Как же мне избавиться от общества этого напыщенного болвана?
— Надеюсь, ты это не обо мне, Нефрит.
Джедайт вышел из тьмы и стал напротив хозяина дома, надменно скрестив руки на груди. Как всегда аккуратный и подтянутый, блондин, казалось, излучал особую энергию, выражающую готовность действовать. Эта напускная бравада бывшего союзника всегда раздражала лорда-звездочета. Пускай тысячу лет назад они сражались бок о бок, сейчас не то время и не та ситуация, чтобы находить компромиссы. Если даже Погибель пригрозит смертью — все равно. Нефрит привык работать один, он не собирался уступать своим принципам и на этот раз.
— Что ты здесь делаешь? — грубо поинтересовался демон, закидывая ногу на ногу.
— Не очень-то учтиво с твой стороны говорить такое на правах хозяина дома, — вздернул бровь Джедайт. — Вообще-то, я по делу. Королева требует результат.
— Я в курсе, — огрызнулся шатен. — Я работаю над этим…
— Как и в тот раз, когда тебе помешала девчонка в мини-юбке? — насмешливо протянул генерал.
Нефрит чуть приподнялся в своем кресле, крепко вцепившись в подлокотники кресла и вперив горящий взгляд в противника:
— Откуда тебе это известно?
Блондин беспечно махнул рукой:
— По Темному Королевству сплетни распространяются быстро. Королева негодует, но это пока что мелкие барашки пены на спокойном море. Время еще терпит — у Зойсайта и Кунсайта тоже пока нет результата.
— Зой… Противный мальчишка… — заскрипел зубами Нефрит, сжимая кулаки. Вот кого он ненавидел сильнее Джедайта, так это того паршивого рыжего, что вечно крутился вокруг генерала Кунсайта.
— Ну так что? У тебя есть план, чтобы реабилитировать себя и меня заодно в глазах королевы? — нетерпеливо переспросил Джедайт, постукивая ногой по полу.
— Есть, — нехотя признался мужчина. — Благотворительный бал в «Хилтон Токио Бэй». Уже сегодня. Соберется немало людей — есть откуда собирать энергию. Ты ведь любитель массовости, не так ли?
— Верно, — кивнул Джедайт. — Думаю, мы договорились. Я ухожу готовиться. И тебе советую. До скорого!
Взмахнув рукой, лорд-блондин удалился, а Нефрит вздохнул:
— На что только не приходится идти, когда твоя голова в миллиметре от плахи…
— Благотворительный бал? Ты серьезно? — вскричала Минако, подпрыгивая на месте. В руках она сжимала пригласительный билет, который ей только что вручила Ами. Находясь в неописуемом восторге, Айно перечитала написанное на билете еще
и еще раз. — Поверить не могу! Как, как тебе удалось добыть билеты на это мероприятие?Мицуно скромно улыбнулась и выудила из своей сумочки еще пачку билетов, заставив подругу округлить глаза в немом изумлении:
— Вообще-то, я являюсь одним из волонтеров этого проекта. Медицинское учреждение, в котором я прохожу практику, выбрало меня и еще пару практикантов для помощи в организации этого бала. Я вот, например, распространяю билеты.
— Круто! — призналась Минако, сжимая в ладони заветную карточку. — Кто еще будет?
— Все, включая Усаги. Я встретила ее по дороге сюда.
Айно с сомнением покачала головой:
— А ей по силам благотворительность? Непохоже, чтобы ее интересовали благие цели.
— И тем не менее, — Ами лучезарно улыбнулась, — она восприняла приглашение с огромной радостью. Совсем как ты сейчас.
— Должно быть, она не заметила слово «благотворительный», прочтя сразу «бал». Ладно, не важно… Скажи, а для Мамору есть билет? — Минако с надеждой посмотрела на подругу, словно на волшебницу, что творит чудеса.
— Ну конечно! — улыбка вновь расцвела на бледном личике Мицуно. — Я же говорила, что будут все. Держи, — синевласка сунула Айно еще один билет и, подтянув сумочку повыше на плечо, двинулась обратно к двери.
— Спасибо, Ами! Ты лучшая…
Слова эти шли из самого сердца Минако, и она, вновь повинуясь мимолетному порыву, обняла школьную подругу.
С Ами Айно дружила с самого первого класса школы. Всегда неприметная во время перемен и активная на уроке, Мицуно испытывала определенные проблемы со сверстниками. Ей вслед вечно летели неодобрительные и язвительные возгласы одноклассников. Ее дразнили «заучкой», «зубрилой», «книжным червем», а иногда даже «гордячкой», хотя Ами вовсе не была таковой. Все нападки она терпела, делая вид, что ничего не слышит, и лишь неестественно напряженная спина говорила об обратном — о том, что девочке на самом деле очень обидно получать такие слова в свой адрес.
У Минако таких проблем не возникало никогда. Она с самого первого года обучения входила в так называемую элиту класса и имела много друзей как в школе, так и за его пределами. Айно была тем светлым человеком, к которому тянулись все, желая впитать в себя частичку солнца и тепла. С учебой у нее порой возникали проблемы — в основном из-за редких приступов лени, оттого она по-хорошему завидовала Ами, когда та в очередной раз рассказывала на уроке выученный назубок домашний материал.
Сердце маленькой Минако сжималось от чувства несправедливости, когда одноклассники вновь начинали пускать шпильки в адрес Мицуно, и тогда, устав смотреть на вечные придирки и насмешки друзей по отношению к Ами, открыто встала на ее сторону. Для многих это стало сюрпризом, но Айно упрямо гнула свою линию, требуя от одноклассников нормального отношения к лучшей ученице класса. Постепенно подковырки и оскорбления сошли на «нет», и Мицуно могла с облегчением вздохнуть. Но нить, что связала двух непохожих девчонок, со временем стала только крепче, и эту дружбу Минако и Ами пронесли сквозь школьные и университетские годы.
Единственной ложкой дегтя в их дружбе была постоянная придирка миссис Айно к собственной дочери. Вечно недовольная успехами Минако в учебе, она ставила ей в пример более прилежную Мицуно, и это доводило непоседливую блондинку до зубного скрежета. Ей никак не удавалось достучаться до матери, чтобы пояснить, что она лучшая из лучших в той сфере, где не надо ничего зубрить. А Ами — наоборот. Но безрезультатно. Минако хотелось зажать уши руками, когда мать начинала свои сравнения: «Мицуно — отличница, Мицуно — старательная, а ты — лентяйка и жалкая троечница. Мне стыдно за тебя!» После таких моментов Айно не хотелось иметь с подругой никаких дел, но потом все же со стыдом понимала, что Ами не имеет никакого отношения к материнским придиркам.