Я в моей голове

– И в кого ты такой у меня талантливый? Какой ты молодец. Какие песни трогательные.

Отец, снисходительно улыбаясь ее заложил:

– Наша мать даже заплакала.

Вот это да! Мама, как железная леди, не признает никакой слабости, в том числе слезы. Мама, увидев удивленное мое лицо, смутилась.

– Но ведь песни и правда замечательные, - оправдывается.

Отец согласно кивает и вспоминает:

– А танец-то какой необычный придумал, я чуть со стула от смеха не свалился. В цеху меня все спрашивали, как мой сын умудрился придумать такое.

– И правда откуда это у тебя?
– подхватывает мама.

– Про бабушку придумал, ведь я у нее живу сколько лет. Текст и мелодия там примитивные. Про Ассоль - это не моя песня, в пионерлагере слышал. Танец придумал только частично. Видел что-то похожее по телевизору. Подал девчонкам идею. Уж очень они хотели выступить на концерте к 23-му февраля. Они и ухватились. Движения придумали, костюмы заказали и сделали. Только идея моя и все.

– Разложил все.

– Все у тебя просто. Вроде и хвалить тебя не за что. Только никто не смог придумать и спеть такого, от чего люди плачут. А ты смог!
– Заключает мама, указав на меня пальцем.

– Вот, напридумывал на свою голову, завтра отборочная комиссия в 12 часов на общегородской концерт, - информирую родителей.

– Правда что-ли?
– пугается мама.

– А что? С такими песнями не стыдно и на городском концерте выступить и на областном, - пытаясь справиться с удивлением, утверждает отец.
– Ты обратила внимание, все номера, связанные с Сережкой получились самыми лучшими из всего концерта.
– Продолжает самоутверждаться он.

– И правда, - соглашается мама.
– Надо Сергею костюм новый быстрее справить, чтобы не стыдно было на сцену выходить.
– Видит мама другую проблему.

– Мне еще обувь подходящую надо для костюма и для зарядки, а то скоро лужи будут, а я в ботах бегаю.
– Дополняю.
– А раз я такой талантливый, может меня кто нибудь покормит?
– напоминаю.

– Ой, я сейчас, - спохватывается мама.

Пошел к бабушке, полежать и подумать о дальнейшем. Ведь с ростом моей популярности просьбы, требования и проблемы будут только возрастать. У меня сейчас уже времени не хватает. А дальше будет еще хуже. Только улегся с гитарой, входит смущенная мама.

– Сережка, ты очень занят?
– смущенно спрашивает. Что-то необычно мама ведет себя. Не похоже на нее. Обычно у нее командно-приказной тон, без тени смущения и неуверенности. Смотрю на нее удивленно и жду продолжения.

– Там соседи просят тебя спеть и с других подъездов подошли, - с едва скрытым торжеством объясняет она.

О чем я только что сейчас и думал. И что мне делать? Маму понять могу. Она наконец-то может законно гордиться своим сыном.

Ведь еще полгода назад она жила, как на вулкане, постоянно ожидая неприятностей, связанных со мной. В поселке и на заводе все друг друга знают и слухи, как правило плохие, распространяются мгновенно. Там молодые ребята подрались, кого-то избили, порезали, кого-то забрали в милицию, ограбили, где-то подломали склад, напились, кого-то посадили. Помню, как мама с отцом орали на меня, когда мы с ребятами угнали несколько лошадей из соседнего колхоза ночью и катались по поселку на лошадях (джигиты блин!). Даже милиция ходила по поселку опрашивала. Я тогда только морщился от боли в паху, равнодушно выслушивая их упреки. Мы же только покатались и отпустили их ... попастись на футбольном поле. Других неприятностей тоже хватало. На третий день после торжественного поступления в первый класс, я подрался с соседом по бараку, неудачно стукнулся головой и заработал сотрясение мозга. Первую четверть первого класса провел в больнице и дома. Что тогда испытала мама, я могу только догадываться. Помню, как отец порол меня, уже "взрослого" (перешел в седьмой класс), проводом от удлинителя. Я тогда приполз домой, пьяный в дупель, и меня начало тошнить от дрянной "гнилухи". (Яблочного вина - за рубль семнадцать). С другом по бараку выпили по бутылке на рыло за сараями. Больно было блин! Потом перед друзьями хвастался рубцами. А сколько они про меня не знают?

А теперь ее сын прославился на весь поселок в положительную сторону. И она может заслуженно гордиться своим сыном и купаться в лучах его славы.

Маму мне не хотелось обижать. Так же не следовало игнорировать соседей - скажут, загордился.

– Но у меня готово только две песни под гитару?
– пытаюсь оправдаться.

– Они их и хотят послушать. А что у тебя еще песни есть?
– не сразу улавливает мою оговорку.

Подростковые воспоминания про катания на лошадях натолкнули на другие воспоминания из будущего. Песня про коня Расторгуева. Надо вспомнить ее.

– Есть, только а капелла спеть смогу. Мне нужно некоторое время перенести текст на бумагу, а то сразу весь текст я сразу не вспомню.

– Какая капелла?
– удивляется.

– Без музыки, - поясняю.

– Пойду, обрадую, что ты скоро выйдешь. Мама, ты пойдешь про себя Сережкину песню слушать?
– обращается к лежащей бабушке и убегает довольная.

– Какая такая песня про меня, ты только бренчишь на гитаре и мычишь что-то. А песен-то не поешь, - кряхтя встает с кровати.

Я хватаю свою тетрадь, вырываю из середины лист и начинаю набрасывать слова песен Любе - "Солдат" и "Конь". Через минут десять выхожу с гитарой в коридор. Вот это да! Похоже в наш коридор сбежались жильцы обоих наших бараков. Увидев меня, народ радостно загудел. Кто-то пару раз хлопнул в ладоши. Послышались шутки, смех. Послышалось: - Вот у нас и свой Магомаев появился! Какой-то мужской голос: - Скоро мы будем гордиться, что с таким пацаном в одном бараке жили и на соседнем очке в сортире сидели! В "зале" смех.

Невозмутимо улыбаясь и здороваясь со знакомыми, прохожу к нашему умывальнику в торец коридора. А в кухне-то слева тоже народ толпиться и в коридоре на входе в дом справа тоже. Поворачиваюсь к зрителям в коридоре. Вижу гордых и радостных родителей в первых рядах. Прошу:

– Бабушку мою пропустите пожалуйста вперед.

Мама метнулась в нашу комнату и вынесла для нее табурет. Послышались возгласы:

– Нам не видно, пусть на табурет встанет.

– Серега, встань на что-нибудь!

– Чего на него смотреть, видите каждый день. Слушайте.

С кухни мне передали табурет. Пришлось встать на него. Накинул ремень гитары. Сосредоточился.

– Все вы знаете, что я живу с бабушкой. У вас всех есть или были бабушки. Вот про бабушек я и написал песню. И начал говорить подыгрывая на гитаре:

Когда с бабушкой ты оставался вдвоём,

У ней не было другого дела,

Чем забота только о внуке своём,

И нет той заботе предела.

Начал петь и играть:

Им казалось всегда - мы голодные,

Они пекли блины и оладушки,

Толкли нам картофельное пюре,

Любимые наши бабушки.

Внимательно вслушиваясь в простые слова люди задумчиво улыбались и глядели на меня. У некоторых женщин глаза заблестели. У мамы тоже. Она даже положила руку бабушке на плечо.