Я вам любви не обещаю

— Часа два как, — не спуская с графа внимательного взгляда, ответил слуга. — Георгий Алексеевич, вы? — наконец признал он барина из соседнего имения.

— Я, — вздохнул Бахметьев, — где чёрный ход будет?

— Да туточки, за конюшней. А вам зачем? — прищурился мужик.

— Много вопросов задаёшь, — раздраженно отозвался Георгий. — Караулова вся полиция Петербурга ищет. По его приказу князя Одинцова отравили, — счёл нужным пояснить он, опасаясь, что слуга станет чинить ему препятствия.

— Так я вас провожу, — засеменил впереди слуга, указывая дорогу.

Ушибленный локоть нестерпимо ныл, Бахметьев пошевелил пальцами. Кажется, перелома не было. Войдя в дом, граф вопросительно посмотрел на своего провожатого. Тот прислушался. Сонную тишину дома почти ничто не нарушало. Георгию показалось, что он слышит голоса, откуда-то из южного крыла.

— Что там? — шепотом спросил он, махнув рукой в том направлении.

— Кабинет, — так же тихо ответил слуга, невольно проникшись таинственностью обстановки.

— Подержи-ка, — снял шинель Бахметьев и, стараясь ступать неслышно, направился на голоса.

Чем ближе он подходил, тем сильнее стучало сердце в груди. Вне всякого сомнения, он слышал разговор Веры и Караулова. Громкое «Пустите!» заставило его ускорить шаг. Навстречу графу устремился дворецкий с явным намерением его остановить.

— Нельзя! Нельзя! — громко зашептал он. — Там барыня с барином разговаривают.

— Пшёл вон! — оттолкнул его с дороги Георгий и рванул на себя дверь кабинета.

Оба и Вера, и Караулов обернулись на звук открывшейся двери.

— Юра! — рванулась она к нему, но Пётр Родионович цепко держал её за руку.

— Ах! Ваше сиятельство, — издевательски улыбнулся Караулов. — Не могу сказать, что рад вашей компании. — Только умоляю, без глупостей, — приставил он дуло револьвера к виску Веры. — Ещё один шаг, и я выстрелю. Всё одно, мне терять уже нечего.

— Думаете, далеко уйдёте? — стараясь сохранять хладнокровие, осведомился Бахметьев.

— Я, конечно, не такой большой знаток оружия, как вы, ваше сиятельство, но, тем не менее, знаю, что в револьвере шесть зарядов. На вашу долю тоже хватит, — прижимая к себе княгиню, ответил Караулов. — Стойте там, где стоите, я всего лишь заберу то, что мне нужно и уйду. Ну же, Вера Николавна, голубушка, где ключи от сейфа? — поинтересовался Пётр Родионович.

— В столе, — тихо отозвалась Верочка.

— Доставайте, — подтолкнул её к столу Караулов, продолжая удерживать на мушке.

Вера шагнула к столу, выдвинула верхний ящик и достала ключи.

— Ну, что же вы медлите? — подгонял её Караулов.

— Сейф там, за портретом, — протянула ему ключи Верочка, указывая на дальнюю стену.

— Я знаю о том, — усмехнулся Пётр Родионович. — Только открывать его вы сами будете.

Вера направилась к портрету. Взгляд Караулова заметался между княгиней и Бахметьевым. Жадность пересилила осторожность и, он, полагая, что граф, не имея при себе оружия, ему не опасен, шагнул следом за Верой.

Улучив момент, Георгий рванулся вперёд и ударил Караулова по руке, сжимавшей револьвер. Но, видимо удар оказался недостаточно силён, и Петру Родионовичу удалось удержать оружие в руках. Грохнул выстрел. Толчок в грудь, и следом жгучая боль. Выронив ключи, Верочка, не раздумывая схватила со стола увесистую бронзовую чернильницу и обрушила её на голову Караулова. Пётр Родионович сдавленно охнул и схватился за ушибленный затылок. Того мгновения Георгию вполне хватило, чтобы всё же выбить пистолет из руки Караулова, а после он, едва не теряя сознание, осел на пол.

На грохот выстрела сбежалась прислуга. Лакей и конюх, что привёл Бахметьева в дом, повалили Караулова на пол и, выкрутив тому руки за спину, связали их его же галстуком.

— Пусть пошлют за урядником, — привалился спиной к письменному столу Бахметьев.

— Юра, — опустилась подле него Вера. — Бог мой, сколько крови! — кинулась она расстёгивать мундир. — За доктором! Скорее! — дёрнула она за руку застывшего подле неё лакея. — Этого в чулане заприте! — кинула она ненавидящий взгляд на лежащего на полу Караулова.

До приезда урядника Петра Родионовича заперли в чулане под лестницей. Потерявшего сознание Бахметьева перенесли в спальню княгини. Стараясь остановить кровотечение до появления врача, Вера, роняя слёзы, зажимала рану полотенцем, ощущая, как удары сердца становятся всё слабее и слабее под её ладонью.

В Покровском имелся земский врач. Именно туда из усадьбы отправился лакей. Доктором оказался молодой человек лет двадцати пяти. Увидев на залитых кровью простынях аристократа с простреленной грудью, он явно испугался.

— Ну, что же вы стоите?! Сделайте же что-нибудь! — уставилась на него заплаканными глазами хозяйка имения.

— Я, право, не знаю, madame, что могу сделать, — нервно сжимая в руках ручку докторского саквояжа, пролепетал сей представитель медицины.

Вера глубоко вздохнула, пытаясь унять собственный страх и волнение, дабы не дать себе сорваться на крик и не напугать ещё больше бестолкового мальчишку перед ней.

— Пулевое ранение, — стараясь говорить ровным тоном, произнесла она. — Для начала надобно пулю извлечь. У вас инструменты имеются?

— Да, конечно, — поставил на стол саквояж, доктор.

— Принеси горячей воды, — обернулась она к замершей у дверей горничной. — Я могу вам помочь? — перевела она взгляд на доктора.

Казалось, тот уже справился с волнением и взял себя в руки.

— Не уходите далеко, — с жалостью посмотрел он на молодую женщину. — Может быть, понадобитесь.

Верочка отошла к окну и, скрестив руки на груди, уставилась в заснеженный парк за стеклом. Она вся обратилась в слух, улавливая каждый шорох со стороны кровати, но притом страшась обернуться.

— Вы не могли бы подержать лампу? — услышала она робкую просьбу доктора, — здесь слишком темно.

Княгиня зажгла керосиновую лампу и шагнула к постели. Закусив до крови губу, она смотрела, как неопытный земский врач пытается извлечь пулю. Пот выступил крупными каплями на лбу у молодого человека, руки ощутимо дрожали. «Господи! Да он же кровью истечёт, пока этот идиот возиться будет!» — в сердцах думала она, но вслух не произнесла ни слова. Лишь молча промокнула чело доктора платком, заработав благодарный взгляд.