Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд

Сто тысяч рублей!

На эту сумму можно было бы купить двадцать новеньких «Эмок», но Сталин приказал выделить ему персональный автомобиль «ЗиС-101». Ну и квартиру в престижном доме в придачу.

Естественно, тут же было решено срочно запустить в серию бомбардировщик «ББ-22» и причём - на одном из лучших предприятий страны: «Московском авиазаводе №1», на котором в то время осваивали пикирующий «Ар-2». Пришлось тут же свернуть производство последнего, перестраивать технологию, менять оборудование и переучивать персонал. Главный инженер завода – его давнишний приятель Пашка Дементьев, был страшно недоволен и даже зол как чёрт:

«Ты все деревяшками занимаешься, Сашка? Мы же с тобой за границей бывали, по заграничным заводам ходили, видели там и автоматический раскрой дюраля, и плазово-шаблонный метод и поточные линии. Мы стараемся идти в ногу со временем - свой завод на цельнометаллическое производство перевести, а ты нам палки в колёса! Нам опять столярный цех придется расширять, сушилку увеличивать».

Они тогда смертельно поссорились по этому поводу и с тех пор - даже перестали друг с другом здороваться.

Однако «деревяшки», а точнее - тщательно загрунтованные, отшлифованные и отлакированные фюзеляж и несущие поверхности самолётов из дерева, фанеры и перкаля - давали отличную аэродинамику и, он за них держался изо всех сил.

Ведь, это – скорость!

Но уже после запуска в серию, по мере поступления самолётов «Як-2» в строевые части ВВС РККА – оказалось, что…

Словами Сталина:

– …Но скоростной бомбардировщик всего с двумя центнерами бомб, двумя ШКАСами и паршивым обзором - абсолютно никому не нужен! Товарищ Сталин Вам простил – молодости свойственно ошибаться и, даже назначил Заместителем Наркома авиапромышленности по опытному самолётостроению. Какой вывод из своего фиаско сделали Вы, Яковлев?

Александр молча рассматривая мертвенно-бледные лица приговорённых напротив – как будто стараясь запомнить их навсегда.

– Вы никак не захотели признать своими неудачи с машиной - за которую только что получили все мыслимые награды. Вы не пришли к Сталину и не сказали: «Для боевого самолёта – горизонтальная скорость не всегда самое главное». Вы не захотели воспользоваться своим высоким положением, чтоб например, помочь Поликарпову с аэродинамикой (в которой, Вы безусловно сильны) с его «И-180»…

И как о самом страшном преступлении, ткнув его пальцем в грудь:

– …Вы, наконец, не захотели сами учиться у этого – Короля истребителей, как надо делать боевые самолёты!

Яковлев вдруг вспомнил, что первым как на конструктора, на него в 1931 году - «глаз положил» Сергей Александрович Кочеригин, достаточно авторитетный в ту пору конструктор, занимающийся проектированием истребителя с убирающимся шасси.

Несмотря на очень заманчивое предложение - убирающееся шасси было совершеннейшей новинкой и диковинкой и, работать над ним - почёл бы за честь любой подобно ему выпускник Академии…

Но только не он!

Ему нужно было свой самолёт, со своим шасси. А ещё лучше: всё небо – заполненное своими(!) самолётами.

Кочеригин тогда его не понял, очень сильно удивился и ещё сильней обиделся. Как и позже – когда он уже строил свои первые самолёты в кроватной мастерской, его не понял Сергей Ильюшин, предложивший просто по-царски щедрое предложение:

– Ну что ты здесь кустарничаешь? Переходи ко мне в ЦКБ, я тебе целую бригаду дам и работай на здоровье.

– Нет, Сергей Владимирович, я не готов. Там у вас такие тузы как Григорович, Поликарпов. Куда мне с ними тягаться? Я уж здесь подучусь, набью руку, вот тогда и вернемся к вашему предложению.

Так тогда Ильюшин и уехал ни с чем…

Вождь, чуть сильнее надавил на плечо, прервав воспоминания:

– Так нет! Вы слишком честолюбивы и амбициозны, чтоб помочь другим в общих интересах. Вы – слишком самоуверенны, чтоб у кого-то учиться! Став учителем самого(!) Сталина, Вы решили что поймали «режим Бога» и захотели занять в советской авиации место - по крайней мере самого Поликарпова.

– Нет, я вовсе не хочу сказать, что честолюбие – это плохое качество. Отнюдь! Думается, никто из ваших коллег - не страдает отсутствием этого необходимого для творческого человека качества, в том числе и сам Николай Николаевич Поликарпов.

– Но в отличии от него и прочих, Вы занимали должность государственного служащего. И Вы, Яковлев - должны были или крестик снять – или трусы одеть!

Надолго замолчав, об чём-то своём размышляя, он друг снова заглянув ему в глаза:

– Скажите, Александр, почему Вы согласились занять должность Заместителя Наркома авиационной промышленности по опытному самолётостроению?

– Разве у меня был выход? Вы приказали, вот я и стал им.

– А почему товарищ Сталин выбрал на эту, по сути – чиновничью должность, именно Вас – тридцати трёхлетнего конструктора? Почему такой странный выбор? И наконец, почему именно Вас? Мало ли что ли в стране молодых авиаконструкторов?

Яковлев пожал плечами, но промолчал.

Не дождавшись ответа, Сталин предположил, как бы отвечая самому себе:

– Может потому, что при каждой встрече, Вы - намёком или открытым текстом, внушали ему что «старички» зажимают талантливую перспективную молодёжь? Что Туполеву, Поликарпову, Григоровичу и прочим - доверять нельзя, так как они старой – ещё дореволюционной закалки? Что вы то - молодые специалисты, выросшие и оформившиеся уже в годы Советской Власти – совсем другое дело. Что дай вам волю – вы такого наконструируете на зависть и страх врагам…

Приблизив глаза:

– Иначе откуда эти слова Сталина: «Мы не знаем, кому доверять»? Разве эти «старички ещё дореволюционной закалки» не делали самолёты мирового уровня, а иногда даже выше? Неужели это не их самолёты спасали челюскинцев, не били мировые рекорды и врагов в локальных конфликтах?

И опять Яковлеву нечего было ответить.

– Чтобы разубедить Сталина в последнем – в том, что старые кадры делают самолёты мирового уровня, Вы воспользовались событиями в Испании. Здесь Вам сыграли на руку наши военные.

Невесело усмехнувшись:

– Всем военным свойственно преувеличивать значение чисто технического фактора на войне, а уж нашим-то – особенно. Не сумев как следует организовать взаимодействие танков, пехоты и артиллерии, генерал Павлов все свои удачи свалил на якобы «картонность» брони советских танков - позабыв проинформировать о толщине брони у бронетехники противника. Генерал Жюков объяснял высокие потери танков в Монголии, не низким уровнем своих умственных способностей - а пожароопасностью бензиновых танковых двигателей. Ну, а наши авиационные генералы…